Еще один человек из команды мистера Мирта – механик Джон Ортанс, прекрасно известный едва ли не половине участников Выставки, человек-золотые-руки, на люди особо не показывался, занимался последней отладкой паровой машины перед запуском. На нем был кожанный фартук поверх одежды и очки-гогглы [9], защищающие от искр печи. Беннет слышал краем уха их разговор с мистером Миртом – основную опасность сейчас представляли слишком резкие тормоза, и он до последнего пытался смягчить их.
В этом и была опасность первого публичного запуска паровой машины без каких-либо предварительных тестов. Точнее, тестовые запуски были, но лишь на небольшом участке рельсов, проложенных через павильон, и проверить, как работает машина на длительном пути и тем более на поворотах, не представлялось возможным.
Рельсы, к слову, интересовали почтеннейшую публику ничем не меньше самой паровой машины – посетители Выставки с удовольствием прогуливались по полотну, идущему через павильон, рассматривали крепления и ввязывались в споры о том, действительно ли такие рельсы могут выдержать многотонную нагрузку паровой машины, да еще и на протяжении долгих лет эксплуатации.
Глядя на это, мистер Мирт только довольно улыбался. Беннет только не уставал поражаться его любви к спорам и дискуссиям и к тому, чтобы провоцировать и подстегивать людей обсуждать то, что он делает. Любое мнение хорошо – если оно обеспечивает внимание к изобретению.
Беннет оглядел павильон. Народу набилось предостаточно, яблоку было негде упасть, к фуршетным столам невозможно было пройти из-за пышных дамских юбок, повсюду пестрели сюртуки и цилиндры… Можно было начинать.
Задние двери павильона медленно пришли в движение. Толпа завороженно ахнула в едином порыве, увидев бескрайние поля, простирающиеся за дверями, и уходящее вдаль полотно рельсов.
– А вдруг ничего не получится? – одними губами спросил мистер Мирт.
Мистер Беннет похлопал его по плечу.
– Время на сомнения у вас закончилось, Мирт. Что ж, прошу. Ваша публика ждет!
И он был, несомненно, в этом прав.
Распрощавшись с мистером Беннетом, мистер Мирт пересек небольшое пространство, все еще отделяющее его от аудитории, и, постучавшись, вошел в крохотную комнатку, где мисс Амелия готовилась произвести впечатление на замерший в ожидании Лунденбурх.
– Как вы, моя дорогая? – мягко спросил мистер Мирт, заходя в комнатку и крепко закрывая за собой дверь.
– Очень волнуюсь, – мисс Амелия и впрямь была необычайно бледна. На столике перед ней лежали баночки с румянами, пудрой и тушью для ресниц, все эти хитрые женские приспособления, с помощью которых она убирала все следы волнения с нежных щек.
Мужской костюм сидел на ней великолепно. В сущности говоря, он не был совершенно мужским – мисс Амелия отдельно в разговоре с Ричардом Стэнфордом настояла, чтобы она не выглядела как переодевшаяся в мужчину барышня, сбежавшая из отчего дома на поиски приключений. Нет, ее целью, напротив, было показать, как подходят женщине мужские бриджи, заправленные в охотничьи сапоги, и как выгодно подчеркивает талию коричневый жилет, надетый поверх рубашки с широкими рукавами и воротником-стойкой.
Волосы мисс Амелия собрала в высокую прическу.
– Вы прекрасно выглядите, – просто сказал мистер Мирт.
Простота его комплимента была вызвана не тем, что он уже не раз видел этот костюм на мисс Амелии, и даже не тем, что он был плох в комплиментах женщине. Просто он уже понял для себя, что мисс Амелия из тех редких женщин, для которых поступки намного важнее слов, и комплименты для нее не имеют никакого значения.
– Благодарю, – она улыбнулась. – Что гораздо важнее, Габриэль, я выгляжу как водитель паровой машины. М… Машинист? Машинистка – это что-то из области печатных машинок правда, а не паровозов, но с чего-то надо начинать?
– Да, – медленно ответил мистер Мирт. – Машинистка – вполне подходящее слово.
Мисс Амелия встала со стула и принялась шнуровать на себе широкий кожаный пояс со множеством карманов и заклепок.
– Я взяла все, что может пригодиться: отвертки, часы, даже аптечку! И все равно кажется, что что-то упустила…
– Не волнуйтесь, моя милая. С вами в кабине будет Ортанс. Все по механической части – в его руках. У вас же главная роль – провести паровую машину по маршруту и обратно. Все как на тренировках, только по-настоящему.
– Я ужасно волнуюсь, – она подошла ближе, и мистер Мирт позволил себе ее обнять.
К его удивлению, мисс Амелия не отстранилась, а обняла его в ответ.
– После Выставки отправимся к моему дядюшке Джеффри это отметить, всей командой, – пообещала она. – А сейчас – вперед. У вас тоже непростая задача. Сопровождать всех этих людей.
– Стараюсь не думать об этом, – рассмеялся мистер Мирт. – Вперед, моя дорогая!
Появление мисс Амелии вызвало настоящий фурор. Конечно, публика была уже подготовлена многочисленными таблоидами к тому, что за рулем паровой машины окажется женщина, но что эта женщина еще и посмеет надеть штаны!.. К такому почтенные лунденбурхцы не были должным образом приготовлены. Новая волна шепотков пробежала по толпе, пока мисс Амелия Эконит уверенным шагом пересекала пространство между комнатой и подножкой паровоза.
