Борис Кондрашов по кличке Капитан
«Ну сука! Ну тварь! Подставил, падла! Ну и Новик, дружок надежный! Навел так навел. Нет, не случайно. Нет. Специально он, сука, нас подставил».
Борис так завелся, что даже остановил машину. Банковский переулок был тих по ночному времени. Надо посидеть спокойно, отдышаться. Капитан ездил на «москвиче». Конечно, он мог взять себе любую иномарку. Но Борис ездил на незаметном, не привлекающем внимания «москвиче», правда, двигатель, да и вся ходовая часть были от «рено». А зверские гаишники, особенно по ночам, тормозили все иномарки, а на его «москвич» никто не обращал внимания.
Капитан посидел несколько минут, потом достал сигарету. Не успел еще погаснуть огонь зажигалки, как рядом с машиной возник человек.
— Шеф, — дохнул он в открытое окно застоялым перегаром, — в Чертаново забрось.
— Я уже приехал, друг, — миролюбиво ответил Капитан.
— Не обидим.
Краем глаза Борис заметил, что у другой дверцы возник еще один клиент.
— Нет, ребята, не пойдет.
— Вылезай, сука! — В руке парня оказался нож.
— Вы что, ребята, — примирительно сказал Борис, — зачем же так…
— Вылезай, а то запорю.
Капитан рывком раскрыл дверь. Человек охнул и рухнул на спину. Нож отлетел в сторону. Второй, здоровый, оплывший парень, матерясь, бросился к нему, но Борис достал его правой, и тот залег около капота.
Капитан вынул пистолет, навинтил глушитель.
— Вставайте.
— Ты чё, ты чё, мужик? — испуганно выдавил один из налетчиков.
— Вставайте, суки.
— Ты чё?
Капитан выстрелил. Хлопок был почти не слышен, но пуля вошла в асфальт у ноги лежащего у капота придурка. Они вскочили разом.
— Ты чё, мужик, — сипло выдавил один, — мы же пошутили.
— Вот и я сейчас пошучу. Снимайте ботинки. Ну!.. Теперь брюки!..
— Да ты чё, мужик…
— Снимай, тварь, иначе мозги выбью. Две пары джинсов легли на асфальт.
— Теперь трусы.
— Падла! — крикнул один из налетчиков и прыгнул на Бориса.
Капитан встретил его левой. Своим любимым свингом, который когда-то принес ему первый чемпионский титул. Мужик отлетел, сел на задницу и замотал головой.
— Снимайте трусы.
Команда была выполнена без промедления.
— Теперь ты, фиксатый, увяжи все это в узел. И не думай меня достать. На этот раз отстрелю яйца. Увязал? Бросай сюда. А теперь бегом марш!
— Мы тебя достанем, — промычал один. Борис поднял пистолет.
Они побежали. Их голые задницы смешно белели в темноте.
Капитан брезгливо поднял куль с вещами, бросил на пол в кабину. Завел мотор и поехал. На Маросейке он остановился и кинул вещи в мусорный бак. Достал из бардачка флакон одеколона, вытер руки. Вот теперь он успокоился.
Весь вечер он искал Вовчика. Звонил к нему в квартиру, заехал в казино «Метрополя», но Рудерман залег где-то.
Дома Борис налил себе немного кампари, отхлебнул. Когда несколько часов назад он нашел в кармане убитого удостоверение ФСБ, то сразу понял, что оно не туфтовое.
А ФСБ не менты. Они рассчитываются за всех своих убитых. Значит, надо линять из города.
И как он, битый-перебитый, мог поверить этой суке Рудерману, что на чердак придет киллер, замочивший несколько дней назад председателя Морбанка Козлова, потому что с чердака он наблюдает за президентом АО «Горизонт».
Правда, ходили слухи, что чекисты сами устраняют новых русских, повязанных с криминалом, но Капитан не особенно в это верил.
Короче, влип он по полной программе. С этими невеселыми мыслями Борис допил кампари, лег и сразу уснул.
Разбудил его звонок в дверь. Капитан вскочил. В комнате было совсем светло.
Звонок снова задребезжал в прихожей. Борис включил монитор. На лестничной площадке стоял Серега Попов.
Капитан внимательно рассмотрел экран телевизора. Никаких подозрительных теней.
Конечно, он доверял своему бывшему сослуживцу Сереге Попову, но нынче жизнь такая — всех проверять надо.
Борис открыл дверь.
— Привет, Боря.
От Сереги невыносимо густо несло дорогим французским парфюмом.
Удивительно быстро бывший старший прапорщик-подрывник приладился к крутой московской моде. На шее у него висела золотая цепь, на руке — «рыжий» «ролекс» и массивный браслет. Конечно, на пальце левой руки расположилась крупная «гайка» — перстень с печаткой.
Борис посмотрел на него и улыбнулся.
— Ты чего, командир? — спросил Сергей.
— Золота на тебе больше, чем в ломбарде.
— Да брось ты, командир, люблю я это.
— Ты же не цыган.
— При чем здесь цыган? Нравится мне.
Действительно, Серега Попов с радостью окунулся в новую, непонятную жизнь. За один день он зарабатывал больше, чем за год опасной и тяжелой службы в Анголе или Мозамбике. Внешним аксессуарам благополучия он придавал особое значение. Пригнал из Мюнхена БМВ, одевался только в «Калинке-Стокманн», носил золото и отпадные часы.
— Ну, если нравится… Проходи.
— Ну что ты, в натуре, командир, достаешь меня с этими цацками.
— Да носи на здоровье. Ты теперь новый русский.
— Ну чё ты, в натуре…
— Вот видишь, и говорить стал, как малолетка из Матросской Тишины.
