Порхнуть на шпиль колоколен амьенских
И когда надоест полоскаться в Замбези
А ночами из ваты из жирафа рагу
Заведу себе нежную лайку Дези
И построю курорт на Полярном кругу
Намотавши на шею фуллер-удава
В петлицу засунув в цвету баобаб
На шею Сахару свезу с арабами
Адмиральский айсберг оснастив туда
Хлопать из кольта в клондайкском баре
В малярийной Бразилии бредить зимой
Разве это не лучше чем от шума немой
Глаза небоскрёбов подрисовывать гарью
74Снежная Пасха
Ольге Андреевой
На скатертях пикейных скверов
В фронтонах пасок звонкий зов
Что даже облак смотрит скверно
В эмали неба бирюзового
Узорные яиц овалы
В мехах укутанных голов
А солнце сахар сцеловало
На куличах из куполов
Ба[ра]шки в снеге львом из ласки
С вчера законченной слезы
Скатилось сердце на салазках
Из кислородной бирюзы
Дер[ев]ья с нежностью заснежены
На каждом в люстру игр[54] Ростова
А сонный[55] скрип кричит прилежно
Маяча[т] линии остова
А утром флагами газет
Покрылись переулки сердца
Что синий купол из глазета
Разбить грохочет так венгерца
Пожаров кисти кровяные
Исчертят дымом бирюзу
И ризы мёртвых дровяные
Разрезав снег сюда свезут
Мне радостно в часы утрат
На перевале двух прошедших
В моей любви ещё карат
К ушедшему из-за ушедших
Ростов – Новороссийск 1920
75Скомканные зори
Сегодня вновь Екатеринодар
Прокашляла моя тоскующая поступь
20-го последний минотавр[?]
Из тины будущих свой вылезает остов[56]
Связавши галстук из разорванной орбиты
Своих заношенных тревожных аксиом
Построил похоти разбитый пансион
У старта зорь свой приснейший арбитр
Кусать истерику я громыхал на север
Но у души нет золотых зубов
В истёртых дёснах промелькнувших образов
Прочёл я мерности тоскующую неверь
Размазав кровь по каменным страницам
В разреженную чумь врывалась дрожь моя
И по конвульсий филигранной веренице
Гремела кольцами кружащая змея
Но в цирк созвездий каменного хлеба
Для худших памятей разорванных клоак
Из женской нежности просунуло кулак
Чеканных полночей заснеженное небо
Сегодня вновь Екатеринодар
Прокашляла моя тоскующая поступь
Но пусть не думают грядущему недаром
Насмешливой губой кажу свой остов острый
Декабрь – январь 1920 г.
Екатеринодар – Новороссийск
(Скорбняк оштандартенный)
76
Сегодня я пришёл на крайний мыс веков
Обрюзганный громом мирового прибоя
Сегодня снова отходит пароход
За сонных полдней солнценосный горизонт
Из трещин неба в незамолкнувшей охоте
Врезался в душу зорей яркий зонд
Язык разрывов пламенный то белый
Колотит в колокол расколотых скал
И краны любви в кулаках огрубелых
Схватит из горла улыбки накал
Заливы прошлого, недель архипелаг
Выхаркивают с кровью исступлений
И флаг победы сумасшедший фл[аг]
Ступает радостно на батареях наступлений[57]
И била бахрома синеющей кольчуги
Об лезвие мола на животе Земли
От ветра прятались в глубины корабли
Что с солнца сбрасывали архангелов лачуги
И снова дверью хлопает душа
И вместо пара каторжных любовей
В мансарду сердца из морозных новей
Влезает солнце тяжело дыша
Сорвав перчатки полицейских спектров
В железку пошлости запрыгало играть
Пока с иконы серенький инспектор
Не сжёг колоды краснокрыший град
И снова кашляла простуженная* поступь
По блёсткой слякоти асфальтовых провалов
Утыкать скуки колоссальный остов
Улыбок фарами что по ушам нарвала
Я в будущего чумь метну моста пролёт
И броневик солнцегремящих криков
Пускай сорвётся начертальный лёд
[Туманностей трансцендентальных]** рыков
Вокзальный зев божественных зрачков
Пусть сузится на всплеск не долетевших молний
А сердце сон доисторических рачков
Прольёт и глянет в череп полный
Ракеты скорби я как галстуки себе
Из складов Господа надёргаю устало
И к горизонту в трещины небес
Уйду свистя чтобы совсем не стало
Новороссийск январь 1920
77Е.В.Б
Женщины, самые дорогие, знают это.
