«МакМафия» превращается в «русскоязычноеврейский» вариант «Крёстного отца», походя согрешившего со всей «Бригадой». Молодой «дон», поначалу совсем не хотевший всей этой отвратительной мафиозной жизни, во имя семьи и мести входит в игру, а вскоре обнаруживается, что у него врождённый талант приказывать, решать проблемы, шантажировать, мстить и сеять страх. И вот перед нами уже молодой Майкл Корлеоне, только с гарвардским дипломом и тренирующийся держать удар в русской школе единоборств. Где он нашёл в Лондоне такую школу с российским флагом и гербом — хороший вопрос. Ещё более существенный вопрос — где сценаристы обнаружили у «русских», пусть и в самом условном смысле слова, сицилийские «семейные ценности», которые могут быть для Алекса мотивом радикально поменять свою жизнь.
Назвать «МакМафию» русофобским сериалом, несомненно, можно. Россия в нём представлена как безжалостное государство, спецслужбы которого теснейше сращены с мафией и контролируют наркотрафик. Если «русские» кого-то взяли на прицел, то непременно убьют. Дмитрий Годман, спрошенный, почему у него, несмотря на тюремное прошлое, нет татуировок, отвечает, что он — еврей (все русские, как нам ранее показали те же англичане в «Пороке на экспорт» Дэвида Кроненберга, татуированы куполами и крестами с ног до головы). Особенно отвратительно выглядит сцена, когда дочь мафиози Вадима, мило сыгранная Анной Левановой, читает в пражской часовне православную молитву «Богородица Дево, радуйся!», а в следующей сцене её отец лично не боится замарать руки убийством чешского полицейского.
Однако есть в этом фильме нечто, что отличает его от стандартной голливудской русофобии, англичане научились работать с этим вопросом более тонко. Русские в воображаемом мире этого сериала — аналог итальянцев у Копполы, ирландцев у Скорсезе или евреев в «Однажды в Америке» Серджио Леоне: стигматизированные изгои, маргиналы западного мира, по отношению к которым не стыдно проявлять расизм, предрассудки и подозрительность, вынужденные жить в полутени и возиться с грязными деньгами. Один из инвесторов прямо в лицо бросает Алексу, отказывая ему в деньгах: «Будь вы француз или испанец, можно было бы ограничиться опровержением и все бы поверили, но вы русский, и вам не поверит никто».
Однако положение изгоев вырабатывает у них ту исключительную жизнестойкость, которую совершенно утратили представители более благополучных народов, а у русских она скрывает ещё и естественный инстинкт власти. За всеми карикатурнорусофобскими сценами и риторикой невозможно не увидеть в Алексе (а он наполовину русский не только культурно, но и этнически) тот самый человеческий тип, которому веришь, что он смог создать в ледяной пустыне империю от Мурмана до Курил. Волей-неволей начинаешь ассоциировать молодого банкира-гангстера с другим «сильным русским» западных сериалов — президентом Петровым из «Карточного домика», столь же прагматичным, безжалостным и эффективным.
Да и вообще Россия на фоне иных показанных в сериале «миров» выглядит довольно достойно. Совершенно инфернален своей грязью и нищетой, где человеческая жизнь не стоит и рупии, Мумбай. С невероятным сарказмом подана «захваченная русскими», превратившаяся в роль прокси-соединения России и ЕС, изрядно замусоренная и опустившаяся Прага. Как настоящий Содом (в самом буквальном смысле слова) подан израильский Эйлат. Очень опасным местом выглядит Дубай. На этом фоне Москва воспринимается как пространство уютной зимы и сосредоточение почти абсолютной власти. В этом, конечно, основной мотив русской опасности, вот только с образом Империи Зла западные киношники раз за разом просчитываются: всем почему-то нравится Империя, она оказывается притягательна независимо от возведённой на неё клеветы.
Картонной русофобии для сегодняшних времён оказывается мало. И, наверное, именно поэтому перед нами второй за последние месяцы нашумевший сериал, где огромная часть диалогов ведётся на русском языке. В «Вавилон-Берлине» ОГПУ и троцкисты гонялись друг за другом по германской столице, нашпигованной русскими, в поисках русского золота, и даже финальный романс звучал по-нашему. В «Мак-Мафии» происходит, с лёгкими модификациями, в общем-то, то же самое.
Российские актёры получили возможность прославиться сразу на западных экранах, иной раз даже не будучи широко знамениты в России. Скажем, я поставил бы на большую карьеру Софьи Лебедевой, прекрасно сыгравшей Людмилу из Капотни, превратившейся из секс-рабыни в участницу и жертву больших политических игр.
Другие актрисы, играющие в «МакМафии», могли бы создать небольшой «Клуб дочерей». Жену беглого олигарха Дмитрия Годмана играет Мария Шукшина, её соперницу Машу — Мария Машкова, а невесту её сына Алекса Ребекку — Джульет Райлэнс, падчерица великого Марка Райлэнса.
Впрочем, Ребекка, самый, пожалуй, неприятный персонаж во всей этой истории. У всех персонажей сериала — алкоголиков, убийц, насильников, грабителей, наркоторговцев и предателей — есть хоть что-то человеческое. И только она представляет собой тип «идеальной англичанки»: непрерывно рассуждает о справедливом капитализме, честности, неприятии преступных денег и отмывания доходов.
