— Так ты за чаем начинай, а что записать, мы выберем.
— Ты заказчик, тебе видней. На улице Остужева в третьем доме у Макара трое из Норильска поселились. Я с ними выпивал, так у одного пистолет видел.
— Интересно.
— Вот я тоже об этом думаю.
— Что еще?
— Ты небось по поводу того убийства на чердаке?
— Именно.
— Вчера в наш благословенный кабачок трое мальцов зашли. Ребятки, чувствуется, непростые и битые. Выпили, конечно, крепко. Девочки наши к им подсели, так Лелька…
— Шумакова?
— Точно. Так она мне рассказала, что ребятки эти у Бори Китайца работают, а здесь они квартиру одну стерегут, куда могут другие бандюганы нагрянуть.
— А к убийству какое они отношение имеют?
— Они — никакого, но, как Лелька поняла, хозяин квартиры в этом деле сильно замешан.
— Адрес знаешь?
— Обижаешь, Васильич. Трехэтажный маршальский дом на Прудах тебе известен?
— Известен.
— Второй этаж, квартира справа.
— Кто там живет?
— Володя Рудерман. Коммерсант.
— Что о нем знаешь?
— Почти ничего.
— Узнай все, что можешь.
— Нелегко это. Много выпить придется. — Стас усмехнулся и потер большой палец указательным.
— Пиши расписку.
— На сколько?
— На пятьдесят.
— За эти-то деньги… Ну ладно, войду в положение.
Идя в отделение, Сергей думал о том, сообщать ли чекистам о коммерсанте Рудермане. Он не то чтобы не любил ребят из спецслужбы, а просто играл в давно начатую игру. Вражду милиции и КГБ. Особенно остро она вспыхнула в брежневские времена, когда круто не ладили руководители двух могущественных ведомств, МВД и КГБ, Щелоков и Андропов.
Вражда эта выливалась во вполне конкретные формы, вплоть до убийств сотрудников обоих ведомств. Лично ему чекисты не сделали ничего плохого, а, наоборот, сильно помогли, поделившись информацией, когда Сергей разрабатывал Тарасова.
Поэтому, придя в отделение и сев в пока еще своей старой комнате, благо Миша был на территории, Никольский позвонил полковнику Меньшикову в ФСБ.
— Алло, — вполне нейтрально пророкотала трубка.
— Пожалуйста, Александра Николаевича.
— А кто его просит?
— Майор милиции Никольский.
— Из 108-го?
— Да.
— Тогда я слушаю, — засмеялся в трубку Меньшиков.
— Есть информация.
— Где встретимся?
— На Прудах у павильона.
— Еду.
Меньшиков приехал не один.
— Знакомься, — пожал он руку Никольскому, — мой начальник Юрий Павлович Комаров.
Сергей пожал чекистскому начальству руку.
— Где шептаться будем? — Комаров закурил.
— А вон, здесь кафе симпатичное есть. Там днем практически пусто.
— Пошли.
Кафе было маленьким. Стойка с четырьмя табуретками и пять столиков. В зале было прохладно и темновато.
— Здравствуйте, Сергей Васильевич, — улыбнулась барменша Тамара.
— Мы в углу сядем, ты нам сооруди поесть, ну и…
— Поесть или закусить?
— Поесть, — засмеялся Меньшиков. Они уселись в углу за столик, закурили.
— А хорошо здесь, — вздохнул Комаров, — вот что значит «на земле» работать. Начальник угрозыска — фигура на своей территории.
— А вы откуда знаете? Я сам два часа назад об этом услышал.
— Ты, Никольский, только не думай о всеведущих щупальцах ЧК. Нет этого, к сожалению. Просто мы тебя искали. Позвонили дежурному, мол, как старшего опера Никольского достать. А он нам в ответ: «Так нет такого, а есть начальник угрозыска». Вот и вся загадка.
Комаров замолчал. Подошла Тамара с подносом.
И чего только на нем не было! По классу люкс обслуживала она опасных гостей.
Выпили, начали закусывать. Никольский поделился с чекистами информацией.
— Вот поэтому мы и приехали, — сказал Комаров. — У меня к тебе, Сергей Васильевич, два дела. Первое не совсем обычное.
— Слушаю. — Никольский насторожился.
— Переходите на работу к нам.
— Это как?
— А очень просто. В контрразведку, в службу, которая занимается борьбой с бандитизмом. Мы о вас много знаем. К сожалению, мы не смогли помочь вам, когда вы прижали Тарасова. Не смогли. Слишком могучие покровители были у этой сволочи…
— Вы хотя бы на суде помогли.
— Не смогли. Адвокаты раздавили дело. Вы же изъяли ценности без понятых.
— Не до них мне тогда было.
— Понимаю. Ну так как? Принимаете наше предложение?
Сергей покрутил пальцами вилку, посмотрел на Комарова и ответил:
— Нет. Я уж лучше в отделении дослужу. Если удастся, конечно. А вообще, Юрий Павлович, я, наверное, из органов уйду.
— Это окончательно?
— Да.
— Жаль. Тогда второе дело. Но прежде вы должны знать, что Тарасов теперь самостоятельной роли не играет. Он ходит в ближайших советниках Бори Китайца. Пока он сидел под следствием, его империя рухнула, теперь он должен все начинать заново. Мы знаем о причастности Рудермана к покушению на Кольцова, но вот для чего он это сделал, пока не знаем. Вы, Сергей Васильевич, дали нам интересную информацию о бойцах Бори Китайца. Вы знаете, что тесный контакт с угрозыском для нашей службы идеален. Но происходит постоянная утечка информации.
