Фильм прелестен изощрённым стёбом над феминизмом. Сперва Карина предстаёт как стандартный феминистский образ — своенравная дама, знающая астрономию и хорологию лучше мужчин, способная прочесть «карту, которой не прочесть мужу», а потому плоские патриархальные обыватели рассматривают её как ведьму.
Возникает впечатление, что перед нами феминистский агитпроп: женщины умнее мужчин, за что мужские шовинистические свиньи считают их ведьмами, которых не существует. Но потом оказывается, что ведьмы в этом мире — классические, с татуировками и швырянием в огонь жаб вполне существуют — только их не жгут, а держат взаперти и используют для своих надобностей. А плоский сциентистский мир Карины, где нет и не может быть ходячих мертвецов, призраков и русалок (Генри, в противоположность ей, знает все легенды), в секунду рушится, когда ей в одном исподнем приходится от этих мертвецов убегать. В итоге в мире семейных отношений пятых «Пиратов» торжествует милая, демократичная и дружелюбная патриархальность…
Ещё более поразителен метафизический разворот новой серии киносаги. Для пиратов всегда была характерна небанальная мистическая и философская глубина. Скажем, поединок между вольным пиратским народом и лордом Беккетом из Ост-Индской компании во второй и третьих частях был поединком мира ренессансной постъязыческой мистики эпохи Великих Открытий и эпохи просвещенческих рационалистических империй, когда «всё невещественное становится несущественным». Расколдованный мир, мир, где заперта «Калипсо» и всё подчинено воле человека, точности и расчёту, оказывается миром ужасающей несвободы и несправедливости.
Само название пятого фильма отсылает нас к той же коллизии — «Мертвецы не рассказывают сказки». А это значит и обратное: не верят в сказки, в легенды, в чудесное только мертвецы. Одержимая всё тем же секулярным духом, что при покойном Беккете, Британская империя, борющаяся за владычество на морях, лишена всякой привлекательности. Даже визуально ей противопоставляется мир Гектора Барбоссы, ассоциированный с классицизмом XVII века, эпохой Людовика XIV, как более симпатичный и человечный. Своеобразная ностальгия внутри ностальгии. «Расколдованный» мир оказывается пустым, плоским и нежизнеспособным перед лицом зла.
Зло воплощено в жестоком капитане Салазаре, поплатившемся за желание уничтожить всех пиратов. Он отдалённый наследник испанцев из четвертой части саги, но если их христианскому фанатизму, желанию уничтожить любые обманные, нехристианские способы доступа к бессмертию можно было лишь посочувствовать, то в Салазаре нет никакого религиозного одушевления — лишь фанатическая воля к власти.
И между этими врагами — безжалостной цивилизацией империи и безжалостной жестокостью мертвеца — плавают, как между акулами, наши герои, цель которых — снятие проклятий. И секулярное расколдовывание мира, и погружение в колдовскую пучину равно оказываются злом, и единственный истинный путь — победить зло, рассеять тёмные чары, спустившись в преисподнюю и восторжествовав над смертью жертвой во имя любви. Настолько мощного криптохристианского мотива в популярной культуре не было давно. Остаётся лишь снять перед создателями этой серии «Пиратов» треуголку: в наши дни на такое не всякий решится.
Ну, а для Украины и племени бандерлогов у нас плохие новости. Единственный, как оказалось, способ снять все тяготеющие над миром проклятия — разбить трезубец и всё разделить.
Брэкзит-трансформеры
«Трансформеры: Последний рыцарь»
США, 2017.
Режиссёр Майкл Бэй.
Сценаристы: Арт Маркам, Мэтт Холлоуэй, Кен Нолан
Своеобразным налогом на многодетность в современном мире является необходимость разбираться в черепашках-ниндзя и зомби, знать тонкости японского аниме и по первому же зову трубы выдвигаться на новую серию бесконечной саги о трансформерах. Сделать это было на сей раз в ялтинском аймаксе не так просто: в кассу стояла очередь такой длины, которую я последний раз видел в Советском Союзе, — какой-то телефонный террорист (не исключено, что «украинский») незадолго до нашего прихода заминировал кинотеатр, и теперь толпа в сотню человек стояла, чтобы вернуть/обменять билет.
Я ждал милого боевика про машинки, на который хотел пойти мой сын-детсадовец и на который, разумеется, отказались идти дочки-подростки. Вместо этого мы оказались на довольно взрослом, иронически-серьёзном фильме из волны брэкзит-кинематографа, который сыну был невыносимо скучен, а для меня оказался захватывающе интересен.
Что такое «брэкзит-кинематограф»? Это волна в британском и голливудском кино последних нескольких лет, которая воспевает добрую старую Англию, её традиции, мужество и джентльменство, обыгрывает имперские символы и мифы о тайном британском всемогуществе.
Пока дело ограничивалось джеймсбондом, где в «Skyfall» Британия давала свой последний отчаянный бой, можно было считать, что речь идет об арьергардном сражении последнего отряда. Когда появился упоительный «Kingsman» — фильм о тайной службе джентльменов, одетых в костюмы с иголочки, сшитые на Сэвил Роу, и этот фильм был задиристо антиглобалистским (вплоть до того, что там взрывалась голова президента США, неотличимого от Обамы), можно было думать о противостоянии мейнстрима и небольшой оппозиции, тем более что выступление было жёстко подавлено — сиквел фильма превратился в гомосексуально-глобалистскую жвачку.
