Однако экранизировать записки Савиных «в лоб», с учётом тех ожиданий, которые связывает зритель с космическими блокбастерами, где всё время что-нибудь ломается, взрывается, разлетается, — было нереально. Ну как ты передашь несколько недель борьбы за то, чтобы на орбите появился горячий чай? Или отогревание ног банками консервов, подогретыми к ужину?
«Прошло 10 дней со дня старта. Объём проблем оказался большим. Не только система энергопитания беспокоила нас, но и температуры элементов конструкции, оказавшиеся вблизи нуля и ниже. Вода на станции замёрзла, система водоснабжения „Родник“ — не работает.
По оценкам специалистов, для разогрева воды необходимо от нескольких дней до месяца. Запас воды на корабле был на восемь суток, то есть должен был кончиться 14 июня. Даже если использовать воду из неприкосновенного аварийного запаса корабля, ограничить норму потребления воды до минимума и обогреть две имевшиеся на станции небольшие переносные ёмкости с замёрзшей водой, её должно было хватить до 21 июня.
Сегодня у нас с Володей второй праздник на орбите. Мы установили исправную аппаратуру командной радиолинии, появились свет и тепло. Сегодня „пошла вода“! Начал таять лёд в системе „Родник“. Кризис был позади.
Работы по реанимации станции, в основном, выполнены. Нам дали два дня отдыха, конечно, относительно. Прибираемся, перекладываем всё с места на место. Вид внутри станции стал приличнее. До сих пор живём без горячей воды. Вчера выяснилось, что и основной блок раздачи и подогрева, который стоит в системе регенерации водного конденсата, не работоспособен. Разморозился. Не рассчитали наши учёные систему на температуру ниже нуля. Поэтому пустые пакеты от молока заливаем холодной водой и греем их у светильника „Киносвета“. Он тепла даёт мало, но молоко или кофе можно подогреть.
Сегодня впервые делали физкультуру. Пульс после нагрузки — невысокий, около 100. Попробовали бегать босиком по дорожке. Нормально. Ноги не болят.
Завтра начало новой трудовой недели.
Володя возится с электроникой, делает блоки питания к нашим „микроконцертам“, а то батареек хватает ненадолго. Магнитофон „Весна“ не работает. „Нива“ работает исправно. За эти два дня посмотрели кассеты из старых запасов. Изображение отличное. Вчера и сегодня появилась возможность посмотреть на Землю».
Всё это очень здорово, но хорошо для романа, а не для фильма.
То, что делали Джанибеков и Савиных на станции, напоминало работу завхозов-электротехников, борющихся, главным образом, с холодом, усталостью и чужой глупостью: «Думали: разгерметизация магистралей кислорода. Если это подтвердится, то немедленно — спуск… Оказалось, на Земле вместо поглотителя углекислого газа подключили регенератор, который необходим для получения кислорода после посадки. Досадная ошибка».
Что, пожалуй, зря, упустили авторы фильма — это возможность сравнения выносливости наших космонавтов с психозом, накрывшим американских астронавтов на «Сакайлэбе» 28 декабря 1973 года, когда, не выдержав нагрузки и в знак протеста против 16-часовой работы, они на сутки отключились от связи с землей. У Савиных фраза «потеряли счёт времени» является стандартной — «Земля» регулярно заставляет заработавшихся космонавтов сворачиваться и отправляться отдыхать.
Чтобы история спасения «Салюта» хорошо смотрелась в кино, необходимо было расставить маячки для зрительского внимания, неожиданные повороты сюжета, воспользоваться тем, что большинство не в курсе деталей миссии на станции, а потому каждый новый поворот будет чреват неожиданностями. И это удалось создателям «Салюта-7» блестяще. В целую драму превратилась стыковка с неуправляемой станцией. В будничную работу добавили короткие замыкания, взрывы, пожары, болезни, наконец, нехватку кислорода и героическую борьбу с повреждённым датчиком, который не даёт правильно развернуться солнечным батареям и наладить работу станции.
В строку пришлась даже абсурдная конспирологическая теория, что американцы якобы намеревались похитить «Салют» с орбиты, для чего включили в состав миссии очередного шаттла «Дискавери» знающего устройство «Салюта» француза Патрика Бодри (ну, а чтобы отомстить СССР за Афганистан, в ту же экспедицию включили ещё и саудовского принца — конспирологи врать не будут). Для «докудрамы» всерьёз использовать эту версию не приходится — «Дискавери» попросту не смог бы сесть с такой нагрузкой, а вот в фантастическом кино — ровно то, что нужно. Хотя с военными, рвущимися сбить станцию вместе с космонавтами, сценаристы всё же пережали: в вегетарианском 1985 году такой расклад уже был невероятен.
В финале фантастика перерастает в фантасмагорию, — вышедшие в открытый космос герои, у которых уже практически не остаётся кислорода, на последнем дыхании всё-таки побеждают технику и видят проплывающий мимо шаттл «Дискавери»; американцы, от которых ускользнула добыча, и русские, несмотря ни на что победившие, приветствуют друг друга на орбите.
