Глаза Рен остекленели.
— Я не могу смотреть на него, не видя… — Она прерывисто вздохнула. Буквально оборвалась. Как будто сам воздух, которым она дышала, был резким.
— Я не могу смотреть на него, не видя, что мы потеряли, — призналась она. — Я едва могу смотреть на себя. Знаю, что он тоже что-то потерял. Знаю, что ему больно. Но я не могу. Это слабо, но я недостаточно сильна, чтобы быть с ним, Стелла. У меня едва хватает сил посмотреть на себя в зеркало. — Она обхватила мою щеку ладонью со слезящимися глазами. — Моя милая, у меня едва хватает сил смотреть на тебя.
Что-то в ее словах заставило меня задуматься. Там было какое-то знание. Знание о секрете, о котором я никому не рассказывала, потому что была в ужасе.
Но прежде чем я успела сказать что-нибудь, Рен отступила назад, тяжело вздохнула, выпрямила спину и нацепила такую фальшивую улыбку, что у меня защемило внутри.
— Ты ведь вернешься, верно? — Мой голос дрожал, я боялась ее ответа.
— Конечно, я, бл*дь, вернусь, — усмехнулась она. — Это Непал. Не моя естественная среда обитания. Я направлюсь в духовное путешествие. А еще ради еды и какого-нибудь гребаного умиротворения. Потом вернусь. Ради ботокса. Спланируйте вечеринку. Я снова стану собой. — Она улыбнулась, теперь более искренне, но все еще пропитанная грустью. — Даже если не стану собой, я вернусь. Ради тебя, моя дорогая. Я обязательно вернусь в течение шести месяцев. — Рен подмигнула один раз, наклонилась, чтобы еще раз поцеловать меня в щеку, а затем вышла за дверь.
Я стояла там, уставившись на дверь, и долго плакала.
***
В фильмах войны происходили быстро. Со взрывами, кровью и хорошим парнем, выходящим на первое место. Здесь не было хороших парней, это не фильм. По-видимому, все происходило не так. Это было намного медленнее, но с не меньшей кровью.
К счастью, кровь не принадлежала моему мужу.
Пока что.
Джей вернулся домой поздно. В эти дни он всегда возвращался поздно. Хотя я была не одна. Он следил за тем, чтобы со мной всегда кто-нибудь был. Несколько человек. Несколько вооруженных людей. Теперь наш дом был похож на крепость. Все мои передвижения были задокументированы, все местоположения отслеживались. Было душно. Удушающе. Но я знала, что у меня нет никакой возможности попытаться оспорить это. Не после того, что случилось. Я не настолько глупа, чтобы спорить. Нет, не сейчас. Сейчас мне есть что защищать.
Зои и Ясмин часто приходили к нам. Многочисленные, одетые в черное, серьезные и опасные на вид мужчины — и две женщины, спасибо, за крутых женщин, хотя я сделала мысленную заметку потребовать, чтобы у Джея было больше крутых женщин на службе — охраняли ворота и постоянно ходили по периметру. Девочки не задавали вопросов. Они не соглашались с такой жизнью, не одобряли ее, но они были моими подругами, которые были подобны старому дубу, непоколебимому, несгибаемому и с глубокими корнями.
Я была уверена, что Зои знает мой секрет, вероятно, Ясмин тоже, но они ничего не говорили. Я замечала понимающие взгляды, поднятые брови. Я знала, что они ждали, когда я им скажу. Но я никак не могла этого сделать, не сказав Джею. И ему сейчас не могла сказать. Не тогда, когда он приходил домой поздно, сразу же принимал душ, а потом трахал меня до беспамятства каждую ночь.
Однако сегодня все было по-другому. Я сидела на балконе, несмотря на холод в воздухе, уставившись в темноту, позволяя морской соли оседать на щеках.
Джей не прикоснулся ко мне, когда вышел на улицу. Он тоже делал это не так часто, как раньше. Случайные, игривые прикосновения, которые я раньше считала само собой разумеющимися, таяли, вся почва, которую мы завоевали, рушилась у наших ног.
— Рен уехала, — сказала я ему тихим голосом. Волны почти заглушили его, но я знала, что Джей услышал меня. Многое могло измениться за последние месяцы — к худшему, — но Джей по-прежнему слушал меня с пылким энтузиазмом.
— Знаю, — пробормотал он.
Конечно, он знал.
Он знал, что она уехала. Знал, что это сильно подействовало на меня, знал, что я буду сидеть здесь обиженная и беспокоиться о подруге, но все равно пришел домой поздно. Я задавалась вопросом, было ли это из-за вины по отношению к Рен, и насколько серьезна война, которую он вел с русской мафией.
Джей молча стоял позади меня, мы оба смотрели в темноту. Я ждала, что он прикоснется ко мне, предложит больше. Я жаждала этого. Но он ничего не сделал.
— Стелла, иди в постель, — приказал он холодным, повелительным голосом. Я почувствовала это у себя между ног, несмотря на свою печаль.
И, как всегда, я подчинилась ему.
***
Он трахнул меня так, как я любила. И так, как ненавидела. Это было холодно, жарко, отстраненно и слишком близко одновременно. Таким был Джей до того, как мы по-настоящему стали собой.
