Мистер Мирт рассмеялся.
– О нет, не бойтесь, я уже нанял рабочих, они быстро все сделают, – заверил он.
– И все же, расскажите, что требуется от нас? – спросил Ортанс.
– Как вы видели в объявлении, в первую очередь я ищу людей, разбирающихся в механике. Боюсь, на мне одном лежит слишком много скучных обязанностей, далеких от изобретательства. Мне предстоит и организовать презентацию паровой машины, объяснить посетителям выставки, что это такое и зачем, переговорить со всеми алкающими моего общества людьми и предотвратить все возможные конфликты и неприятные события. И это только краткий перечень того, что я буду делать, вместо того чтобы находиться рядом с мисс Эконит на паровой машине. Возможно, я даже не смогу лично совершить первую поездку. Поэтому мне и нужен механик, хорошо разбирающийся в паровых технологиях и механизмах, который сможет до начала Выставки проверить паровую машину на предмет неисправностей, а также обеспечит поддержку во время всех событий.
– Иными словами, вам нужен человек, который устроит так, что паровая машина действительно поедет и вернется обратно вместе со всеми пассажирами? – усмехнулся Ортанс. – Чтобы ничего не отвалилось или… никто специально не отвалил?
Мистер Мирт окинул взглядом внушительную мускулатуру Джона Ортанса и согласно кивнул.
– Значит, такой человек у вас есть, – заключил Ортанс. – Что по оплате?
– Плачу полную ставку за каждый день до Выставки и двойную – непосредственно в день презентации.
– Более чем достойно.
– Могу ли я тоже быть чем-то полезен вам? – спросил вдруг Юй Цзиянь. – Видите ли, из-за меня мой дорогой друг Джон влез в одно дело, и я не хотел бы, чтобы расплачивался он один. Деньги нужны нам обоим.
– О, я, конечно же, собирался и для вас предложить роль, – быстро сказал мистер Мирт. – И совершенно не было нужды вам оправдываться. Деньги нужны всем и каждому: на том стоит наш человеческий мир. Да и мир фаэ вполне себе живет, выменивая различные блага на золото, серебро и рабский труд. Здесь я с ними не согласен: рабского труда в наше прогрессивное время было бы здорово избежать. Однако перед тем, как я озвучу свое предложение, могу я попросить вас немного рассказать о ваших протезах? Биомеханический человек редкость в наше время, и мне хотелось бы знать, как это удалось? Они же полностью функциональны… Выглядит как техническое чудо, вот что я пытаюсь сказать.
Ортанс попытался было сказать что-то, но Цзиянь махнул искусственной рукой, вынуждая его замолчать.
– В некотором смысле это и есть техническое чудо. Я попал в эпицентр взрыва – был неприятный момент в моей биографии… Это все в прошлом. Ханьские врачи буквально собрали меня по кусочкам, а потом судьба привела меня в Лунденбурх. Не скажу, что тут искусственные глаза и руки вызывают у людей приятные чувства… как и принадлежность к другим национальностям. Так получилось, что в настоящий момент я не полностью функционален. Возможно, без помощи Ортанса дела обстояли бы гораздо хуже, потому что с Хань я давно не поддерживаю контакт.
– О! – просиял мистер Мирт. – Мистер Ортанс, вы способны работать с биомеханикой? Вы же самородок!
– Предпочитаю считать себя просто талантливым механиком…
– Он слишком скромен! – сказал Цзиянь. – Но лучше него вы действительно не найдете человека для своего дела, мистер Мирт. Я ходячее тому подтверждение. А еще я просто вижу этот вопрос в ваших глазах: кто он, этот человек? Откуда он пришел и какую опасность несет? Уверяю вас: никакой. Мое прошлое действительно осталось позади. Сейчас я просто ханьский эмигрант, готовый на любую работу, чтобы оплатить свое лечение.
– Детали… – понял вдруг мистер Мирт. – Да, это наверняка очень сложно и дорого… Конечно, я заплачу вам такую же ставку, как вашему другу. Но попрошу вас не скрывать ваши… механические особенности, а, напротив, выставить их на всеобщее обозрение. Вы будете ходячим манифестом науки. То, что я попрошу у вас, здорово разгрузит мои собственные плечи. Надо будет общаться со зрителями и отвечать им на вопросы, касающиеся паровой машины. Любые вопросы. Я просвещу вас насчет абсолютно любых нюансов. У вас такой чудесный бриттский, что, я уверен, людям будет приятно собраться вокруг вас и послушать.
– Ловить на диковинку, чтобы продать другую диковинку – а вы стратег, мистер Мирт, – сощурился Цзиянь. – Не скажу, что то, что вы предлагаете, дастся мне достаточно легко. Но я приложу все силы, чтобы презентация прошла хорошо.
– Тогда по рукам, – решительно сказал мистер Мирт. – И, раз уж вы теперь тоже члены моей маленькой команды… маленького паровозного общества… Думаю, что я должен посвятить вас в еще один секрет этого дома: в ближайшее время вам придется часто бывать здесь.
Мисс Эконит улыбнулась, поняв, к чему он клонит, и попросила, подойдя к дверям гостиной:
– Поуп, дорогой, не мог бы ты принести пирожных к чаю? Наши коллеги хотели бы познакомиться с тобой!