Мистер Мирт вышел на небольшую трибуну и постучал по ней крохотным молоточком, похожим на те, что используют на заседаниях судьи, призывая к тишине. Ему пришлось постучать еще несколько раз, прежде чем волнение в толпе унялось – не без помощи Юй Цзияня и мистера Беннета.
– Дорогие гости! – мистеру Мирту даже не пришлось повышать голос – акустика павильона разносила его слова по всей толпе. – Я рад приветствовать вас на уникальном для нашего прогрессивного общества событии – первом запуске паровой машины. Без ложной скромности готов заявить, что все прочие мои изобретения, несмотря на их востребованность в обществе и теплый прием, который им оказали, всего лишь ерунда и развлечение – потому что на самом деле изобретения эти никоим образом не помогали нашему обществу двигаться вперед. И только сейчас, стоя перед вами рядом с паровой машиной, ощущая ее мощь и размеры и зная, на что она способна, я могу с уверенностью сказать вам: сегодня я, Габриэль Мирт, меняю наш мир, меняю наше общество, веду его вперед за светом науки, как того требует Призыв Просвещения. Я откликнулся на него, и паровая машина – это дар Лунденбурху, дар Парламенту и всем Бриттским островам. Сейчас это только маленькая, демонстрационная ветвь железной дороги – лишь для того, чтобы вы, уважаемые лунденбурхцы, гости Выставки, поклонники научных открытий и прогресса, увидели, что из себя представляет паровая машина в действии, как она двигается и какую скорость способна набрать. Как вы знаете, отбытие и прибытие на вторую точку – дворец Цикламенов – будут освещать блистательные журналисты лучших газет города, а может быть, и страны. А уважаемые члены Парламента – сердце нашего Правительства – будут моими гостями: мистер Чэйсон Уолш и его соратники оказали мне честь присутствовать в кабине паровой машины во время ее первого запуска…
Об этом они тоже говорили – много, сидя с не первой уже порцией виски около камина мистера Мирта. Парламент – острая тема в их разговорах о будущем паровой машины. Все понимали, что без Чэйсона Уолша проект мистера Мирта – а значит, и Габриэля Эконита – никогда не увидел бы свет. Но мисс Эконит придется смотреть в лицо убийцам своего отца. Юй Цзияню – в лицо тем людям, из-за которых он навеки изуродован. И только Джон Ортанс, пожалуй, напрямую не пострадал от них.
Сам мистер Мирт мог сказать на это только одно – Чэйсон Уолш с неприязнью отнесся к решению запатентовать изобретение именем покойного Эконита и тому, что его дочь будет за рулем такого важного объекта в такой важный день. Но ему пришлось пойти на уступки.
И команда мистера Мирта со своей стороны идет на такие же уступки. Не более чем политика – сказал мистер Мирт, на что Поуп возразил, что у этих смертных все вокруг политика.
Ортанс на это ответил, что не встречал никого мудрее каменной горгульи.
И вот сейчас мистер Чэйсон Уолш шел через толпу, чтобы подняться по ступенькам в единственный прицепленный к паровозу вагон.
Мисс Амелия при виде него скрылась в кабине машиниста. Пожалуй, это к лучшему – в идеале им вообще не стоит встречаться один на один, хотя мистер Мирт не мог гарантировать, что мистер Чэйсон Уолш не захочет после выставки встречи тет-а-тет с главными участниками событий.
– Мистер Уолш, сэр. – Мистер Мирт приподнял шляпу, приветствуя главу Парламента. – Честь для меня видеть вас здесь.
– Для меня тоже, Мирт, – протянул Чэйсон Уолш, разглядывая паровоз.
Его дородная фигура была затянута в коричневый кожаный сюртук, под которым угадывались очертания защитного жилета. Мистер Мирт про себя отметил, что честный правитель никогда не стал бы защищаться от народа – по крайней мере он с трудом мог представить, чтобы в таком виде появился перед людьми кто угодно из Блюбеллов. Тем временем мистер Уолш закончил осмотр паровой машины и остался доволен.
– Прошу, сюда, – мистер Мирт подвел его к подножке и раскрыл дверь вагона.
Чэйсон Уолш кивнул и, надсадно вздохнув, полез в вагон. Ближайшие помощники, следовавшие за ним по пятам – мистер Мирт никак не мог научиться различать, кто из них Грейсон, а кто Мейсон, – бросились ему на помощь. Вскоре все трое устроились в пышно убранном красным бархатом салоне на мягких креслах.
Мистер Мирт легко вскочил в вагон следом за ними.
– Как видите, джентльмены, вагон прекрасно предназначен для путешествий на изрядное расстояние – вы можете здесь обедать, играть в карты, изучать почту…
– Кстати, об обеде, – прервал его Чэйсон Уолш. – Он будет?
Мистер Мирт мысленно вознес хвалу Ортансу, который, объединившись с Поупом, настоял, чтобы в вагон поставили чайник, кофейник и некоторое количество легких закусок. Ортанс лично смастерил небольшую плитку и встроил ее в заднюю стенку вагона.