Ещё один чисто японский вопрос: кастовая закрытость самурайского сословия. Герой Тосиро Мифуне не был настоящим самураем по рождению, но был принят в семёрку за доблесть. И всё-таки даже на его могиле клинок развёрнут в другую сторону.
«Великолепная семёрка» Стёрджеса — фильм эпохи американской бури и натиска. Фильм построен, по сути, на скрытом расовом конфликте и идее экспорта демократии. Мексиканские крестьяне, страдающие от мексиканских же бандитов, нанимают белых американских стрелков на свою защиту. Те проигрывают своё сражение, так как часть крестьян предпочла своих рекетиров чужестранцам-освободителям. Но хотя бандиты отпускают их с миром, американцы возвращаются. Потому что американцы в любом случае должны возвратиться и навести свою демократию всегда и везде, во что бы это ни стало.
Не слишком горячо принятая в США, в Советском Союзе «Семёрка» стала культовым фильмом. И дело не только в том, что в одном голливудском кино снялись сразу двое русских: Криса сыграл Юлий Борисович Бринер, а мудрого старика — Владимир Соколов. Дело в том, что наш зритель эпохи холодной войны безошибочно проецировал американский «освободительный империализм» на наш собственный. И не случайно, что «Семерка» породила шедевральный русский отклик в виде «Белого солнца пустыни», где смысл «освободительного» метасюжета воспроизведён почти буквально. С тем лишь прибавлением, что русский герой Сухов — одиночка (на самом-то деле именно русские, а не американцы — народ индивидуалистов).
В этой истории кочующего сюжета новая «Великолепная семёрка» отметится своим блистательным отсутствием. Зачем и ради чего снят этот фильм — понять решительно невозможно. Первое и напрашивающееся объяснение — создать «политкорректную» версию истории семёрки. Вместо русского Бринера во главе компании негр Дэнзил Вашингтон. А сама «семёрка» представляет собой набор костюмов из Диснейленда — тут рядом с негром и хулиган-мексиканец, и китаец-ножевик, и индеец, и комичный следопыт, а элегантного, но травмированно-трусоватого южанина, некогда первого стрелка Конфедерации (в самом деле, разве можно не унизить немножко южан тем, что именно их герой трусит), уравновешивает весёлый фокусник-янки.
Недавно в сети потешались над российским аналогом американских «Мстителей», где подборка супергероев тоже производилась с учётом принципов пролетарского интернационализма. Но до такой клоунады, которую устроили в новой «Семёрке», нашим ревнителям толерантности далеко. При этом на стороне зла есть белые, есть мексиканцы, есть даже индеец. Но вот плохих негров нет и быть не может.
Само зло теперь воплощено вместо мексиканских разбойников бандитским капитализмом. Главный злодей Бартоломью Боуг кощунствует, что бог этой страны — доллар, а значит, противясь его долларам, жители маленького городка противятся самому богу. Но для настоящего капиталистического монстра Боуг ведет себя откровенно глупо: вместо того чтобы прислать полицию со специальными полномочиями, идёт в атаку во главе собственной наёмной армии и гибнет, что логично для вожака банды, но не для предпринимателя, который просто вернулся бы с новой, ещё большей силой, в которой был бы не один уничтоженный фокусом пулемёт Гатлинга (тема превосходства бандитов в вооружении, центральная у Куросавы, вернулась в новый фильм, но не слишком удачно), а десять или даже сто пулемётов.
Всё социальное, помимо риторики про капитализм в начале, из фильма исчезло. Если в прототипах важную роль играет недоверие крестьян к своим защитникам и постепенное преодоление недоверия и трений, то теперь это заменено сценой эвакуации борделя. Если для первых двух семёрок центральным был вопрос — почему они вообще должны сражаться и умирать за угрюмых, жадных и неблагодарных мужиков, прячущих своих дочек и лучшую еду, то новую семёрку проблемы мотивации вообще не волнуют. Главный герой Сэм Чизем не столько восстанавливает справедливость и защищает слабых, сколько мстит Боугу за гибель собственных сестёр. Так из социальной драмы «Семёрка» превращается в миллион-первый фильм о мести.
Последние годы ознаменовались рождением жанра «политкорректного» вестерна. В этом вестерне злой чернокожий жестоко мстит белым шовинистическим расистам, не скрывая собственной расовой ненависти. Этот мотив — расовая ненависть чёрных к белым — активно эксплуатируется на «обамовско-клинтоновском» фланге американской политики. При этом указание на проблему оказалось под запретом. Только что конгрессмену Питтенджеру пришлось извиняться за предположение, что участники очередного расового бунта в городке Шарлотт просто ненавидят белых.
В этом жанре особенно развернулся Квентин Тарантино с великолепным «Джанго освобождённым» и в самом деле омерзительной «восьмёркой». Возможно от создателей ремейка «Семёрки» ожидали чего-то подобного, но они решили от этой миссии уклониться, сняв фильм о крепкой расовой дружбе и даже прибавив некоторые христианские мотивы. Но получилось ни два, ни полтора. Неполиткорректность в любую сторону всегда побеждает политкорректность.