Производит впечатление стукачки, своей лицемерной улыбкой похожей на Хиллари Клинтон. Она со своими добродетелями — образ Абсолютного Зла: капитализма, насосавшегося прежде чужой крови и использующего теперь апелляции к морали для закрепления своего места наверху. Сперва задаешься вопросом: чем вообще это существо могло привлечь Алекса? — но потом понимаешь, что с нею он чувствует себя настоящим лондонским джентльменом, совершенно отрёкшимся от русскости-мафиозности. Однако по мере развития его теневой карьеры она начнёт его тяготить.
Под стать Ребекке, впрочем, и её босс Сидни Блум, главный идеолог «справедливого капитализма», про которого мы ненароком узнаём, что он сделал состояние на разорении африканских портов.
Первый сезон сериала заканчивается полным торжеством Алекса над врагами и его союзом во имя «социально ответственной» наркоторговли с цивилизованными российскими элитами в исполнении Данилы Козловского. Увидим, что будет дальше. Пока очевидно одно: в своей русофобской истерии западные кинематографисты перешли ту парадоксальную черту, за которой ненависть становится притяжением. Учите русский!
ОБРАЗ ВРАГА
После дела Скрипаля даже слепой заметит, что западный официоз и СМИ разрешили себе безграничную русофобию. Ни дна, ни покрышки в ненависти к России, русским и лично Путину теперь попросту нет. Русские — абсолютный враг, нет такого преступления, такой гнусности, в которой нас неуместно было бы обвинить.
Кино и сериалы являются, разумеется, наиболее действенным средством воспитания русофобии. В их воображаемых мирах агенты Путина безоговорочно потеснили террористов, маньяков, инопланетян и любых других врагов. Ситуация порой запутывается так, что уже трудно понять, где кончается сериал и начинается реальность. Иногда создаётся впечатление, что те или иные сюжетные ходы в сериалах сочиняются исключительно для того, чтобы подготовить публику к тем или иным обвинениям в адрес России, которые вскоре прозвучат в реальности.
Многие, от пользователей соцсетей до официальных представителей российского МИДа, обратили внимание на то, что события «дела Скрипаля» напоминают сюжет 6-го сезона британского сериала «Ответный удар», посвящённого работе британского спецназа. Этот динамичный, полный экшена сериал показывает будни крутых парней из британской SIS, которые, разумеется, только тем и заняты, что спасают человечество.
И вот, незадолго до драмы в Солсбери, в «Ответном ударе» всплыл газ «Новичок». Его якобы изобрёл российский ученый Илья Зарин (игра слов: зарин — это один из сильнейших отравляющих газов, применявшийся не только воюющими государствами, но и террористами из секты «Аум Синрике»). На деле Зарин оказывается химиком из Чечни Камилем Марковым.
«Новичок» — это популярное на Западе секретное оружие, с тех пор как в начале 1990-х шумиху вокруг него поднял эмигрант Вил Мирзаянов, объявленный западной прессой и лидером российской демшизы Новодворской «отцом» таинственной химической формулы. Скорее всего, именно давно стоящая вокруг этого газа шумиха и привела его как в британский сценарий, так и в британскую дипломатию. Для голословного обвинения России британцы, по всей видимости, выбрали почти наугад то название газа, которое публика слышала в сериалах, читала о нём в прессе и ассоциирует с Россией. Примерно как если бы мы заявили, что уверены: Бориса Немцова застрелил известный британский разведчик Джеймс Бонд.
Однако развитие сюжета в «Ответном ударе» ничего общего с «российским следом» не имеет — Джейн Лоури, жена главного арабского преступника террориста Омара Идриси, вместе с чеченским химиком Марковым и белорусским мафиози планируют распылить «Новичок» в Минском аэропорту с помощью бомбы, которую взорвёт террористка-смертница. Вполне традиционный «антитеррористический» сюжет, в котором трудно найти что-то антироссийское.
Совсем другой градус русофобии в других британских и американских сериалах и широкоэкранных кинопроектах. Прямо-таки настоящей программой по обработке общественного мнения британцев выглядит, с учётом дела Скрипаля, сериал «МакМафия».
В центре этого яркого и, несомненно, удачного проекта, значительная часть времени которого идёт на русском языке, — разборки между «русскими» олигархами-мафиози, происходящие сперва в Лондоне, а затем в Москве и по всему миру.
Как абстрактное телешоу, «Крёстный отец» на новый лад, «МакМафия» — это увлекательное зрелище. А вот как пропагандистская накачка британского телезрителя сериал несёт вполне определённый пучок смыслов, удивительно предвосхищающих основные мотивы «дела Скрипаля»: ФСБ и русская мафия хозяйничают в Лондоне как у себя дома — убивают, шпионят, подставляют, и спасения от них нет, русские богачи несут Британии одни проблемы, их дети, даже безукоризненно выучившиеся в британских школах и старающиеся отречься от своей русскости, — всё равно личинки убийц и мафиози.