Хотя мои мышцы горели, а тело гудело от удовлетворения, часть меня похолодела от страха и беспокойства. Когда он вышел из меня и скатился с кровати, он отодвинулся еще дальше. После этого он даже не прижал меня к своей груди. В прошлом он заходил в ванную за полотенцем и аккуратно, с благоговением вытирал меня. К этому моменту я обычно едва просыпалась, несмотря на свои страхи.
В моем теле росла жизнь в дополнение к тому, что я работала практически круглосуточно. Безостановочное беспокойство о Джее, будущем нашего брака и душевном состоянии Рен. А потом секс, похожий на конец света. Именно так я чувствовала себя каждую ночь. Как будто мы были единственными людьми, оставшимися на краю света, в нескольких шагах от верной смерти, цепляясь друг за друга изо всех сил. В последний раз.
Это было сногсшибательно, но ужасно. И все же, несмотря на это, я погрузилась в забвение. Не знаю, когда он возвращался в постель, но знала, что в какой-то момент он засыпал, потому что мой мочевой пузырь всегда будил меня по ночам.
Этой ночью я боролась со сном, потому что даже гормоны не могли побороть страх, что Джей ускользает от меня.
Я заговорила, когда он встал, обнаженный, его силуэт вырисовывался из лунного света.
— Я могу это пережить, — сказала я его покрытой шрамами спине. — Я могу справиться со всем этим. С твоей жизнью. И что с ней связано. Думала, не справлюсь, но я смогу. — Джей не обернулся. — Несмотря на то, что ты говоришь себе ежедневно, я смогу. Я выбрала тебя. И готова пережить эту часть твоей жизни. Эту часть нашей жизни. Потому что я дала клятву. Я дала обещания о жизни и вечности. — Судорожно втянула воздух, на глаза навернулись слезы. — Это не просто обещания, это клятвы, Джей. К лучшему или к худшему. И пока у меня есть ты, я смогу пережить худшее, что может преподнести нам жизнь, даже если ты в этом сомневаешься. Даже если ты ненавидишь себя. Я могу и выживу. Для нас. Для тебя. Я никуда не уйду. Чего я не смогу пережить, так это твою потерю. Те части тебя, которые были только моими. Я тебя не виню. За все это. Я не ненавижу тебя, Джей. Я люблю тебя.
Теперь я плакала. Слезы тихо текли по моей щеке, Джей все еще стоял ко мне спиной.
Он долго молчал. Слишком долго.
— Ты должна ненавидеть меня, — наконец ответил он. — Я не заслуживаю твоей любви, Стелла.
А потом он пошел в ванную. Взял полотенце, вымыл меня и оставил в постели одну, а я тихо плакала, пока не заснула.
ГЛАВА 17
Стелла
Они застрелили Эрика. В лицо. Средь бела дня.
Я могла бы закричать. Или, может, была в слишком сильном шоке, чтобы сделать это. Все было нормально, я потягивала кофе без кофеина — Эрик рассказывал о том, что Киран хочет съехаться, но лично он считал, что это слишком рано. Я убеждала его пойти на это, никогда не бывает рано, когда дело доходит до любви и все такое. Дразнила большого, неуклюжего задиру за то, что он был абсолютно напуган перед лицом любви.
Я дразнила его, думая о том, как сказать своему мужу, что я беременна, наказывая себя за то, что держала эту тайну взаперти. Настоящее лицемерие, я держу это в себе, твердя, что не хочу больше секретов. Но я боялась. Не боялась человека, которым Джей был сейчас, человека, которому пришлось принять самые темные стороны себя, чтобы сражаться в этой войне. Нет, я знала, что он был напуган, напуган тем, что может случиться со мной, тем, что уже случилось с Рен.
У меня почти не было времени на разговор, который изменил бы мою жизнь. То, что случилось с Рен, все изменило. Вывело свою опасную и порочную жизнь из тени на дневной свет. Опасность превратилась из какой-то безликой, чужеродной сущности в нечто реальное, достаточно осязаемое, живя, как шрам на моей руке и рана в сердце. Реальность того, что повлекла за собой жизнь Джея — от чего он пытался защитить меня, — украла у меня мужа. Да, он все еще был в нашей постели каждую ночь, за исключением тех случаев, когда уходил в темные часы, а потом возвращался. Он всегда принимал душ первым. Однажды я встала, чтобы пойти с ним. Вода была светло-розовой, разбавленной кровью. Я помогла смыть ее.
Джей все еще трахал меня, настойчиво, голодно и жестоко. Но он был мысленно мертв, и я надеялась, что, когда все закончится, я верну его.
Джей делал все, что мог, дабы положить этому конец, выиграть войну. Но кровь запятнала наш дом.
Какие вещи только не делали мужчины, чтобы показать, что им не все равно.
Но вслух не обсуждали. Он едва мог говорить со мной. Я не злилась, но расстраивалась, не виня его за это. Я все понимала. Джей в свое время участвовал во многих подобных войнах, покрыл себя большим количеством крови. Чтобы подняться на вершину криминальной иерархии, нужно смириться со смертью и насилием.
Но сейчас ему есть что терять. Есть то, что может причинить ему боль и уничтожить его.
Я.
И он не знал, что был кто-то еще, кто мог уничтожить его еще больше. Мои новости не вернут его ко мне. Нет, это только оттолкнет его, даст больше причин бояться.
Лучше подождать, по крайней мере, я так думала, пока Эрику не выстрелили в лицо прямо у меня на глазах. Пока его мозги не оказались у меня на щеке. Пока люди, которые это сделали, не запихнули меня в черный седан.