Это надо учесть и нашим кинематографистам, которые тоже любят снимать вестерны и истерны. Будьте белыми, красными, националистами, православными фундаменталистами, жестокими, резкими, кровавыми. Только политкорректными не будьте. Политкорректность — противоположна большому стилю. И политкорректность убивает. Для начала она убивает интерес зрителя. Фильм в день премьеры я смотрел в огромном зале «Аймакса» на Новом Арбате. Смотрел в одиночестве.
Звери вошли и убили всех
«Планета обезьян: Война»
США, 2017.
Режиссёр Мэтт Ривз.
Сценаристы: Марк Бомбэк, Мэтт Ривз
«Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали».
«Планета обезьян» — это фильм не про Украину и бандерлогов. Что — мне не верите? Ну; смотрите сами…
Люди пытались вылечить Альцгеймер, а создали вирус, от которого обезьяны шибко умнеют, а хомо сапиенсы глупеют и лишаются дара речи. И теперь остатки погибшего человечества пытаются уничтожить умных обезьян во главе с их вождём — Цезарем. Хорошо, что не Наполеоном. Честно говоря, и предыдущие части смотреть было невыносимо скучно. Там обезьяна по имени «Коба» (партийный псевдоним Сталина) провоцировал войну между приматами и людьми, но в конечном счёте был побеждён Цезарем.
«Планета обезьян: Война» — вовсе примитивная антихристианская и антитрамповская либеральная пропаганда. Нетолерантные люди не понимают несчастных обезьян и пытаются их убить, распинают на крестах, сажают в концлагеря. Борется с шерстистыми двуногими организация под названием «Альфа и омега», возглавляемая стащенным практически без изменений из «Апокалипсиса сегодня» Копполы сумасшедшим полковником. Он выбривает себе затылок под рваным американским флагом и заставляет обезьян строить… стену. Несмотря на предупреждения Цезаря, что «Стена не поможет». Можно было бы ещё где-то на стене написать «Трамп — урод», всё равно предел тупости пропаганды уже достигнут.
В конечном итоге все люди, к радости обезьян, подыхают, взаимоистребляясь. Остаётся лишь маленькая немая девочка-блондинка, которую называют Нова. Как раз такие экземпляры немых людей очень в обезьяньем царстве пригодятся для улучшения эстетических качеств обезьяньей породы. И ничего, что обезьяны убили у неё отца — зато цветочек подарили. Радость-то!
Эта обострённая ненависть к человечеству и любовь к обезьянству становится совершенно понятной, если уметь читать символический язык Голливуда.
Человек- это белый гетеросексуальный мужчина, обычно — христианин. Это мерзкая шовинистическая тварь, которая должна как можно скорее сдохнуть.
Обезьяны — это представители нового разнообразия: содомиты и феминистки, мигранты и носители всяких там миролюбивых религий. Именно им должно принадлежать будущее после окончательной смерти белого мужчины.
Картина буквально пышет ненавистью к человеку и призывает к его уничтожению. Это проповедь уже не геноцида, а антропоцида.
«Но нашлись те, кто их пожалели,
Те, кто открыл зверям эти двери.
Зверей встретили песни и добрый смех.
Звери вошли и убили всех».
Но вот в чём коварство этой семиотической системы. Она, призванная разрушать целостность сознания носителей цивилизаций европейского круга, внушать им толерантность к зверям, трепет перед низшим началом, — неявно утверждает отрицаемое.
Белый мужчина-христианин в этой семиотической системе — всё равно человек. Нормальный типовой человек как он есть. А прирождённые носители толерантности так и останутся обезьянами.
Убийство скрюченной Агаты
«Убийство в Восточном экспрессе»
США, 2017.
Режиссёр Кеннет Брана.
Сценарист Майкл Грин
Почти одновременно стартовали в российском прокате «Убийство в Восточном экспрессе» — дорогой фильм с перворазрядным звёздным составом: Джонни Депп, Пенелопа Круз, Мишель Пфайфер, Джуди Денч — и сравнительно малобюджетный «Скрюченный домишко», где из звёзд только Джиллиан Андерсон, совершенно не похожая в этом фильме на Дану Скалли.
«Убийство в Восточном экспрессе» — это, без сомнения, один из лучших романов Агаты Кристи, классика детектива, созданная под влиянием трагической истории с похищением и убийством маленького сына выдающегося американского лётчика Чарльза Линдберга. Одно из самых знаменитых и страшных преступлений XX века остаётся загадкой до сих пор. Оно породило множество конспирологических версий — по одной из них, лётчику, бывшему одновременно крупным политиком, мстили за то, что он выступал против создания Федерального Резервного Банка, по другой — ему нанесли чудовищную психологическую травму, чтобы не дать ему, фактически национальному герою, выступить политическим соперником Франклина Рузвельта.
У «Восточного экспресса» богатая традиция экранизаций. В 1974 году вышел фильм одного из лучших американских режиссёров всех времен — Сидни Люмета. Его фильм о присяжных «Двенадцать разгневанных мужчин» стал классикой, и вполне закономерно, что именно Люмет взялся за другую историю про двенадцать, тоже составивших своего рода суд присяжных, чтобы осудить жестокого детоубийцу-