— А между тем вы отказываетесь дать показание, которое помогло бы покарать его убийцу!
— Кто знает, какие вопросы мне будут задавать…
— Вас будут спрашивать только о том, что касается убийства.
Эфи подумала.
— Хорошо, я готова присягнуть.
Она приняла присягу, впрочем, очень неохотно.
— Как вы познакомились с капитаном Торном?
— Ну вот! — воскликнула Эфи возмущенно.
— Вы поклялись отвечать на все вопросы.
— Я встретила его в Суассоне. Я отправилась туда однажды прогуляться и встретила его в кондитерской.
— И он влюбился в ваше хорошенькое личико? — сказал адвокат Белл, ловко затронув тщеславие Эфи.
— Да, это правда, — ответила она.
— Он сумел выведать, где вы живете, и стал ухаживать за вами. Он приезжал к вам верхом почти каждый вечер?
— Что ж, в этом нет ничего дурного!
— О! Разумеется, ничего, — подтвердил адвокат мягким и приятным тоном, чтобы ободрить свидетельницу. — Я, например, был бы счастлив иметь такой же успех. Вы знали его в ту пору под именем Левисона?
— Нет, он называл себя капитаном Торном, и я этому верила.
— Вы знали, где он жил?
— Нет. Он никогда не говорил мне этого. Я полагала, что он временно проживал в Суассоне.
— Ах, боже мой! Какая на вас прелестная шляпка!
Тщеславие было наименьшим из грехов Эфи, и все-таки его хватило бы на десять красивых женщин. С этой минуты она целиком принадлежала мистеру Беллу.
— А сколько времени прошло с вашей первой встречи до того, как вы узнали его настоящее имя?
— Недолго… несколько месяцев.
— После убийства, я полагаю?
— О да!
Мистер Белл подмигнул судьям. Эфи, не заметив этого, пригладила выбившиеся из-под шляпки пряди волос.
— Кто еще, кроме капитана Торна, был в лесу в ночь убийства?
— Там были Ричард Гэр, Отуэй Бетель и Локсли.
— Который из двух, Гэр или Торн, был с вами в доме?
Эфи призадумалась.
— Вы присягнули, свидетельница! — прогремел судья Гэр. — Если это был мой… если Ричард Гэр был с вами, скажите. Не прибегайте ни к каким уверткам!
Эфи перепугалась.
— Со мной был Торн, — ответила она мистеру Беллу.
— А где был Ричард Гэр?
— Не знаю. Он приходил, но я не приняла его.
— Не оставлял ли он у вас ружья?
— Да, оставил… Он обещал дать его на время моему отцу. Я поставила его у двери. Он сказал мне, что оно заряжено.
— Как скоро после этого отец прервал вашу беседу?
— Он нас совсем не прерывал, — возразила Эфи. — После этого я увидела отца уже мертвым…
— Значит, вы не все время оставались в доме?
— Нет, не все время. Мы вышли прогуляться за дом, и там капитан Торн простился со мной.
— Вы слышали выстрел?
— Да, выстрел я слышала. Я сидела в задумчивости на пне, когда он раздался, но я не обратила на него никакого внимания, так как даже не предполагала, что стреляли в коттедже.
— Что понадобилось капитану Торну в доме после того, как он с вами простился? Что он там позабыл?
Это был ход наудачу. Адвокат Белл взвесил все подробности рассказа Ричарда, так же как и другие доводы в пользу виновности Левисона, оживил их своими собственными выводами и вел допрос на основании этих выводов. Эфи была поймана.
— Он позабыл свою шляпу, больше ничего.
— Я думаю, он убеждал вас в том, что Ричард Гэр — убийца вашего отца? — Другой ход совершенно наудачу.
— Да меня и не нужно было убеждать. Я и так это отлично знала.
— Разумеется, — продолжал адвокат тем же ободряющим тоном. — Скажите, капитан Торн видел, как совершилось преступление? Говорил он вам об этом?
— Он взял свою шляпу и уже вышел влес, как вдруг услышал в доме голоса и узнал в одном из них голос моего отца; вслед за этим раздался выстрел, и капитан догадался, что случилось какое-то несчастье.
— Торн говорил вам это? Когда?
— Той же ночью, гораздо позднее. Один мальчик пришел в коттедж и сказал, что какой-то иностранец желает повидаться со мной в лесу. Он дал мальчику двенадцать пенни, чтобы он позвал меня. Я вышла в лес и увидела капитана Торна. Он спросил, что означает этот шум, и я сказала ему, что Ричард Гэр убил моего отца. Тогда он сказал, что теперь, когда я напомнила ему о Ричарде Гэре, он припоминает, что другой споривший голос несомненно принадлежал ему.
— Что это был за мальчик, приходивший за вами?
— Сын вдовы Уайтмена.
— Взгляните на подсудимого, сэра Фрэнсиса Левисона. Не его ли вы знали тогда под именем капитана Торна?
— Да, его, но ведь это не делает его виновным в убийстве?
— Конечно, нет, — любезным тоном произнес адвокат Белл. — А как долго вы пробыли с ним в Лондоне, когда посетили его там?..
Эфиостолбенела, точно пораженная громом.
— Ведь вы уехали отсюда после несчастья, чтобы присоединиться в Лондоне к капитану Торну. Как долго, я вас спрашиваю, вы оставались с ним? — Еще один ход наудачу.
— Кто вам сказал, что я была с Торном? Кто сказал, что я поехала к нему? — вскрикнула Эфи, вспыхнув.
