Евгений боролся с раздражением, его подтрясывало, но он старался, прикрываясь по старинке книжечкой, не выдавать своей злости.
– Принеси молочка… – просила Матильда. – Теплого. Подогрей полминутки. И пирожок. С яблочком. Что-то плохо мне…
Муж приносил поднос с едой, и она, потянувшись в постели, зевала:
– О, как же надоело ездить на старой тачке! Сколько мне лет-то осталось?.. Покататься еще, погонять…
– Матильда, – морщился Евгений, – тебе нельзя волноваться…
– Подожди, подожди, – она кусала с аппетитом яблочную слойку, – а ты помнишь?.. Ты помнишь, как я тебя по лестнице тащила? Когда тебя скрутило со спиной? Ой, как я надорвалась! А скорой нет и нет! И я сама, полуживого… А ты еще так стонал! У меня сердце разрывалось, как ты стонал, как тебе больно было. А я доперла. На себе!
Муж погладил ее по плечу скользящим, беглым касанием. «Нежность для очистки совести», – отмечала Матильда, запивая пирожок молоком.
– Ты мне скажи, как я тебя, такого слона, в машину затащила? А? Потому что любовь! Любовь… – она ловила его руку и прижимала к своей щеке. – Лишь бы жив был, здоров… Лишь бы рядом. Мне ничего не надо больше, никаких «Мерседесов», пропади они пропадом. Ты думал, я всерьез? Ты думал, я потрачу твои деньги на такую гадость? Я что не знаю, каким трудом они тебе достаются?
– Ну хватит, Матильда, хватит… – отодвигался от жены Евгений.
– А все-таки скажи… – в этом месте она пускала слезу, и это были абсолютно искренние слезы, – разве я не заслужила этот несчастный красненький «Мерседесик»?
– Заслужила, заслужила, – соглашался муж и просматривал новое смс.
«Как вовремя она у тебя болеет» – это ему прислали вместо «Хочу тебя, Женюша». «Опять ты возишься со своей лошадью» – такие глупости он получал вместо милой любовной ерунды.
– Сходи, сходи немножко прогульнись, – вздыхала хитрая Матильда, – а я вздремну.
Евгений убегал, спотыкаясь в прихожей, спешил на улицу звонить своей обиженной любовнице. Как только закрывались двери лифта, Матильда вскакивала с постели и носилась по этажам. «Не скажу! – она себя уговаривала. – Не скажу! И ей не скажу! И ему ничего не скажу!»
– Все бегаешь? – соседка ей подмигивала, стряхивая сигаретку.
– Бегаю, – не останавливалась Матильда. – Ох, бегаю!
– Хорошо, хоть не орешь.
– Нет! Что, я истеричка что ли, орать? – отвечала Матильда с верхнего пролета.
За мысль о «Мерседесе» она схватилась крепко. Если где-то на дороге пролетала модель того самого, Матильда кричала:
– Мой «Мерседес»! Такая же модель! Только у меня будет красный…
Муж улыбался. Он еще не знал, что его записали на тест-драйв. Он еще смеялся над глупой Матильдой, а сам уже сидел за рулем того самого «Мерседеса». Сидел в удобном кожаном кресле, и когда на крутом повороте это кресло само подвернулось под ним и удержало его в равновесии, он почувствовал что-то схожее с первыми объятьями. Он понял, что зря смеялся над сумасшедшими людьми, которые дают имена своим машинам.
Матильда положила руку ему на плечо и чмокнула в висок.
– Двадцать пять лет… – она вздохнула и выдержала паузу. – Двадцать пять лет мы живем вместе! Это как-то это надо отметить. Надо чем-то ознаменовать. Чем-то огненным и страстным…
– «Мерседесом»? – усмехнулся Евгений.
– Да, пуся! – она посмотрела на него, как девочка и засмеялась. – «Мерседесом»!
В конце декабря он получил деньги. Свою старую машину Матильда предусмотрительно продала. Она волновалась. А вдруг ее Женечка смелый мужчина? Вдруг он способен бросить старый диван ради новой любви?
Матильду кинуло в жар, когда он захотел еще раз просмотреть каталоги автосалонов. Ну все, сейчас отстегнет ей отступные и уйдет – этого она боялась. Но вдруг Евгений сам, не дожидаясь предложений, спросил:
– Так все-таки… М-м-м… «Мерседес»?
Матильда кинулась душить его в объятьях. И началась беготня. В салоне не оказалось красного, пришлось лететь в соседний город. Срочно! Нам нужен только красный! Ни на черный, ни на белый Матильда не согласилась. И тут же она вывесила сториз с фотографиями из салона и объявила на всю сеть: «Спасибо, дорогой! Я тебя обожаю!»
После такого оповещения муж загрустил. Пришел с работы злой, придрался к беспорядку в кухне, потребовал зачем-то отчет о расходах. Матильда тут же поменяла скатерть, начала смиренно объяснять, куда транжирила зарплату. Он не дослушал и замахал на нее: «Уходи!»
– И еще твоя мама! Да, вспомнила, я купила новый чайник твоей маме!
– Уходи! – закричал Евгений капризным слезливым голосом. – Мне нужно побыть одному!
Матильда ушла, она, конечно, знала причину его расстройства. Она читала все его «прости, прости меня», «не злись, я же люблю тебя», «почему ты не берешь трубку, неужели из-за этой машины?» Любовница не отвечала, ее последним сообщением было «ты этого хотел».
Матильда забрала машину из салона и поставила на парковку под окном. – Посмотри, ну посмотри… – тянула она мужа на балкон. – А? Как классно он там стоит!
