А когда от хохота тряслись порталы
Жуя вокзалов стеклянные котлеты
Зашагали размеренно по трупам кварталов[48]
Развалившихся небоскрёбов железные скелеты
За слизью случая отпиликавшихся людишек
От разбушевавшегося космоса облачного палаша
Утопить их в водянке собственных любишек
В скрежещущей поступи послал палача
Бара[ба]ном расстрелов сзывались верные
Трижды прокованной стали ума
Хрипло кричалось: «Не бойтесь скверные
Божьего милосердия их разорвана сума»
И вы огромные от налипших ошибок
Пролезть сумеете в разорванный зев
Тем что [у] армии скуки нет на сердце нашивок
Искупит в глазах ваших скорбный зов
Ломами улыбок разбейте банки
Где звёзды мерцают в научном спирту
Вы венчик огнистый чем солнце спёрто
Сдерите насмешек тяжёлым рубанком
Каждый возьмите как каску купол
Вырвите палицей обелиск или колокольню
В смирительную рубашку брошюрок укутайте
Солнце мы выпустим а выпустив расколем
Рек судоходных теченье выправим
Схватив бесцеремонно за истоки и устья
Поднятое на блоке ладонью Заратустры
Море людское с размаху выпорем
В городе нашем прибьём туманности
На вывески храмов космоса великолепного
Подвесной дороги динамитом гуманности
Уздечку наденем каждой скале
Солнца весенние вдребезги падали
Сорванные с неба ломали скрепы
В панику надетой коробке склепа
Дохлую грёзу просунув подали
А Бог огромный оступился где-то
Прилетая рукою схватился за материки
Как скатерть стащил их оставив раздетой
Землю на кризисе невнимательный старик
Поднявшись швырнул их на водную глыбу
Стряхнув в пространство с них трупы дней
На старое ложе уселся огней
Подобрав обвалившуюся мантию улыбок
На чистеньких пастбищах стали на дудках
Рыбаки[49] импровизировать несложный зов
А тем временем в пыльного неба закутках
Зажёгся милосердия разорванный зоб
А там где коснулись Господина пальцы
Дворцы заиграли в золото труб
И белые стены на лучистые пяльцы
Наматывать стали за трупом труп
Хлопотливые ангелы из клочьев лазури
* Вариант: пастухи.
Палатки разбили на склонах облаков
А лисицы вывели на Ипре и Бзуре
Детёнышей в землянках заросших окопов
А дети крещёные в купели слёз
Катали как мячик весёлое солнце
А когда по лесенке минут добренький вечер слезал
Ложились и видели пёстрый сон
А когда в долине весёлой лени
Убило метеором беззубого тигра
О какой-то крови заплакали олени
Позабыв на минуту для шёпота игры
И вновь запах крови родился вихрист
Запрыгал по плоскогорьям вдруг игр страх
И с первой улыбкой бетонный Антихрист
Потряс свой ошейник в небесных горах
И [нрзб.] в пещеры загнали пастыри
Огнём кто внезапно перестал играть
И первая зависть родилась наскоро
Железной ладонью с глаз поцелуи стараясь содрать
В ту ночь притаилось живое и мёртвое
Так всюду заухала поступь логики
Крыльями ужас царапал лобики
Солнце поднялось в венчике пламени спёртое
В трамвайной мелодии встала грёза
Тряхнула венцом паровых мотылей
И брюхо туману пустила взрезать
Стоцилиндровость взмахов своих мотыльков
В седом урагане хвостящих волос
Полям примерещило пузатую сталь
Первое издание альманаха «Радио» (Александровск, 1919)
И руки взметнула к престолам усталь
Всё то что кровавясь взлететь рвалось
А тучи свивалися в буквы пророчеств
И молний под ними чертились итоги
Бурлаков-метеоров из [нрзб.] отрочеств
Зовя излоскутить судейские тоги
В джунглях небоскрёбов чьи стебли жадные
В давке проспектов в лазурь растут
Кирпичные кисти угара преступника
Чернящего своды где солнце теплится
Клумбы фугасов в маках разрывов
Приснило глядящему именитый паркет
Домам поцелуй алюминиевой рыбы
Несущий стропилам барабанов оркестр
Начальства улиц ценных смерчей
Багрового чуда в блесках истерик
В чьи праздники грома сам космос растерянный
Богу в ладони из скорби предтеч пачки суёт голубых
свечей
И вдруг в долину впитавшую кровь
Упала как солнце из солнца слеза
Взметая в реках фейерверки паров
Щетину деревьев с откосов слизав
