Мало того, на специфическом материале жизни будущих эмигрантов «Довлатов» оказался своего рода неопочвенническим манифестом. Вполне, как показывают слова самого Германа, сознательным. «Это почва… Русский человек — со своим, сложным и путанным, сознанием — существует, это не выдумки».
И вот этим переизданием русского почвенничества совершенно недовлатовский фильм Германа о выдуманном им не-Довлатове оказался на удивление хорош. Я ожидал увидеть рукопожатно-хорошелицую юмореску о страданиях интеллигентного творца с хорошими генами, окружённого «русским быдлом». Получился местами дико смешной, местами страшный фильм о русских и нерусских, о России, оказавшейся в отчуждённом от самой себя нечеловеческом состоянии. Фильм, преодолевающий социальный расизм, переламывающий свой «чернушный» генезис, критичный и по отношению к власти, и по отношению к противостоящей ему образованщине, но лишённый по-настоящему плохих людей, к каковым относится разве что пресловутый проктолог. В этом смысле «Довлатов» — очень социально-интегрирующий фильм. Кто-то, пожалуй, если хватит ума, объявит его «путинской пропагандой».
Хотя в конечном счёте Сергей Довлатов предвосхитил и переиграл Германа, написав рассказ, который выразил ту же установку лаконичней и выпуклей фильма. Это «Шофёрские перчатки», своего рода пародия на «Иван Васильевич меняет профессию». Переодетый в Петра I, Довлатов ходит по Ленинграду, он должен удивляться, возмущаться, ругать потомков — таков замысел суетливого диссидентствующего режиссёра Шлиппенбаха (в рассказе Довлатова, надо сказать, и образ режиссёра, и обстоятельства съёмок изрядно искажены). Однако царь быстро сливается с очередью, принимающей его появление абсолютно естественно, в отличие от присутствия человека с камерой, на которого смотрят как на агента соввласти, «п…ра с фонарём», приехавшего бороться за «моральный облик советского человека».
После столкновения с народом, подобного Полтавской баталии, довлатовский Шлиппенбах решает завязать с кино и заняться «правозащитной деятельностью». Оппозиция народная монархия vs советски-антисоветская диссиденция Довлатовым выстроена здесь лаконично-изощрённо (более подробно над этой публикой Довлатов поиздевался в финале «Филиала»).
Вместо шутовского фильма с писателями реальная история с фильмом о Петре могла бы занять в ленте Германа достойное место. Но она, увы, для этой ленты слишком весёлая. Ведь сам-то фильм совершенно не весёлый, хотя и смешной.
Полное похудение
«Я худею»
Россия, 2018.
Режиссёр: Алексей Нужный.
Сценаристы: Николай Куликов, Алексей Нужный, Константин Майер
В фильме «Я худею» бросается в глаза прямо-таки драматичное расхождение рекламной заявки и конечного продукта. Обещана была комедия про похудение. «Девки на диете Live». Жиробасы и жиробаски всей страны, выстраивайтесь в очереди к кассам и получите вдохновляющий пример и гору бесплатных рецептов в придачу. Месяцами рекламщики выпиливали на мозге историю про Сашу Бортич, которая поправилась, а потом похудела на двадцать килограммов, и совершенно не предупредили о том, что у неё ещё та драматическая роль, а история будет о восстановлении родовой преемственности, об обретении родной почвы и о рождении человека из себя самого. В общем, обещали слабую пародию на какую-нибудь комедийку с Риз Уизерспун, а замахнулись, не без определённого успеха и конкурентоспособности, на проблематику «Трех билбордов».
Спору нет, авторы и в самом деле соблюли все необходимы приличия: показали нам весы, лопающиеся платья, зарядку по утрам, голодание после шести, набеги на холодильник, группы анонимных тортоголиков. Заодно пошутили мимоходом на тему «Русский значит стройный» — вы заметили, что в нашем новом тайном «кодексе Хейса» обязательно требуется ненавязчиво-положительное употребление слова «русский», а также желательно обозначение приверженности православию хотя бы одного из персонажей?
Главная охудительная идея фильма так же справедлива: переедание — это заедание стресса и проблем, наименее криминальный и эмоционально дешёвый способ получения от жизни дополнительных эндорфинов.
Но, всё-таки, давайте честно. Меня, к примеру, мужа изрядно дородна и вельми чревата, тема лишнего веса в этом кино заинтересовала меньше всего. Никакого стимула, никакой поддержки я не ощутил, похрустел в зале чипсами и пошёл дальше наедать калории в попытке превратить их в килобайты текста.
Бегство фитнесс-кобеля слишком стремительно и не кажется слишком уж большой потерей, страдания героини недостаточно выпуклы, а исцеление показано настолько реферативно (ещё хорошая черта современного российского кино — угрожающие действию ненужные утомительные длинноты сжимать в реферативный клип и тем самым и зрителя радовать, и позора диалогов ни о чём избежать), что по-настоящему проникнуться подвигом самопреодоления кондитера Ани не удаётся.