Но вот настал 2017 год, и фильмы о ещё более великой Британии зачастили, как из пулемёта. Гай Ричи показал свой перепев легенды о короле Артуре, где отчётливо эксплуатируется тема восстания британцев против внешнего мира. «Чудо-женщина» тоже оказалась в чопорном Лондоне времён Первой мировой и сражается за Британию против генерала Людендорфа. И вот уже на подходе новый фильм Кристофера Нолана «Дюнкерк», в котором британцы, несомненно, без всякой посторонней помощи выиграют Вторую мировую войну своим героическим драпом из Франции. А за ним настанут «Тёмные времена», в которых сэр Уинстон Черчилль лично выиграет Вторую мировую войну, буквально не сходя с толчка.
И вот подростковый фантастический комикс Майкла Бэя о грузовичках-трансформерах тоже превратился в пропаганду высокого героического накала. Оказывается, совершенно «антиклинтоновский» фильм Бэя «Тайные солдаты Бенгази» не был случайностью. Режиссёр продолжает двигаться в сторону консервативного, заточенного против глобалистского истеблишмента кино.
Сценарист Кен Нолан собрал мотивы множества голливудских блокбастеров последних лет — того же «Меча короля Артура», «Звёздных войн», «Кода да Винчи», «Шерлока», вышеупомянутого «Кингсмэна», пригласил на одну из главных ролей сэра Энтони Хопкинса, ставшего после «Западного мира» совсем уж культовым актёром… И на этой мешанине построен довольно зрелищный и невероятно патетичный фильм о том, что в начале каждой легенды лежит правда, и что вера в чудо работает там, где не срабатывают наука и техника.
Нет никакой необходимости пересказывать сюжет этого блокбастера. Он не имеет значения. Значение имеют смыслы, символы и мотивы. Всё вертится вокруг амулета инопланетного происхождения, неким образом обозначающего конец света (в конечном счёте он превращается в меч последнего рыцаря). В этом амулете каждый человек доброй воли узнает… крест, да ещё и сопровождаемый альфой и омегой.
С одной стороны, в первый раз за долгое время Голливуд показывает христианскую символику как нечто позитивное, как символ, исполненный силы и значения, а не как предмет высмеиваемый и демонстративно унижаемый. С другой, — правы, конечно, будут те, кто увидит тут профанацию и попытки украсть у христиан символ благовестил — мол, знаем мы, что это, просто привет от инопланетян.
Очень напористо звучит в фильме тема традиции, усиливаемая консервативным британским контекстом. Главная героиня удивительно напоминает героиню недавних «Пиратов» — чрезвычайно учёная феминистичная дама, трижды доктор Оксфорда, которая не верит ни в какие легенды. Но по ходу истории она вынуждена признать, что сама является частью традиции, а эта традиция заключает в себе истину, а служение ей требует жертвенности и… целомудрия. Когда это слово звучит в современном голливудском фильме, с юморком, но без всякой издёвки, в первый момент глаза на лоб лезут.
Король Артур, рыцарство, кресты, тайный орден хранителей знаний, в который, в числе прочих, записана русская императрица Екатерина II, оживающие танки Первой мировой войны и старинные подводные лодки, которые оказываются куда полезней современной военной техники, включая ядерное оружие, — всё это подводит подростка, являющегося главным потребителем такого кино, к тому, что традиция вкупе с мистикой, нравственностью и аристократией — не такая уж плохая вещь. Что в высшем смысле она стильна и современна.
Честно говоря, непривычно оказаться в мире, где голливудская машина один за другим клепает фильмы с антисодомской и антивавилонской философией, хотя и обёрнутой в изрядной степени в фантастический оккультизм и масонерию… Посмотрим, как далеко этот брэкзит-кинематограф зайдёт и как скоро будет подавлен этот кино-бунт, если, это, конечно, бунт, а не согласованный манёвр.
И на Марсе аризонская картошка зацветёт
«Марсианин»
США, 2015.
Режиссёр Риддли Скотт.
Сценарист Дрю Годдард
США потратили миллионы, если не миллиарды долларов на то, чтобы спасти Мэтта Деймона — рядового Райана и доктора Манна («Интерстеллар»). Героиня Сандры Буллок — Райан Стоун — в «Гравитации», напротив, спасла себя в космосе сама. Её новаторский подход явно понравился продюсерам, поэтому решено было в «Марсианине» научить героя Мэтта Деймона тому же, а уж заодно — для верности — его ещё и спасти…
На Марсе работает исследовательская экспедиция, начинается сильная песчаная буря (на самом деле невозможная из-за атмосферных условий этой планеты), и группе астронавтов приходится досрочно стартовать и возвращаться на Землю. При эвакуации инженер Марк Уотни (Мэтт Деймон) погибает на глазах у остальных, и его бросают. Однако на самом деле астронавт чудом выжил и остаётся один на планете, без связи с Землей, в модуле, рассчитанном на месяц жизни…