Евгений лежал с головной болью. Он оттолкнул Матильду, как ребенок, с обидой и настоящей злостью.
– Как же ты мне надоела со своим «Мерседесом»! Отойди! Я устал!
Она и пошлепала в свою спальню разгадывать новый кроссворд. «Ничего, ничего… дело сделано… – рассуждала Матильда, закусывая крепкий чай бутербродом с вареной колбаской. – Сейчас они поругались. Скоро у них будет рецидив. Она приедет. Он побежит мириться. Упреки, обещания… А потом ему все надоест. Осталось потерпеть еще чуть-чуть».
Матильда по-прежнему секла и телефон, и переписку, хотя читать было уже нечего. Однако в конце недели, как обычно играя в «Энгри бердз», она поймала смс: «Прилетаю завтра вечером».
На «завтра вечером» было назначено торжественное мероприятие – обмывание «Мерседеса». Евгений придумывал повод для срочного отъезда. Он сочинял, что подрядчик рубит сроки, он обещал быстро уладить вопрос и вернуться. Матильда сделала глубокий вдох и продержала оборону:
– Ну?.. Ну что ты? Пятница, вечер – какой подрядчик? Дорогой? Что ты как маленький? Придумай что-нибудь поинтереснее. У нас будут серьезные люди… Все захотели увидеть Евгения… Ты понимаешь? Ну не ко мне же они едут! Милый, зачем я им нужна, такая дура? Все ждут тебя, хотят с тобой поговорить… Тем более повод. Я всего понаготовила…
Муж приехал домой. И гости пели под точный взмах Матильдиной руки:
– О-о-о-о-о! Дорогой! Ну наконец-то! Заработался весь, загонялся, закрутел… На «Мерседесы» жене зарабатываешь…
Матильда улыбалась и хвалила мужа: как много он пахал весь год, как тяжело ему давался большой проект. Она старалась, щебетала приятные глупости, но нервозность ее прорывалась. Каждый раз, когда Евгений вставал из-за стола и закрывался с телефоном в туалете, ее лицо темнело, как будто улыбку смывали с лица. Это было похоже на тучки. Тучки пришли – тучки ушли.
То ли от вина, то ли от усталости, Матильда не выдержала и забрала со стола все телефоны: и свой, и мужа, и заодно кого-то из гостей.
– Хватит, хватит, хватит думать о работе! – она рассовала чужие телефоны по своим карманам. – Отдыхай! Милый, отдыхай!
– Матильда! – муж покраснел и отодвинул тарелку. – У меня люди на объекте!
– Не дам! – изображала она противную девочку. – Никто там без тебя не умрет. И нечего названивать! Отдыхай!
– Отдыхай! Отдыхай! – подхватили гости.
– Ребята! Я забыла! – Матильда почти естественно засмеялась. – Я забыла! Я же хотела всех пригласить на праздник! Я хочу вас пригласить к нам на свадьбу!
– На какую свадьбу? – удивился муж.
– На нашу серебряную свадьбу! – сказала Матильда. – Скоро у нас двадцать пять лет!
Она хотела поцеловать мужа, потянулась к нему, но вдруг передумала. Евгений смотрел на нее брезгливо и надменно, как на вчерашнюю вареную курицу.
Но нет, ни в коем случае! Ни слова она ему не сказала. Матильда убежала на кухню за какими-то салфетками. Прикусила зубами пачку и успокаивала себя: «Не скажу. Ничего никому не скажу». А потом гости выпили еще, потом глазастая Юль Иванна снимала всех с Матильдой и с «Мерседесом».
– Улыбайся, Евгений! – кричала пампушка. – Улыбайся!
Все эти фото Матильда выложила в сеть и получила от любовницы лайк.
В воскресенье утром едва проснувшись, Евгений убежал из дома и вернулся только к вечеру в ужасном состоянии. Лицо его было красным, глаза слезились, он лег в свою кровать, молчал и не мог отвечать на простые вопросы. Матильда подходила, спрашивала «будешь чай?» или «включить тебе телек?». Он повторял: «Уйди, уйди, я не могу никого видеть».
– А что случилось? – приставала Матильда. – Ты меня пугаешь, что с тобой? Что случилось? Может, скорую?
Евгений повернулся к ней и с ненавистью зарычал:
– Где мой телефон?!
Матильда принесла, а он все кричал и безобразно плевался:
– Не смей! Ты поняла! Не смей его брать! Никогда! Это мерзко! Это глупо! Ты дура!
– Давай, давай, – вздохнула Матильда, – покричи. Покричи на меня – полегчает. Не стесняйся, вали все на меня. Все обломы свои вали на Матильду. Матильда – сволочь. Матильда села тебе на шею. А между прочим, это ты!.. Это ты купил машину, а не я! Ты сам купил свой «Мерседес»! На свои деньги! Ты купил «Мерседес», дорогой, понимаешь? Не квартирку шалаве своей ты купил, а машинку, законной жене! И я тут ни при чем! Это твой выбор!
– Пошла вон отсюда! – Евгений бросил в жену подушкой. – Истеричка! Дура! Не хочу тебя видеть! Поняла? Не хочу!
Матильда промолчала, кто бы знал, чего ей это стоило. Она устала таскать на себе этот чемодан с обидой, с интригами и страхом. Еще секунда – и она бы заорала: «Придурок! Че ты бегаешь, как идиот, со своим телефоном? Названиваешь ей! Не отвечает тебе твоя кошечка! Ты посмотри, куда названиваешь! Я же всего одну цифру!.. Только одну цифру поменяла у нее в номерочке! Да, я, дура Матильда, поменяла ее номер! А ты, умный, орешь на меня и не видишь!»