— К делу так к делу. Фирма ваша рушится…
— Не понял, — перебил его Новожилов.
— А вы меня не перебивайте. Вдовин застрелил киллера и себя порешил заодно. Паренька вашего в Амстердаме грохнули, вас на Лубянку таскают.
— Идет следствие по факту самоубийства генерала спецслужбы. Вполне естественно, что я, как его бывший начальник, выступаю как свидетель.
— Не стройте из себя узника собственной совести. Не надо, Юрий Сергеевич. Я знаю, что ваша «крыша» рухнула.
— А можно без бандитского жаргона? — Новожилов встал. Китаин посмотрел на него. Тяжело посмотрел, нехорошо.
— Вот что, милый мой генерал, я в академиях не учился. Я институт Склифосовского окончил, там меня по частям сшивали в свое время. Да, я бывший уголовник. Более того, как принято говорить нынче, преступный авторитет. Но это моя жизнь и моя, если хотите, профессия. Которая состоит из двух арифметических действий: отнимать у таких, как вы, и делить по возможности. Я-то вор. Тарасов подпольный делец. А ты, генерал? В Кремле на приемах стоишь. Крестик «За заслуги перед Отечеством» получаешь. С президентом в поездки как эксперт ездишь. А суть одна. Ты тоже вор, а твой вице-премьер хуже любого бандита. Вы должны нас давить и нищую страну спасать, а вы, как мародеры, с раненой страны последнее стаскиваете.
— Ну ты!.. — крикнул Новожилов. — Не смей.
— Это ты на меня, честного, живущего по понятиям, вора кричишь?! Леша, давай пленку.
Тарасов достал из кармана маленький магнитофон, нажал кнопку.
Новожилов еще раз прослушал свой последний разговор с вице-премьером. Не стесняясь, он подошел к бару, налил себе полстакана джина и выпил одним глотком.
— Ну что, прижилась? — засмеялся Китаин. — Глуши тоску, генерал, глуши.
— И давно вы меня пасете?
— Мы люди серьезные. У нас записаны почти все твои разговоры с вице-премьером. И здесь, и в Раздорах около водокачки.
Новожилов устало опустился в кресло. Вот же как вышло, переиграл его этот уголовник. ЦРУ не сумело в Африке, а здесь…
— Ну чего молчишь, Юрий Сергеевич, не печалься. Мы эту пленку никуда не потянем. Ты нам нужен, очень нужен.
— Условия?
— Вот это дело. Нам нужны ваши связи, Юрий Сергеевич, — мягко сказал Китаин. — Мы понимаем, что без вас все эти контакты мертвы. Более того, я обещаю вам, что мы не будем влезать в ваши дела. Мы поставляем товар. И возможностей у нас значительно больше. Доля ваша в деле остается неприкасаемой, конечно, зарплата вдвое больше, чем сейчас, более того, мы сделаем все возможное, чтобы вы остались в кадрах ГРУ.
Новожилов молча глядел на Китаина. Впервые в жизни он видел его так близко. Раньше только на фотографиях приходилось.
Крупный, лысый, лицо приятное, глаза веселые, на правой руке пятно, словно ожог. Видимо, татуировку убирал.
Служба покойного Вдовина достаточно отчетливо нарисовала психологический портрет Китайца. Читая его, Новожилов даже представить не мог, как точно совпадает он с оригиналом. Он слушал его, поражался напору и внутренней силе собеседника. Откуда у этого человека, выросшего на самом дне, такое необыкновенное умение убеждать? А может быть, слова его падали на обильно унавоженную почву неудачи?
— Так что вы молчите? — Китаин налил себе еще пива.
— Понимаете, в таких случаях человек должен обязательно подумать или поломаться для приличия, но, как я понял, сегодня это не проходит.
— Именно так, — вмешался в разговор Тарасов, — на политес нет времени.
— У кого? — Новожилов достал сигарету.
— У вас, Юрий Сергеевич, у вас ваш главный партнер сбежал. Испугался. Обделался. Да и что вы хотите от бывшего комсомольского секретаря. Они все гомики и трусы.
— А чего он испугался?
— А вот это мы скажем вам, когда вы станете нашим партнером, — Китаин поставил стакан на стол, — только тогда. И знайте, мы вас отвели от большой беды. Мы за вице-премьером наблюдали достаточно внимательно, так вот Штирлиц бы о нем сказал: в связях непорочащих замечен не был. Вы думаете, он только оружием занимался? Всем. И нефтью, и бриллиантами, и старательским золотом…
— Но он неприкасаемый…
— Пока, — перебил его Тарасов, — снимут с работы, и все. Новожилов понял, что выхода у него нет. Соглашаться придется. А там посмотрим. Время ему нужно, время. Ради этого можно и отступить, поддаться. У него еще оставались бывшие спецназовцы. Они и поставят точку в сегодняшнем разговоре.
Новожилов еще раз оглядел собеседников и сказал, вздохнув:
— Прижали вы меня крепко! — Юрий Сергеевич вымученно улыбнулся. Дорого, дорого обойдется им эта улыбка. Еще не вечер. — Так что выхода у меня нет, надо соглашаться.
— Ну наконец-то, — сверкнул золотыми зубами Борька Китаец.
Подполковник контрразведки Олег Кольцов
Начальник отделения милиции, молодой веселый капитан, всего неделю назад назначенный на эту должность, еще не заматеревший и не зажравшийся, встретил его по-доброму.