«Салют-7» хорош неистощимостью создателей на выдумку новых и новых зрелищ, гэгов и умением нагнетать саспенс, порой даже на пустом месте. То тебя завораживает зрелище станции, наполненной зависшими в невесомости водяными каплями, то следует хулиганская сцена распития водки на троих с орбитальным тараканом, то завязывается внеземная потасовка, потому что заболевший Савиных в бреду пытается открыть шлюз в вакуум. Ожившая станция весело перемигиваясь с миром огнями, начинает играть «Арлекино».
Напряжение зрителя поддерживается накалённой атмосферой в ЦУПе — с рыданиями, швыряниями стульев и драками. Эстет сочтёт их излишне мелодраматичными и ненужно сентиментальными, но зритель до некоторой степени нуждается, чтобы ему подсказывали эмоции — и ЦУП с этой задачей отлично справляется. Если приключения выходят достаточно героическими, а шутки — смешными, то мелодрама получилась достаточно слезливой и при этом не пошлой.
Ещё это, в некотором смысле, поколенческий фильм. Мы привыкли воспринимать позднесоветских людей как деградантов со стаканом водки и пустыми глазами, которые, конечно, делали ракеты, но потеряли страну. Тема позднесоветской депрессии, так контрастирующей с недавним «временем первых», звучит в «Салюте» довольно остро. Но ещё ты видишь людей, для которых такие понятия, как честь, техническое мастерство, вызов соревнования, любовь к космосу и звёздам, — не пустой звук. Потеряли свой смысл не они, а система как целое. Они же, каждый на своём месте, были героями и делали что могли, и только благодаря их работе у нас сегодня остались огромные заделы на настоящее
«Салют-7» получился ещё и очень техничным фильмом о технике. В противоположность американской «Гравитации» его можно было бы назвать «Невесомость». Именно на полноценную имитацию работы в невесомости ушла основная часть съёмочного времени, так что некоторые американские кинокритики даже решили, что фильм реально снят в космосе. Невесомость же оказывается главным и грозным противником. В ней неуправляемо вращается мёртвая станция, в ней бесконтрольно плавают водяные капли, замыкая электроцепи. В невесомости, казалось бы, невозможно то, что не удалось даже на земле — кувалдой сбить повреждённый колпачок датчика, из-за которого станция не может развернуть солнечные батареи к свету… Однако чудо происходит.
В этом космосе Бог всё-таки на нашей стороне. Савиных в своей книге цитирует диалог, который, к сожалению, в фильм не вошёл. Джанибеков: «Ну, с Богом!»; Земля: «Не поняли, не слышим»; Савиных, Джанибеков (вместе): «С Богом!»; Земля: «Исторический момент».
Догнать и перепрыгнуть
«Движение вверх»
Россия, 2017.
Режиссёр Антон Мегердичев.
Сценаристы: Николай Куликов, Андрей Курейчик
«Движение вверх» — пожалуй, один из лучших фильмов о спорте, спортивной борьбе и спортивных достижениях, довольно неудачный фильм о Советском Союзе и жизни в нём и очень глубокий фильм о механике великих советских достижений, лежащих в основе советской ностальгии.
Олимпийский матч 1972 года показан с яркостью и яростностью финальной битвы какой-нибудь знаменитой фэнтезийной саги. Знатоки баскетбола могут, конечно, расходовать эрудицию и полемический пыл на обсуждение того, что «всё было совсем не так». Их право. Однако зритель, мало что в этой игре понимающий, как заворожённый, следит за драматичной борьбой на грани перехода в драку, за счётчиком на табло, за тактическими манёврами тренеров, больше напоминающими указания полководцев на полях сражений эпохи наполеоновских войн.
Любое спортивное состязание — это агон, напряжённая борьба, исключающая, однако, смерть проигравшего (вот что постигли греки с олимпиадами, и чего не понимали римляне со своей страстью к гладиаторским боям). А уж коллективные спортивные игры — это в чистом виде подражание сражению: нападение, оборона, тактика, манёвр, жертва, случайности и сила трения, приводящая в ничтожество величайшие замыслы.
Последнее — это то, чего не хватает шахматам, где практически всякое внешнее трение исключено, будучи заменено схваткой почти бесплотных умов, движущих абстрактные фигуры. Основная борьба шахматиста — борьба с самим собой, что показано в другом спортивном блокбастере — «Жертвуя пешкой» (в котором, впрочем, ухитрились неправильно положить шахматную доску).
Но реальная жизнь и борьба народов, как правило, ближе именно к хоккею, футболу и баскетболу. И «Движение вверх» как фильм-баталия определённо удался. Перед нами практически «Илиада», где шлемоблещущие герои сходятся в схватках. Создателям ленты удалось соединить документальную точность некоторых сцен, современную зрелищность (отступления от фактов в пользу которой вполне допустимы), борьбу тренерских замыслов, да ещё и забавный конферанс зрителей, смотрящих матч на стадионе и по телевидению.
Собственно, от фильма можно было бы оставить только этот шедевральный матч, снятый в самом начале работы над картиной, и он, пожалуй, сильно бы от этого выиграл, так как обрамляющая его история полна таких абсурдно-неточных допущений, странных проп