Кто хочет «Смерти царю»?
Защитники исторической России и монархии иногда спорят — как относиться к фильму «Смерть Сталина» Армандо Ианнуччи и его запрету Министерством культуры. Одни полагают, что глумлению иностранцев над нашей историей должен быть положен предел независимо от того, нравятся нам персонажи, над которыми глумятся, или же мы их ненавидим. Другим кажется лицемерием решение Минкульта о запрете «Смерти Сталина», после того как чиновники год бились грудью в защиту клеветнической «Матильды». Получается, что Сталин для них святее Николая И.
Видимо, чтобы раз и навсегда решить для нас эту дилемму, «Titan Comics», создатели «Смерти Сталина» (комикса, по которому снята была лента Ианнуччи), анонсировали свои планы предъявить публике новый «шедевр» под названием «Смерть царю». Звучит практически как призыв.
Смеяться над жестоким убийством в подвале пожилой четы, четырёх девушек на выданье, ребёнка-инвалида и их верных слуг будет, конечно, стремновато даже по причудливым меркам мира, в котором всякий уважающий себя человек немножечко «шарли». Но жанр комикса, в отличие от комедии, не предполагает непременного юмора. Авторами будет представлена графическая история гибели русской монархии. История, как очевидно из короткого 47-секундного ролика, насквозь лживая, базирующаяся на самой дремучей русофобской и антимонархической пропаганде. Начинают они с глумления над памятью Великого князя Сергея Александровича, убитого террористом Каляевым 4 февраля 1905 года.
В первом же кадре перед нами надпись: «Москва. 17 сентября 1904 года» и вид… совершенно красного Кремля. Не то что никаких следов побелки — даже Иван Великий приобрёл красный оттенок.
«Российская Империя рушится» — сообщает надпись. В чём это выражается на указанную дату — станет загадкой для любого историка. На русско-японском фронте, после боёв на реке Шахе, установилось позиционное равновесие. Стойко держится Порт-Артур. Только что родился Цесаревич Алексей — Империя обрела наследника. Накануне, 16 сентября, министр внутренних дел Святополк-Мирский заявил о начале либерального курса «доверия». Есть, конечно, и тревожные симптомы: террор революционеров против правительственных чиновников — убиты министр внутренних дел Плеве, губернатор Финляндии Бобриков, тёмные силы провоцируют столкновения русского и еврейского населения в Малороссии и Белоруссии. Но до «падения» ещё очень далеко.
Толпа с лицами дегенератов, в которой перемежаются пролетарии и люди в котелках, кричит на вышедшего на балкон совершенно непохожего на себя генерал-губернатора столицы Сергея Александровича. Ни одной студенческой фуражки в толпе нет — видимо, о том, кто был главным участником любых революционных выступлении той поры, комиксеры не в курсе.
Дегенеративного вида Гапон предводительствует толпой дегенеративных людей с хоругвями и крестами, в которой есть кто угодно — бабки, дети, солдаты… но не рабочие.
«Распространяется бедность» — и, точно в насмешку (похоже, главным объектом насмешки в этом романе станет сам читатель и лапша на его ушах), изображены обеспеченные обыватели с меховыми воротниками и снова в котелках.
«Люди требуют от своего губернатора помощи». Нам снова показывают назначенного главным героем совершенно непохожего на себя Великого князя Сергея Александровича. Сходства нет, даже карикатурного. Высокий красавец с холодным утончённым замкнутым лицом изображён каким-то рельефным динарцем. Цвет мундира, ленты, награды не соответствуют никаким историческим прототипам и фотографиям конкретного исторического лица.
«Но единственный ответ — оброненный носовой платок». Толпа всё тех же дегенератов (только теперь ещё и все как один монголоиды) закидывает великого князя помидорами, а тот утирается платком. Об историчности подобных сцен (менее чем никакой) мы ещё поговорим, пока же обратим внимание на непонятные висюльки на Андреевской ленте великого князя, каковые, в воображении англо-французских карикатуристов, видимо, должны изображать аксельбанты… В последующих кадрах нам пояснят, что оброненный платок — это сигнал к массовому расстрелу.
«Закладывается убийственная цепочка событий». Люди в форме тёмно-мышиного цвета и комиссарских кепочках, очевидно долженствующие у тех, кто никогда не видел русской военной формы, как-то ассоциироваться с солдатами русской императорской армии, расстреливают толпу из карабинов, изгибом приклада напоминающих скорее старинные аркебузы.
Теперь вся толпа людей с лицами дегенератов покрыта красными пятнами, и горы трупов лежат, накрытые простынками, на летней траве. Авторы «Смерти царю» выдумали ещё какой-то неизвестный истории и не придуманный даже большевистской пропагандой расстрел толпы «царскими сатрапами» в сентябре 1904-го.
Тут, наконец, нам сообщают имена авторов этого непотребства — Фабиан Нури и Терри Робин. Они расскажут вам под-лин-ну-ю ис-то-ри-ю (нет, вы не ошиблись, так и выделено жёлтыми буквами — TRUE STORY) — губернатора Сергея Александровича.