Вновь вскобенившись колода плюнула
Встречи случайной семёрку червей
Что же пусть солнце мне голову клюнет
Мозга извилин наестся червей
Ястрень судьбы встрече [п]росвист случайного
Вдребезги стёкла сознанья в душе
Я шёлковая канарейка с пузатого чайника
Для песен искать полечу ушей[58]
Раздвинув плечом ворота[59] Гибралтара
Исчерчу горизонты соколевом надежд
Буду молод как выстрелы[60] буду бронзовый старый
Буду всякое имя[61] и всякий падеж
В люк луны освящённый из небес перепрыгну
На экваторе рая крокетный лужок
Обыграю Пруста[62] а как выигрыш постигну
Всех людей и кошек исцелю ужо
На качелях созвездий раскачаюсь со свистом
Перепрыгну на воздух и разлягусь на нём
Буду слушать с иконы свой длинный канон
И года воровать по пятьсот и по триста
Рисунки на форзаце тетради «1918–1919–1920»
Похристосуюсь с солнцем три раза на Пасху
Засмеюсь засвищу закричу запою
Пусть с небес упадёт бирюзовая маска
Шартрезом из солнца хохоча напою
А когда августовский луч, очерченный пылью
Оттолкнёт до пролома расползшийся мозг
Я пойду громыхать грузовым автомобилем
Грядущей истерики расстрелов и розг[63]
Новороссийск январь 1920
78
Я знаю последние разрывающие сердце часы.
Лирика последнего дня
Суетность завтра гремящего
Полночь за шею обняв
Нежно смотрю на спящего
Злая улыбка знающей
Твёрдые дуги бровей
А что если вернусь сияющий
Солнцу скажу: «Правей»
Горькую водку двенадцати
Допил размазанный клоун час
Ему тоже надоело то в солнце окунаться
То слушать как полночь проходит тотчас
Горькая нежность звонов
Писки «ещё» «ещё»
Разве над космосом нет амвона
Где кощунственен всякий счёт
Лирика очередного последнего
Разве! нет лучше тише
Уйти от полночи кощунственной обедни
Под синего неба сутулую крышу
А что если строить вернусь каменным
Дорогу пожаров на сваях годов
Туда где солнце не держит экзаменов
А к выпуску в вечность давно готово
Лирика последнего дня
Снова только беременный[64] автор
Бог не хочет чтобы смеяться встречалась родня
Вчера сегодня завтра
В ночь отъезда. Новороссийск 1920
79аА.М.Б
Простите вы кажется уверены
Что человек – человек
Только список созвездий верен им
По которым хромают калоши век
Кажется взять человека с улицы
На моране свезти в Гваделупу
Разве не скажет что небо сутулится
Испаряя лагуны в громадную лупу
А меня как щеглика схватила глазурь
За загривок купая в далёком и близком
Меня кто миллионы бурь
Прошёл под пулемётным свистом
Не верите расплескаться хотелось
Миллионами газелл и триолетов
Когда гудок заплакал как Отелло
И палуба тряслась кабриолетом
Если б вы не растеряли взглядов
Слюну в плевательницах хорошеньких лиц
Какие плитки голубого шоколада
Готовил каждому на распродаже Ницц
Попробуйте черпнуть оскалами безглазий
Морского солнца одуряющий коньяк
Пускай по стеньгам юнгой сердце лазает
То тащится по дну как многорогий якорь
Дредноуты в кильватерной колонне
За горизонт задумали уйти
Я с ними сердце отсылаю в Гаити
Гортанить пробовать на языке колоний
А может быть от моряков в Триесте
Оно сумеет танцевать макао
Оно что спит под пальмами какао
Мечтая пристально о будущем приезде
Раздуты гневно якорные ноздри
Сегодня источенного тела парохода
Он пряди дыма параллелям роздал
И в гавани инеет[?] больше года
Глазеть витринами тропических кофеен
Из моря вылез любопытный Принкипо
Я внезапной нежностью овеян
Глаза по зелени [нрзб.] далеко[65]
Вчера Новороссийск подвальная квартира
Сторожевое щупальце мола