— Я, — ответил адвокат Белл, пользуясь ее смущением. — Послушайте, ни к чему отрицать это теперь.
— Вы приняли присягу, — снова сказал судья Гэр. — Вы были с подсудимым Левисоном в то время или с Ричардом Гэром?
— Чтобы я была с Ричардом Гэром! — закричала Эфи. — Да я ни разу не видела Ричарда Гэра после ночи убийства! Клянусь! Поехать кнему!!
— Ну, — сказал адвокат Белл, — поговорим по-дружески. Я совершенно уверен, что вы не были с Ричардом Гэром. Вест-Линн всегда был склонен к злословию. Вы только посетили капитана Торна, как… как могла бы сделать всякая другая молодая особа.
Эфи потупилась под тяжестью глубочайшего унижения.
— Отвечайте на вопрос, — снова резким голосом потребовал председатель. — Вы были с Торном?
— Да.
— Скажите, вы пробыли с ним два или три года?
— Не три.
— Немного больше двух, быть может?
— В этом не было ничего дурного, — пробормотала Эфи, вздыхая.
— Конечно. Что же дурного? Я и не хочу сказать, что в этом было что-либо дурное, — продолжал адвокат Белл, прищуривая глаза. — А во время этого посещения вы уже знали, что это Левисон?
— Да, знала.
— Объяснял он вам когда-нибудь, для чего назвался Торном?
— Он говорил, что это была чистейшая фантазия. В тот день, когда он впервые заговорил со мной в кондитерской, он назвался первым пришедшим ему на ум именем.
Адвокат Белл сказал несколько слов судебному приставу, и свидетельницу увели. Эбенезер Джеймс снова занял ее место.
— Вы сообщили сейчас господам судьям, что встретили Торна в Лондоне года через полтора после убийства, — начал адвокат Белл. — Это было, надо полагать, в ту пору, когда с ним жила Эфи. Вы видели и ее также?
Мистер Эбенезер вытаращил глаза. Он был в крайнем изумлении, что суду удалось узнать о пребывании Эфи у Торна. Он никому не выдавал этой тайны.
— Эфи? — пробормотал он.
— Ну да, Эфи, — сухо ответил адвокат. — Господа судьи знают, что Эфи ускользнула из Вест-Линна затем, чтобы присоединиться к Торну, а не к Ричарду Гэру. Я вас спрашиваю, видели вы ее? Она еще была с ним в то время?
— Да, я ее видел… Однажды я отправился после обеда в Пэддингтон и увидел, как какая-то дама звонит в дверь очень богатого дома. Это была Эфи Галлиджон, она занимала там большую квартиру. Она пригласила меня пить чай, и я принял приглашение.
— И вы видели у нее в гостях капитана Левисона?
— Я видел Торна, или по крайней мере того, кого я принимал за Торна. Эфи просила меня уехать в восемь часов, так как она ждала к себе одного знакомого. Едва только я перешагнул порог комнаты, как к крыльцу подкатил кеб, из него вышел Торн и направился к двери, которую он отпер потайнымключом. Вот и все, что мне известно.
— Почему по возвращении в Вест-Линн, где ходили слухи, будто Эфи Галлиджон последовала за Ричардом Гэром, вы не сообщили этого факта?
— Я не считал себя обязанным разглашать это, к тому же Эфи просила меня никому не говорить, что я ее видел.
Следующим свидетелем был слуга, исполнявший обязанности грума у покойного сэра Питера Левисона. Он подтвердил, что Фрэнсис Левисон гостил у его хозяина все лето и часть осени как раз после того, как убили Галлиджона; далее он довел до сведения судей, что Левисон часто ездил в сторону Вест-Линна, особенно по вечерам, а когда возвращался домой, то лошадь его была вся в пене.
— Я очень хорошо помню бесчисленные толки по поводу убийства Галлиджона, — заявил свидетель на вопрос мистера Робина, помнит ли онсам то время, когда было совершено преступление. — Оно наделало много шуму в окрестностях. И я помню, что как раз тогда мистер Левисон положил конец своим визитам и вернулся в Лондон.
Последним свидетелем был мистер Дилл. Вечером в прошлую среду он возвращался к себе домой от мистера Бошана, как вдруг в поле, напротив дома мистера Гэра, услышал чей-то горячий спор. Оказалось, что это Левисон повстречался с Бетелем. Первый, казалось, желал насладиться уединенной прогулкой при лунном свете, но второй помешал ему, встретившись с ним совершенно случайно. Последовал разговор. Отуэй Бетель обвинял Левисона за то, что тот его эксплуатирует. Сэр Фрэнсис с досадой ответил, что он ничего о нем не знает и знать не желает. «Да, вы были вполне удовлетворены нашим коротким знакомством в ту ночь, когда было совершено убийство Галлиджона, — ответил Бетель. — Но знаете ли вы, что если я пророню хотя бы одно слово, то вас непременно повесят?» — «Глупец! — выкрикнул тогда сэр Фрэнсис. — Вы не подумали, что если меня повесят, то и вы попадете на ту же самую веревку? Разве я не зажал вам рот деньгами?» — «Вы говорите о ничтожнейших пятидесяти фунтах? — взревел Отуэй Бетель. — Я бы к ним и не притронулся, если бы не был тогда так ошеломлен!..»
После того как мистер Дилл окончил свои показания, полковник Бетель выступил вперед. На лице почтенного судьи было написано глубокое страдание.
— Уверены ли вы в том, что собеседником Левисона был Отуэй Бетель?