Серега насупился. Он любил и уважал Кондрашова с тех пор, как они вместе портили жизнь южноафриканцам в Анголе, а особенно в Мозамбике.
Борис Кондрашов тогда еще не был Капитаном, носил погоны старшего лейтенанта и командовал особой диверсионной группой, в которой специалистом-подрывником был старший прапорщик Попов. Поэтому любое замечание командира Сергей воспринимал болезненно.
— Иди мойся, командир, а я завтрак сооружу.
— Ты ко мне по делу или просто в гости?
— По делу, командир. — Сергей поставил кофейник на плиту.
— Тогда готовь завтрак, а я — в душ. — Капитан пошел в ванную.
Холодная вода окончательно отбросила остатки сна. Он стоял под тугими струями и смотрел на себя в зеркало.
Тридцать два, а сложен он неплохо, ни одного грамма жира. Только рубцы — отметины после Анголы и Мозамбика — оставались на теле.
Он смотрел в зеркало и думал о том, что, если бы опять его послали воевать в джунгли, он не просто поехал бы, а побежал со спринтерской скоростью. И денег ломовых не надо, и тряпок, и кабаков. Лучше быть офицером великой страны, чем подручным у непонятного человека.
Борис растерся полотенцем докрасна, накинул халат и вышел на кухню.
Сергей сообразил завтрак. Стол был накрыт с профессиональным военным шиком.
Капитан сел за стол, отпил кофе.
— Что за дело, Сергей?
— Шеф срочно требует. Он уже знает, что ты завалил чекиста. Как же так, командир?
— Сука Рудерман подставил.
— Не может быть!
— Как видишь, может.
— Вот сука, — злобно сказал Сергей, — ну, ему теперь не жить.
Борис допил кофе, сполоснул чашку. Он не любил, когда в доме оставалась грязная посуда.
— Поехали.
Майор Олег Кольцов
Лицо сидящего человека распадалось на множество мелких деталей, и он, как в детстве, когда собирал из кубиков нужное слово, пытался совместить эти детали.
Наконец ему это удалось, и Олег увидел незнакомого человека.
— Здравствуйте, Олег Николаевич, я следователь прокуратуры Востряков.
— Где я?
— В госпитале, на Пехотной. Вы можете отвечать на мои вопросы?
Лицо следователя плыло, рассыпалось и складывалось вновь. Но теперь у него не было правого уха.
— А почему у вас одно ухо?
— Как так? — удивился Востряков, но, посмотрев на раненого, видимо, понял все. — Я его дома забыл, Олег Николаевич, приеду дня через два, обязательно прихвачу с собой.
Олег уже не видел его, а слышал только голос, доносившийся из прошлого, из далекого далека. Второй раз он пришел в себя и прохрипел:
— Пить.
— Сейчас, — ответил до боли знакомый голос. Сильная рука приподняла его голову, и он начал пить прохладный кисловатый напиток.
Олег пил и не мог напиться. Ему казалось, что пьет он много и долго, хотя он сделал всего два глотка.
— Попил?
И Олег вспомнил, чей это голос. Рядом с ним сидел начальник отдела Юрий Комаров.
— Это ты, Юрий Павлович?
— А кто же, если не руководство, поддержит сотрудника в трудную минуту.
— Это точно, — Олег почти пришел в себя, — тут ко мне из прокуратуры…
— Не бери в голову.
— Я курить хочу.
— Значит, будешь жить. Сейчас сделаем, только пару затяжек. А то меня врачи съедят.
Олег два раза затянулся. Никогда еще сигарета не казалась ему такой вкусной.
— Ты все помнишь? — спросил Комаров.
— Все.
— Как ты попал на этот чердак?
— Связь Рудерман…
— Агент?
— Псевдоним Спирин. Сказал, что в нише под окном два килограмма кокаина. Ну, я и пошел проверить… Начал копаться, а тут эти… Один сразу выстрелил, я его завалил, а второй…
— Как у тебя в кармане оказался стальной портсигар?
— Он не стальной, из особого сплава сделан. Такие теперь на космических предприятиях лудят вместо ракет. Мне его наши ребята из Подлипок подарили.
— В ножки им поклонись. Он и увел пулю от сердца. Крови ты потерял много. Все-таки два ранения, одно касательное, другое навылет. А сознание ты потерял от контузии. Пуля в портсигар ударила, сам понимаешь с какой силой. Но врач сказал твердо, что служить сможешь.
— Обрадовал. Лучше бы дали мне пенсию по увечью и отпустили бы с богом.
— Ага… Отпустили бы, да что ты делать будешь? Что ты умеешь?
— У меня в дипломе профессия юрист записана.
— Юрист-прикладник, — захохотал Комаров, — ты лежи спокойно. Выздоравливай. Кстати, поздравляю тебя.
— С чем?
— Тебе подполковника дали, а ты бежать собрался. Чего молчишь? Рад?
— Даже не знаю.
— Вот и сообщай вам приятные новости, — обиженно сказал Комаров. — Ты сколько в майорах переходил?
— Три года.
— Ну вот, справедливость восторжествовала.
Олег молчал. Почему-то известие это совершенно не тронуло его. Еще несколько лет назад он находил любой предлог, чтобы позвонить в кадры, ожидая услышать, что пришел приказ и он должен срочно бежать за бутылкой. А сейчас… Видимо, не прошли для него бесследно те несколько часов, когда жизнь по крупице уходила из него. Что он чувствовал в эти минуты? В памяти восстановились те несколько мгновений, когда сознание возвращалось к нему. Тогда в нем жила только горячая боль, и она владела им полностью до тех пор, пока он вновь не проваливался в темноту.