После «Льда», ежели, сохрани Бог, что случится, я готов попытаться ходить. После «Со дна вершины», плохо снятого, но отличного по идее фильма о паралимпийцах, я готов буду если не встать без ног на горные лыжи, то сделать что-то аналогичное. После «Я худею» я пью чай с пирожными. Но, по счастью, это история совсем не о лишнем весе, а подлинное содержание делает её если не шедевром, то таким же тёплым, светлым фильмом, как, к примеру, «Аритмия» (блистательная Ирина Горбачёва — талисман?).
Прежде всего, этот фильм сам по себе является красивым разрывом с канонами постперестроечного говнуара или, проще говоря, чернухи. 99 % российских фильмов последней четверти века снимались по одному и тому же шаблону: беспросветная грязная нищая Россия, все мужики — алкаши, воры и бандиты, все женщины — немытые истерички и проститутки, среди этого торжествующего быдла дорожкой экстази в самогонном царстве пролегает извилистый путь одинокого творческого интеллигента, ведущий либо за границу, либо к пропасти. Почва равна рабству и грязи, разрыв с нею ведёт путём радуги к свободе, которой достойны лишь немногие.
Об этом грязном киномире грязные люди с грязными мыслями снимали свои грязные фильмы, а потом ехали сдавать эту отформованную кинокоробками грязь по весу на разные фестивали. А для «быдла» были «Яйца судьбы» и, если повезёт, «Ёлки».
И вдруг, где-то год назад, — как переключили какой-то рубильник. Большинство произведённых в России фильмов (и уж точно все кассовые) начали строиться по единым конструктивным принципам: берутся стандартные чернушные герои, ставятся в стандартные для чернушного сюжета ситуации и… никакой чернухи, никакой русофобии, никакого интеллигентско-московского социального расизма.
Обычный человек — хороший. Если он выглядит забулдыжно, то в душе его таятся неисчерпаемые запасы тепла. Плохих людей, в сущности, нет. Не найти такого мерзавца, которому не был бы открыт путь к самоизменению, если только он не гламурный самовлюблённый метросексуал, презирающий жизнь и людей вокруг себя. Таковой будет обязательно наказан. Родителей надо любить, друзей надо ценить, жизнь за МКАД есть, наша Родина вообще огромна и прекрасна.
А «Я худею» — это просто концентрация лучших рецептов нашего нового кино, за вычетом того, что фильм получился не слёзовыжимательный. «Северным сентиментализмом» его не назовёшь. Наверное, поэтому отличная мелодрама числится комедией.
Прежде всего, перед нами фильм про большую и прекрасную Россию. В роли звезды первой величины — Нижний Новгород, один из важнейших городов страны, которому положительных ролей в кино в последние десятилетия не доставалось (не считать же таковой роль города ужаса и абсурда в балабановских «Жмурках»?). Не знаю, как получилось, но даже позор города, панельный дом на горе, буквально уничтожающий панораму Нижнего, создателям ленты удалось превратить в культовый объект. Будем надеяться только, что туристы не будут пытаться повторить трюки с выбрасыванием кальяна из окна и перелезанием с балкона на балкон (говорят, Александра Бортич совершила это самостоятельно). Зато желающих снять на лето балкон с изумительным видом на величайшую русскую реку будет хоть отбавляй. А русское — это река, а река — это русское.
Вообще, палитра великих русских городов, несмотря на уничтожающую их советскую квадратно-гнездовую застройку, чрезвычайно разнообразна, сочна и кинематографична. В США есть всего несколько городов, местами не похожих друг на друга. В Европе настоящее разнообразие крупных городов с собственным лицом наблюдается только во Франции, Италии и немножко в Германии. Русские же города-миллионники, архитектурные и исторические памятники, каждый сам по себе целый мир, особенно в сочетании с вмещающим ландшафтом, так что в них есть натура на сотни фильмов.
Не менее упоителен в «Я худею» и сельский быт. Чистенькие сытые коровы на лугах. Золотое солнце, чьи лучи, кажется, колышут золотую рожь, среди которой рассекают менеджеры по управлению автоматизированными зерноуборочными агрегатами (ошибка в формировании саундтрека: здесь буквально напрашивалась, хотя бы фоном, песня Игоря Растеряева «Комбайнёры»). Уморительно-трогательные деревенские сценки и детали быта. Дядя Гриша, оказывающийся настоящим героем и превращающийся из самогонщика в стартапера — резчика по дереву. От всего этого веет таким здоровым оптимизмом, которого наша деревня не видала со времён арьергардно-оборонительного «Любить по-русски».
При этом никаких «кубанских казаков», никакой лакировки, просто много солнечного света. Даже деревенское хулиганьё на мотоциклах, от которого в ужасе бежит героиня, на деле за ней не гонится. Их ужасность преувеличена её горем, а так — это просто безобидные ребята на мотоциклах. Под кинематографическим Нижним безопасней, чем на границах вымышленного Эббинга, Миссури.
Отдельно хочется отметить маленькое «роад-муви» по Русской Земле: из Нижнего Новгорода в Казань, с умилительно-смешными названиями деревень, сбором цветов и земляники и гостеванием под Казанью у отца главной героини, исполненного Сергеем Шнуровым. Отец произносит загадочную фразу: «Заезжал замгубернатора». Простите, но в Казани нет ни замгубернатора, ни губернатора. Нет? Значит будет. Шнур так сказал.