— Я вам, товарищ подполковник, самую дальнюю комнату выделю, так что, если они начнут орать, никто не услышит. А может, вам людей дать? У меня есть умельцы — со второго удара раскалывают.
— Спасибо, капитан. — Олег улыбнулся. Уж больно понравился ему этот худощавый, модно, но недорого одетый паренек. — Приятно, когда в милиции тебя по-хорошему встречают. Обычно…
— Да знаю, — капитан махнул рукой, — наши не любят ваших, ваши не любят наших. Старая игра. Пора ее забыть. Одно дело делаем.
— Вот если бы все так думали, — вздохнул Кольцов.
— Ну а пока пойдемте посмотрим, что мы у этих бойцов отняли. Там ваши технари их оборудование изучают.
В кабинете начальника уголовного розыска на столе лежали приборы.
— Смотри, Олег! — Майор Леша Васильев из технического отдела взял в руки фотоаппарат. — Такого даже у нас нет. Вся техника, и пишущая и снимающая, первоклассная.
— За кем они работали?
— Я посмотрел кассеты. За вице-премьером и генералом Новожиловым.
— Кто они?
— У всех удостоверения частного сыскного агентства «След».
— Нет такого агентства, — вмешался начальник отделения. — Проверили. Не зарегистрирован этот «След».
— Значит, поговорим с клиентами. Какое они на вас впечатление произвели? — спросил Олег начальника отделения.
— Странное. Играют в бандитов.
— Что значит — играют?
— А то, что никакие они не отморозки. И все их цепи и гайки сплошная бутафория.
— Не понял, — удивился Олег.
— Не золотые. На Арбате такого добра за тридцатку мешок купить можно.
— Любопытно. Думаете, маскируются?
— Уверен.
— Тогда у меня есть одно соображение.
Кольцов позвонил в управление, и через час приехали два прапорщика в полной форме контрразведчиков.
— Ну, начнем наши игры, — сказал им Кольцов, — первого ко мне.
Через несколько минут в комнатку, которую им пожаловал начальник, два прапорщика ввели крупного парня в джинсах и куртке-плащовке, руки у него были скованы наручниками.
— Здравствуйте, задержанный, — вежливо сказал Олег. — Я из контрразведки, подполковник Кольцов. Прошу назвать ваше имя, фамилию, адрес…
— А при чем здесь контрразведка? — растерянно спросил задержанный.
— Объясняю, — так же вежливо и спокойно пояснил Кольцов. — Вы нарушили закон Российской Федерации «Об оперативно-разыскной деятельности», более того, вы осуществляли слежку за людьми, занимающими крупные государственные посты. У нас есть все основания предполагать, что вы работаете на спецслужбу нашего противника. То есть совершили деяния, подпадающие под статью 275 УК РФ.
— Виноват, товарищ подполковник! — Задержанный вскочил.
Здоровенные прапорщики сразу же надвинулись на него.
— Сидеть, — резко скомандовал Кольцов. Задержанный опустился на стул.
— Вы нам это не шейте: статья 275 — государственная измена. Не шейте нам, не надо.
— А я вам ничего не шью. По туфтовому вашему удостоверению вы, Зарубин Кирилл Владимирович, оперативник частного сыскного агентства «След». Но, уважаемый Кирилл Владимирович, нет в Москве такого агентства.
— Мы из Питера, товарищ подполковник.
— Очень интересно. Что же делают в столице частные сыщики из Северной Пальмиры?
— Вы же знаете.
— Нет, Кирилл Владимирович, не знаю. Информирован только о том, что вы пасли члена правительства Российской Федерации. Поэтому дело ваше дерьмо, ребята. Срок у вас на ушах висит. И есть один выход: вы мне все рассказываете как на духу, тогда я еду к своему руководству и пытаюсь облегчить вашу участь.
— Да мы свои, товарищ подполковник.
— Свои, милок, с вражеской агентурой разбираются, а не мешают органам госбезопасности работать. Снимите с него наручники.
Один из прапорщиков достал ключ, расстегнул наручники.
— Можете курить свои, — милостиво разрешил Кольцов. Задержанный закурил.
— Кто у вас старший?
— Я начальник смены.
— Фамилия?
— Зарубин Кирилл Владимирович, эти удостоверения у нас ксива прикрытия.
— У кого это «у нас»?
— Мы из питерского УФСБ.
— Так, приехали. Звание, должность.
— Старший прапорщик, старший разведчик.
— Значит, вы из питерской «семерки»?
— Так точно.
— Вы выполняли приказ вашего руководства? Зарубин затянулся жадно, помолчал.
— Ну, старший прапорщик!
— Никак нет, подрабатывали мы. Жрать же надо.
— И сколько вам платили?
— Триста долларов за смену.
— Неплохо.
— Кто платил?
— Деньги нам отдавал капитан Ерохин, начальник отделения установки. А в Москве мы получали сто долларов в день командировочных.
— Кому передавали сведения?
— Не знаю.
— Не понял.
— Звонили по сотовому телефону, просили Сашу, потом закладывали тайник.
— Где?
— На Патриарших прудах, у самой воды белый павильон.
— Где именно?
— Если стоять спиной к пруду, с левой стороны расщелина между павильоном и парапетом, оставляли сумку с материалами.