Часть II
…не могу поверить, что до Ежегодной Выставки достижений осталось несколько дней!
Полгода прошло с тех пор, как Амелия присоединилась к моей затее, год – с того момента, как я впервые решился на реализацию той идеи, которая по сей день кажется мне порой безумной, и много, много дней с момента зарождения Идеи. Мечты.
И я могу сказать, что изменилось многое. Я думал, что двигаюсь вперед исключительно ради Просвещения, ради того, чтобы наполнить истинным смыслом это порядком потасканное в гражданских боях слово. Но теперь, познакомившись с Амелией, проникнувшись до глубины сердца судьбой несчастного Эконита, я понимаю, что гораздо сильнее теперь стремлюсь реабилитировать его честное имя, заставить людей вспомнить о нем, вспомнить о его великих достижениях. Собственное тщеславие отошло на второй план. Чего стоят все мои изобретения, если они не спасают от самого главного – от забвения?
Несмотря на все мои патенты, моя известность и близко не сравнима пока с той, что гремела вокруг имени Гилдероя Эконита во времена его былого расцвета. Так сейчас заговорили обо мне – кто-то как о гении, кто-то как о мечтателе, кто-то как об опасном безумце. И я не могу теперь изгнать из головы мысль о том, что и со мной однажды могут поступить, как с ним. Только вот у меня ни жены, ни дочери, ни сына, только каменная горгулья, способная в случае чего позаботиться о себе, да и та досталась в наследство от изгнанного названого брата. Мне нечего бояться и нечего терять, и потому я рискую.
Чем ближе день, который изменит все – день запуска паровой машины, – тем чаще я задумываюсь о тех шагах, которые я сделал по жизни. О той дороге, что привела меня именно в эту точку. Я вспоминаю того мальчика, которого привели под двери королевского дворца, чтобы навсегда оставить там. Мальчика, которого нарекли Миртом – в честь священного дерева, того самого, которым король фаэ однажды скрепил союз с королем людей. Так и я должен был скрепить союз между людьми и фаэ – но оказался бессилен против его разрушения. А он рассыпался, словно древний каменный мост, незаметным каменным крошевом. Изгнание принца Андерса – моего брата и друга, наследника и любимого сына – навлекло гнев фаэ на всех, и с тех пор… С тех-то пор все и понеслось под откос. И Призыв Просвещения был лишь следствием множества поступков, ошибок и не вовремя сказанных слов.
Но судьба распорядилась так, чтобы я до сего момента оставался жив, здоров и полон сил реализовать самые смелые мечты, на которые человек когда-либо был способен. Если это моя плата за то, что не удержал рушащийся мост, – пусть. Я построю новые мосты…
Глава 13Женщина!
Мисс Амелия Эконит никогда не любила четверги, считая их до отвращения неудачными днями. Самые ужасные события в ее жизни всегда случались исключительно по четвергам. В самый черный четверг пятилетней давности в дом ворвались люди в полицейской форме, а за ними вошли другие – в черных сюртуках, идеально сидящих шляпах и кожаных перчатках. И с того момента мисс Амелия больше никогда не видела отца, а о его трагической судьбе узнала из крошечной заметки на последней странице «Вестей Тамессы».
По четвергам же она обязана была теперь навещать матушку, выслушивая от нее бесконечные нотации по всем возможным поводам – начиная от ее бесстыдства, из-за того что она смеет жить одна, будучи незамужней юной барышней, и заканчивая выбором деятельности. Эта мысль заставила мисс Амелию усмехнуться: матушка приходила в ужас от ее суфражистской деятельности и поднимала скандал, как только узнавала об очередном собрании или митинге. Но с тех пор, как мисс Амелия решительно откликнулась на сомнительное интервью в газете и нанялась – к мужчине! за деньги! ты подумала, как назовут тебя люди за спиной? – к мистеру Мирту водить паровую машину, матушка порой начинала думать, что прежние занятия дочери в конце концов привели бы ее к менее печальному финалу.
Только дядя Джеффри поддерживал ее во всех начинаниях и старательно интересовался всеми нюансами ее жизни – от тренировок на собранном мистером Мирте тренажере для управления паровой машиной до недавнего свидания с мистером Адамом Сентером. Кандидатуру последнего мистер Леннорман нашел весьма привлекательной для племянницы.
– Приятный молодой человек, дорогая, – как всегда, посмеиваясь одними глазами, напутствовал он. – Такие обычно оказываются самыми опасными. Постарайся не увлечься им.
– Дядюшка! – возмутилась Амелия, поправляя шелковые нарядные перчатки. – Это всего лишь ужин. И он ни к чему меня не обязывает. Потому что любая женщина должна иметь право провести приятный вечер и не оказаться ни у кого в долгу!
Мистер Леннорман только рассмеялся и похлопал племянницу по плечу, обтянутому небесно-голубым шелком.
На ужин с мистером Сентером мисс Амелия надела платье цвета весеннего неба и весь вечер чувствовала себя не в своей тарелке, несмотря на то что вечер выдался потрясающим. Но юбки! Эти тяжелые, непослушные юбки, корсеты, от которых болит все тело… Было ошибкой так вырядиться!