Рыдал Иегова потрясая плечами
Над Раем сожжённым за стрелку весов
И жерла вулканов взлетали смерчами
Разрывая верёвки географических поясов
Громадные громы громили гремуче
Эмалированный синий свод
И с рыком огромным простым и дремучим
С пушечным всплеском перепутанных вод
В рёве рванулся вещей хоровод
К подрядчику белых плебеев
Крикнул: «Не мучай
Убей»
Людей ж[е] топя в океане огня
Отряхаясь вставали в меловых крыльях
Информаторам-ангелам мятежная родня
Звёзд корабли сумасшедших открыла
Млечные[50] бездны устало-восторженно
Рельсами бури пошли мостить
Чая одеться истерической неосторожностью
В больницы эротики холёной[51] и маститой
Кашляя от срывов предтеч своих
Макающих полночь выжатым сердцем
То орущих: «Большую
Медведицу надо свалить»
В мясорубку восторгов прибавив для шуму
Наркоза Земли эстетического перца
Рыдал Иегова потрясая плечами
Над Раем сожжённым за стрелку весов
И жерла вулканов взлетали смерчами
Разрывая верёвки географических поясов
Океан на дорогу сорваться боясь
Прятал в валы кошельки Атлантид
Метались сдирая хребты ледники
Как в пачку колода на зелени столика
Будущие буддисты ариане католики
Истерики к жизни любви опоясь
Копали в душе своей слов рудники
Будущих зорь сумасшедших планид
А Бог полезши за платком потопа
Отложил на минуту опаловый меч
Не видел как истерикой Прометеевских плеч
Света на Землю низвержен топот
И когда ничтожный как [от] уэллсовской пищи
Громыхал дыханьем рос и рос
Божьей подножки тысяченогому слонищу
В небе ковалась истерика кос
Конец первой части
Ростов август 1919
65б
Г. Шторму
Небо уже обвалилось местами
Свесились лохмотьями райские долины
Радости сыпались опрокидывая здания
Громы горами ложились вдали
Стоны нависли тучами
Зори улыбку отняли у нови
Даже камни кричали: «Отучим
Динамы и башни множить»
Крик потонул наш в конвульсиях площадей
Которые в рёве исчезли сами
Взрывов огромных тяжёлые лошади
Гонят с безумьем на лезвиях сани
В саване копоти ангелов домики
Бились в истерике в тучах путаясь
А Бог роняя законов томики
Перебрался куда-то в созвездиях кутаясь
От взрывов в воздухе петляли подъёмники
Грохоты с рёвами дрались мостами
Разорванные трубы чугунными устами
Плевали для пламени бесконечные объёмы
А мы на ступенях столетий столпившись
В брошенных ложах небесного причта
В рупоры залов и трубы фабричные
Выли и были сердцем толпы
Будем швыряться веками картонными
Бога отыщем в рефлектор идей
По тучам проложим дорогу понтонную
К солнцу свезём на моторе людей
А когда наутро на небе сереющем
Побледнели зарева бывших городов
Птицам и тучам над углями реющим
Каждый из нас помолиться готов
С перекошенной бровью и сердцем навыворот
В слезах обещаем не грохотать
Это вы заставляете душу за шиворот
Ручищей безумья хватать.
66. Осень
Поэту Шторму
В пене дня и мраморных арок
В покинутых [2 нрзб.]
Сердца земного шара
Стон
Вспомните осени ваши хрупкие
Солнца перечтите вдребезги упавшие
Скелетыши любовей в памяти откопавши
Засыпанных взрывом сердца дистанционной трубки
Ржавые шелесты улыбок копчёных
Кричат: «Всё те же мы, пришло[52], уходит»
Лезвием листьев осенью утончённых
Зрачки надрезанные исходят податью
Между быками осеней истеричными кранами
Перебрасываю сознанию дрожащий мост
Над пропастью хохотов кинематографического экрана
Повис иконами бронированный пост
И будет качаться сумасшедшая арка
От каждого движения «Грядущей Ступни»
А над ней воронёные трипланы каркать
Залпами [нрзб.] о безначалье степных
А сердце пропеллеров отточенные лопасти
Растащат небоскрёбом небесной отрыжки
Стихотворение Г. Шторма с рисунком Поплавского. Ростов. 1919
И будут голубые туманы как плиты лопаться
От сорокового этажа пожарища прыжка
Скомкайте вспомнив осени хрупкие
Солнца упавшие нанизайте на волосы
Недогоревшего мозга дистанционной трубки
Смотрите как мало осталось полос
Август Ростов 1919