В следующем кадре изображена гибель великого князя. Мы уже догадались, что это, конечно, «справедливое народное возмездие» за учинённую им «расправу над народом». Но снова — детали, детали. Теракт происходит на московской улице с булочными и парикмахерскими, а не в Кремле. На умирающем великом князе какой-то красный мундир, а не чёрный мундир Киевского гренадерского полка, в котором он принял свою мученическую кончину.
«Нация хочет, чтобы он умер», — выносят свой вердикт карикатуристы. Правда, тут же рисуют взрыв бомбы, который явно задевает ту самую мнимую нацию — мирных граждан (то есть не только Великого князя, но и даже террориста Каляева ухитрились оклеветать).
В заключительных кадрах изображены поднятые вверх кулаки, окончательно звучащее теперь как призыв «Смерть царю!» и заботливое напоминание, что всё это наделал не кто-нибудь, а именно те самые авторы, что соорудили «Смерть Сталина».
Тем самым и комикс о смерти красного диктатора ставится во вполне определённый контекст. После «Смерти царю» можно с однозначностью утверждать, что и основной смысл «Смерти Сталина» — не в насмешке над красным диктатором, а в ненависти к любой власти в России и подстрекательстве к её свержению и уничтожению, не останавливающемся ни перед какой клеветой.
Любопытно, что жертвой комикса стал даже не сам русский император (хотя до него, наверняка, дело ещё дойдет), а его дядя — предмет ненависти тогдашней либеральной общественности. Нетрудно заметить даже по трейлеру, что это произведение будет представлять собой апологию терроризма в самом точном смысле слова, оправдание и прославление убийц и злонамеренную клевету на их жертву, к тому же апологию, выдаваемую за true story, при том, что ни одна картинка не обходится без грубой невежественной ошибки или злонамеренной лжи.
Не приходится даже гадать, почему «титанические комики» взялись именно за «дядю Сергея». 5 апреля 2017 года Владимир Путин лично открыл восстановленный крест в Кремле на месте убийства Великого князя. В своё время петлю на крест, чтобы его свалить, накинул лично Ленин (никогда не задумывались, чем на самом деле занимались большевики на кремлёвских субботниках?).
«Это преступление стало одним из предвестников драматических событий, смуты, гражданского противостояния, с которыми столкнулась Россия. Они обернулись тяжелейшими потерями, настоящей национальной катастрофой, угрозой утраты самой российской государственности», — сказал тогда президент России. После этого в России началась целая волна выступлений за переименование «улиц Ивана Каляева», активно поддерживаемая обществом «Двуглавый орел».
Разве можно упустить такую возможность проклясть тех, кого Путин поминает, и восславить убийц? Тем более что православные русские монархисты в офис «Титана», как пришли исламисты в «Шарли», конечно же, не придут.
И тут уже как лыко в строку придётся любая клевета и ложь. Но тем симптоматичней то, что ничего кроме лжи у карикатуристов в итоге на Сергея Александровича не нашлось.
Ненависть к Великому князю у либеральных кругов была колоссальна. Он находился под влиянием Ф. М. Достоевского и разделял философские и политические воззрения великого национального писателя, поэтому считался одним из столпов консервативной партии при дворе. Однако это отнюдь не был ретроградный «дворянский консерватизм».
Самая циничная ложь карикатуристов в том, что, прося о помощи, народ встречал со стороны московского генерал-губернатора (этот пост великий князь занимал с 1891 года) расстрелы. Напротив, Сергей Александрович был энергичным проводником консервативно-социальной политики. Он горячо поддержал главу московского охранного отделения С. В. Зубатова с идеей создания монархических рабочих организаций. 19 февраля 1902 года, в день освобождения крестьян, Сергей Александрович вместе с Зубатовым организовали 50-тысячную патриотическую рабочую демонстрацию с возложением венков к памятнику царю-освободителю в Кремле. В Москве начали формироваться нереволюционные монархические профсоюзы, деятельность которых, при сотрудничестве с властью, оказалась чрезвычайно эффективной.
«Фабричная Москва переживала тогда удивительные времена, — отмечает Владимир Гаков в статье „Гужон неистовый“. — Рабочие впервые получили возможность вполне легально направлять свои претензии работодателям, а в случае отказа своим требованиям — посылать жалобы выше: в полицию!
…Когда рабочие его шелковой мануфактуры зимой 1902 года устроили очередную стачку, Гужон, верный своим принципам (никаких переговоров с бастующими!), тут же вызвал полицию. Каково же было изумление фабриканта, когда прибывшие на место высокие полицейские чины предложили Гужону всё-таки договориться с рабочими мирно и без кровопролития.
Точнее — приказали, следуя инструкциям, полученным от Трепова. А когда Гужон отказался и тут же демонстративно уволил 1200 бастующих, на фабрику явился сам обер-полицмейстер и чуть ли не пригрозил фабриканту арестом!»