– Я знаю, – спокойно ответил он. – Думаю, тебе это нужно.
– Ненавидеть?
– Пока да. – Хотэку сделал шаг назад и вышел, скрываясь за прохудившейся тканью. А Норико захотелось топтать землю и орать – внутри бушевало слишком много всего, и это всё требовало выхода. Как люди это выдерживают? Что они делают вместо того, чтобы ободрать какое-нибудь дерево или столб?
Кулаки несколько раз сжались и разжались. Так крепко, насколько хватило сил. Помогло, но недостаточно. Норико постаралась всё же взять себя в лапы, выдохнуть и прекратить думать. Сейчас ей нужно выйти, найти старого знакомого и протащить всех на корабль. На этом всё. Никаких крылатых самураев. Никаких чёрных глаз. Никаких губ напротив… И в Ёми эту проклятую щекотку!
Киоко тем временем стояла и задумчиво щупала языком собственные клыки. Это было странно. Отрастить себе только их оказалось непростой задачей. У котов челюсть вообще другая, и все передние зубы мелкие… Сосредоточиться только на нужных было проблематично, но с какого-то – она даже не пыталась считать, с какого именно – раза всё вышло. Правда, зачем ей клыки, когда она в человеческом облике, Киоко представляла слабо. Но в качестве отработки частичного обращения сгодится что угодно. Она уже легко и быстро выпускала когти, могла из лопаток отрастить крылья, из копчика – хвост, из ног – змеиный хвост. Голову тоже меняла легко, хотя и делала это с опаской. Чо однажды застала её с огромной головой паука и не совсем верно всё поняла. Пришлось долго объяснять, что ки паука достаточно знакомая и отработанная, чтобы обучаться с ней, и нет, Киоко вовсе не насмехалась над дзёрогумо…
– Ну и чего мы ждём? – бросила Чо недовольно. – Нам разве не нужно торопиться?
– Нам всегда нужно торопиться, но если мы будем месяцами бежать, то мы никуда не добежим, слишком долог путь, – спокойно отвечала Киоко, хотя сама уже вглядывалась между домами и пыталась понять, куда подевался Хотэку, а за ним и Норико.
– Нашли они время для уединения, – продолжала ворчать Чо.
– И пусть, – улыбнулась Киоко. Ей отчего-то хотелось, чтобы Чо так и думала, хотя сама она была почти уверена, что Хотэку наверняка побежал купить одежду, а Норико просто юркнула следом.
– Думаю, он покупает ей кимоно, – вмешался Иоши.
«Очень некстати, Иоши», – взглядом попыталась сказать ему Киоко, но тот явно ничего не понял.
– Зачем кошке одежда? – изумилась Чо.
– А зачем мне клыки? – Киоко обернулась в сторону куноичи и улыбнулась, демонстрируя плоды своих долгих трудов. – Потому что можем.
– То есть она может обращаться в человека? И до сих пор не делала этого?
– Почему нет? – спросил Иоши. – Делала, просто нечасто.
– Ей не нравится, – подтвердила Киоко, – слишком уязвимое и неудобное тело, невероятно ограниченное в возможностях в сравнении с кошачьим.
– И вы с ней согласны?
– Отчасти, потому и сама порой обращалась в кошку. Нельзя отрицать, что бакэнэко быстры, выносливы и обладают большим набором возможностей, недоступных человеку.
– Интересно… – Чо задумалась. – Но, выходит, она кого-то убила?
– Погоди, она убила человека? – изумился Иоши.
– Ты разве не знал? – пришёл черёд удивляться Киоко.
– Я… Вообще-то, да, должен был знать. Я ведь видел… Но почему-то не подумал об этом.
– То есть ей можно, а мне нельзя? – возмутилась Чо.
Киоко очень хотелось закатить глаза, но она всё ещё старалась соблюдать приличия.
– Никому нельзя.
– Но она же убила эту девушку!
– Давным-давно и не в Шинджу, – отмахнулась Киоко и сама поразилась своим словам. Это с каких пор она так снисходительно стала относиться к убийствам, совершённым Норико?
Впрочем, она слишком устала, чтобы думать ещё и о том, кем Норико была до их встречи.
Чо хмыкнула и замолчала. На её лице отразилось… Это что, уважение? Возможно, Киоко почудилось. Скорее остров утонет, чем куноичи проникнется к ним хоть какими-то чувствами, кроме презрения.
Иоши подошёл ближе и поинтересовался так, чтобы Чо не услышала:
– Тебя это правда не беспокоит?
– С тех пор как она вытащила тебя с того света, меня, буду честна, мало что в ней беспокоит, – призналась Киоко. – Норико может вести себя так, словно она самый жестокий в этом мире ёкай, да только глупости ведь, сам знаешь.
– Не знаю, – возразил он. – Мне она внушает некоторый… ужас.
– Иоши, грозный самурай, сын сёгуна, император! И ты опасаешься моей кошки? – она засмеялась. Он посмотрел на неё исподлобья и покачал головой.
– А она знает, что она чья-то кошка?
– У нас взаимовыгодное сотрудничество.
– Неужели?
– Я разрешала ей спать со мной в постели.
– Это имеет смысл. За такое я бы и жизни не пожалел, – он ухмыльнулся, и Киоко захотелось его ударить. Или обнять. Что-то между этим. Но если подумать… Он и не пожалел.