— Ну, информацию бандюганам сливают и ваши люди.
— Бывает, но реже. Согласитесь.
— Пожалуй.
— Мы полностью доверяем вам, Сергей Васильевич, и просим начать с нами параллельную работу по Рудерману и «быкам» Китайца. У вас есть надежные люди в отделении?
— Конечно.
— Привлеките их. Вот вам мои телефоны. Звоните мне и Меньшикову в любое время.
Борис Кондрашов
Ровно в десять они на «москвиче» въехали в проходной двор напротив офиса Кифалиди. Приличный особнячок на Остоженке занимал председатель Банковского союза. Вполне приличный. Три квартиры роскошных в Москве у него были, и квартира в Париже, и дача в Жуковке, и вилла на Лазурном Берегу.
Ну откуда у этого грека недоношенного, который еще семь лет назад премию в полтинник за счастье почитал, столько всего? Заработал? Или, как они, себя под пули в Африке подставлял? Нет. Нажил, спекулируя бывшим дефицитом, а потом достоянием народа.
Борис несколько раз видел этого грека по ящику. Тот с важным видом говорил о том, как добиться инвестиций и еще какой-то муры. Все за Россию болел. Вот и отдал бы свои особняки и квартиры бездомным беженцам. Нет, сволочь, не отдаст.
Ни у Бориса, ни у троих его бывших подчиненных не было жалости к этому человеку. Наоборот, и он, и его ребята с удовольствием выполняли подобные задания. Крепко они не любили новых русских.
В тот день, когда за ним приехал Серега Попов и они поехали к шефу, Капитан был в полной уверенности, что ему придется сматываться из Москвы. Но шеф был улыбчив и категорически спокоен.
Точно таким же Борис увидел его в Душанбе, когда зашел к нему в номер.
После Анголы они дружно, почти всей группой, нанялись в Приднестровье, потом в Абхазию, ну а потом поехали завоевывать земли баю Рахмонову. Ему и его ребятам было все равно, с кем нынче воевать, лишь бы хорошо платили и лишь бы не сидеть дома.
Вот там-то его и нашел Новожилов. Полковник, бывший военный советник в Мозамбике. Они достаточно хорошо знали друг друга, так как именно Новожилов разрабатывал операцию по взрыву терминала в ЮАР.
После обычных, ни к чему не обязывающих фраз Новожилов перешел к делу. Он знал, что их контракт с таджиками закончился, и знал даже, что они собираются лететь в Сербию.
— Есть работа. Постоянная. Опасная, но хорошо оплачиваемая.
Так они заключили контракт с фирмой «Астра». Фирма была тесно связана с определенными правительственными кругами и занималась торговлей оружием.
Подписав контракт на пять лет, Борис вместе со своими ребятами погнал караван с оружием через Афганистан в Пакистан.
Операция прошла успешно. С тех пор они часто возили опасные грузы в Европу, Азию и даже в Латинскую Америку. Ну и, конечно, выполняли другие щепетильные поручения, которые давал единовластный хозяин фирмы Новожилов.
В тот день он сказал Борису:
— Все знаю, даже знаю, кто и зачем нас подставил. Определенной группе лиц необходимо натравить на нас ФСБ. Но я все утро говорил с разными людьми, они сказали, чтобы ты работал спокойно. Тебя и твоих ребят, — шеф показал пальцем на потолок, — там ценят, и один раненый…
— Как раненый?
— Стареешь, брат, ты его только ранил. Но ничего, не расстраивайся… — Новожилов засмеялся. — Есть дело, и очень важное.
Вот этим-то делом и занимались они нынче. Запищала рация.
— Приехал.
— Миша, давай, — скомандовал Борис.
Миша вылез из машины и пошел к распределительному щиту.
— Отключил, — послышалось в рации.
— Теперь будем ждать, — сказал Борис. В кабинете у Кифалиди и в его приемной замолчали телефоны. Сразу все четыре.
Как всегда, монтера не было. Да и не могло быть, один из ребят Кондрашова с утра напоил парня вусмерть. Пришлось звонить на станцию. После недолгих переговоров и весьма перспективных обещаний монтеры пообещали прибыть через тридцать минут.
Ровно через сорок минут Кондрашов и Попов с чемоданчиками вошли в офис.
— Куда? — лениво спросил охранник.
— Мы с телефонной станции.
— Документы есть?
Кондрашов достал из кармана замызганное удостоверение Московской телефонной сети.
Охранник по внутренней связи позвонил в приемную:
— Тут монтеры, с телефонной…
Он даже договорить не успел. Видно, на другом конце провода кто-то разъяснил охраннику, кто он есть.
— Проходите. — Он положил трубку.
По устланным ковром ступеням они поднялись на второй этаж. Прошли по коридору, где в полукруглых нишах стояли бронзовые полуобнаженные бабы, сжимающие в руке основание светильника, подошли к роскошным дубовым дверям, на которых богатая бронзовая доска извещала, что это приемная.
— Ее не на дверь, на могилу ставить надо, — усмехнулся Попов.
Кондрашов толкнул дверь в приемную.
— Здравствуйте, я сменный инженер вашей подстанции, а это — старший мастер.