Впереди – в том самом переулке, где исчезли ёкаи, – появилась девушка. Её лицо было скрыто полумраком, но волосы – огромная копна чёрных кудрей, каких Киоко никогда и ни у кого не видела, – были узнаваемы сразу. Норико. Безумно красивая и грациозная. Не шла – плыла над землёй, настолько плавными были её движения.
– Если она хотела не привлекать внимания, то кошкой у неё вышло бы лучше, – тихо заметил Иоши. Его правда. В таком виде на Норико будут глазеть все. Хотя здесь у людей кожа, как ни странно, темнее южной, всё же у Норико она темнее прочих, цвета даже не каштана, а чёрной почвы, в которой растут эти деревья.
– Я не хотела выдавать свою маленькую тайну, – бросила Норико, подойдя, – а внимание привлекать я люблю, – она сверкнула белоснежной улыбкой и обернулась: – Птиц не приходил?
– Я думала, вы вместе, – удивилась Киоко.
– Были. Он купил мне одежду, но потом куда-то ушёл. Думала, просто вернулся к вам раньше меня.
– А по запаху что, не учуяла? – спросил Иоши.
Норико зыркнула на него так, что даже Киоко почувствовала себя неуютно, как будто это она сморозила глупость.
– Ты нос мой видишь? Он похож на нос животного с хорошим обонянием? – съязвила она. – Нет, я обхожусь вашим, совершенно никчёмным. Поэтому не учуяла. Но если вдруг ты способен на такое, пожалуйста, бери след и веди, – она сделала приглашающий жест.
Иоши потупился.
– Я понял, извини. Привык, что ты… Ну ты поняла.
– Ага. Ладно, пойдём, нужно к кое-кому наведаться. – Она развернулась и зашагала вдоль улицы.
– У тебя здесь есть знакомые? – продолжал удивляться Иоши. Сегодня у него какой-то день открытий… Хотя ни о каком знакомом и Киоко не знала, так что тоже внимательно ждала ответа.
– Старый друг, можно сказать, – она оскалилась.
– Норико, не скалься в этом теле, пожалуйста, – попросила Киоко. – Выглядит… странно. Боюсь, ты себя выдаёшь.
– Боюсь, меня скорее выдадут ваши просьбы. Пока прохожие во мне видят просто странного человека из непонятно каких земель, вы болтаете о том, что действительно может навести на подозрения.
– Боги, давайте уже найдём этот проклятый корабль, – взмолилась Чо, которая плелась сзади. – Надеюсь, там будет возможность сидеть подальше от вашей болтовни.
Норико плохо помнила того ногицунэ. Всё, что осталось от него в памяти, – едва уловимый запах: солёной воды, рыбы и мокрой шерсти. Иногда ко всему этому примешивался запах рисовой водки.
Но даже верни она себе родной кошачий нос, всё равно в общей вони ничего не почуять. Да и плевать, она же охотница, а охотники умеют выслеживать. Нападение – главная радость охоты.
– Ждите здесь, – бросила она через плечо и помчалась в сторону причала.
Раз.
Два.
Три.
Лисёнка, кошка, лови.
Считалочка для котят вспомнилась весьма кстати.
Его корабль был таким же, как и все другие торговые корабли – большой ооми, на котором были и гребцы, и паруса. Не в пример маленьким фунэ, на которых плавали рыбаки в деревне поэта, эти корабли были огромны и действительно могли пересечь море. Кайто – ногицунэ, с которым она приплыла на остров, – половину пути рассказывал ей всё об ооми, отчего-то решив, что бакэнэко этим заинтересуется.
Ага, как же.
Единственное, что она запомнила из слов, услышанных в полудрёме, – что-то о плоскодонности и округлости корпуса. И ещё то, что на этих кораблях они перевозят в Шику много бочек с рыбой. Вообще-то, он называл точное число, но Норико было плевать. Бо́льшую часть времени она лежала в его каюте и пыталась уснуть, чтобы время прошло быстрее.
Беглый осмотр прибрежной части с кораблями дал понять, что за столько лет ооми стало больше. А ещё – что все они были похожи друг на друга.
И всё же один выделялся – увы, не в лучшую сторону. Старый, видавший виды корабль, потрёпанный штормовыми ветрами. Весь в щербинах и трещинах, он, вероятно, был и вовсе ненадёжным. Но она его узнала. Именно на нём не станут задавать лишних вопросов о новых членах экипажа, а даже если выяснят правду – будут молчать.
Без сомнений, это был нужный корабль. Удивительно, что она его всё же встретила. Кайто проводил в море месяцы и редко оставался на суше дольше необходимого.
Норико натянула вежливую улыбку и направилась к причалу. На корабль как раз грузили бочки. Она подошла к ближайшему работяге и спросила так ласково, как только могла, стараясь подражать манере Киоко:
– Прошу прощения, не подскажете, где я могу отыскать Кайто-сана? Это ведь его судно, верно?
Слышать свой голос было больно и противно. Такое унижение… Если бы прочие бакэнэко видели её сейчас, она бы навеки потеряла их уважение. Вечно презирающая подобные игры со смертными – сама же в них ввязалась.
Мужчина поставил бочку обратно, отряхнул руки и, поднеся ладонь к глазам, чтобы защитить их от неумолимого солнца, пытливо осмотрел Норико.
– А вы кто? – его сальный взгляд скользил по её коже, оставляя липкий след, от которого хотелось отмыться. Она бы ради этого даже нырнула в воду – что угодно, только не этот мерзкий тип.