Она прошла ко мне, присела на край кровати, приобняла за плечи.
– Что случилось, Настя? – спросила она, мягко поглаживая мои плечи, как мама, когда я грустила.
– Я не могу так. Он мне противен. И… я боюсь его до чертиков. Боюсь сказать лишнее слово, кажется, что он в любое мгновение начнет меняться. Он не человек… – Я тяжело вздохнула, пытаясь справиться с подступающими слезами.
Вышло сумбурно, но в моих мыслях тоже не было порядка, только страхи, сомнения и обреченность.
– Даже не знаю, что тебе посоветовать, милая. Потерпи, опекунство не вечно.
Горько усмехнувшись, я растерла глаза. Не вечно, как же. Думаю, я привязана к Дрейсону на всю жизнь, если не найду способ сбежать. Но поддержка Валери помогла. Она напомнила мне о маме, ее оптимизме, силе духа. Нельзя отчаиваться, варианты всегда есть.
Чуть успокоившись, я хотела поговорить с Дрейсоном. Все равно в нашем противостоянии он выйдет победителем, а на свободе у меня больше шансов. Но снова неудача. Умер глава какого-то города провинции, и вит срочно уехал разбираться. По словам Валери, в последнее время часто возникали подобные неприятности, и не только в провинции Дрейсона.
Так странно, большую часть жизни я провела в четырех стенах, а сейчас, заново обретя способность ходить, опять оказалась заперта. Чтобы не изводить себя бессмысленными размышлениями, решила вспомнить свои многочисленные хобби. Меня по-прежнему не ограничивали в тратах. Так что вскоре в моем распоряжении появился швейный артефакт, отрезы тканей и кожи, бисер. И за пять дней отсутствия Дрейсона я сшила себе рубашку, брюки, ночнушку и сарафан. Сплела несколько кожаных браслетов, решив раздарить свои поделки домочадцам, ведь они были так добры ко мне.
На пятый день моего заточения ко мне пришла гостья. Единственная, кого ко мне пустили. В этот момент я сидела на кровати, завершая кожаный браслет в подарок сыну Вильи. Так как посещения были запрещены, а слуги приходили ко мне в определенное время, я испугалась, решив, что вернулся Дрейсон. Да, я понимала, что время идет, дата ритуала приближается, а я так и не придумала, как спастись. Необходимо было выпросить у ненавистного двуликого свободу. Но видеть его все равно не хотелось. Я боялась – его, того, что он попросит за освобождение. Но пришел не Дрейсон.
– Я без стука, – в комнату стремительно ворвалась его мать. В особняке было развешано несколько портретов Николетты, потому я узнала ее.
Высокая, статная, с идеальной осанкой. Она очень молодо выглядела. Картины явно не преувеличивали ее красоту.
Она чуть удивилась, увидев мой наряд. Потом внимательно присмотрелась ко мне, критично оглядела мой сарафан. Бирюзовый, свободного покроя, зато какой удобный.
– У вас это семейное, – пожала я плечами, возвращаясь к работе.
Еще пара узелков, и готово. Женщина даже опешила от моей наглости. Но я была не намерена стелиться перед ней.
– Как вы узнали обо мне? Вит Дрейсон рассказал?
– Нет. Маргарет упомянула, что Виттор спит с человеческой преступницей.
– Как вы сказали, я преступница и ничего не решаю. Вам стоит поговорить с сыном, – ответила я, откладывая готовый браслет в шкатулку, где хранилось все необходимое для рукоделия.
– Что ты задумала? Он никогда не женится на тебе, не позволит забеременеть. – Ее взгляд остановился на футлярах с драгоценностями. – Ради денег и драгоценностей? – скривилась она, взглянув на меня с презрением. Я лишь рассмеялась.
– Вы серьезно? Зачем мне деньги и драгоценности, когда я заперта в покоях? Ваш сын удерживает меня против воли. Более того, я не преступница, а просто потеряла память и по незнанию позволила поставить себе печать греха.
– Зачем ему это?
Она обошла кровать, чтобы лучше рассмотреть меня. Когда солнечные лучи из окна коснулись ее светлых волос, бриллианты в них ослепительно блеснули.
– У него и спросите. Не нравлюсь? Выгоните меня. Хоть в лес. Только печать снимите. Сгину так сгину. Нет – значит, сбегу как можно дальше от провинции.
– Ты преступница, – уже не так уверенно возразила она. Но в ее взгляде блуждали сомнения.
– Вам же не нравится, что ваш сын спит с человечкой.
Николетта фыркнула, присела на край кровати, вынув из шкатулки несколько браслетов.
– Почему тебя заперли?
– В наказание. Вит считает, что если я живу на его деньги, должна проявлять к нему больше любви.
– Не понимаю… – уже растерянно проговорила она, откладывая браслеты и переведя взгляд на меня. – Ты необычная. И волосы. Натуральный цвет. Но это не повод… – нахмурилась она.
– Не повод, – согласилась я. – Вы поможете мне сбежать?
– Пока ты заперта, ничего нельзя предпринять. – Женщина мучительно размышляла.
Это я и сама знала: Аластор как раз занимался установкой защиты особняка, так что я даже не пыталась выбраться через окно, зная, что оно меня все равно не пропустит.
– Я могу раздобыть тебе артефакт, который снимет печать, и ключ от дальней калитки. Сможешь сбежать?
– Конечно, – с бешено колотящимся сердцем подтвердила я. Неужели вот он, выход? Не думала, что мать Дрейсона станет внезапной союзницей.
– Но нужен повод посетить тебя вновь. Она резко поднялась с кровати, сорвала с шеи ожерелье из жемчуга. – Сделай мне браслет. Я заберу его послезавтра.
Николетта ушла. Чувствуя воодушевление, я наматывала круги вокруг кровати. Вот он, мой шанс на спасение! Не знаю, как выживу в лесу, но шанс на побег лучше, чем его отсутствие. Дело оставалось за малым. Нужно убедить Дрейсона отменить мое вынужденное заточение. И ради этого крохотного шанса я готова была даже призвать на помощь почти отсутствующую у меня женскую хитрость.
Глава 20
Виттор Дрейсон
Запланированная на пару дней поездка растянулась на все две недели. Внезапная смерть главы города Арнас оказалась убийством. Виттор не зря провел это время. Ему удалось выяснить, что это целая преступная сеть, которую он безжалостно нейтрализовал. Несмотря на то, что она была уничтожена, его не покидало ощущение, что это лишь повод отвлечь его внимание. Назревало что-то опасное и гораздо более серьезное. Тем более из донесений он знал, что в других провинциях тоже неспокойно.
Виттор доверял своему чутью, поэтому отдал приказ проверить боеготовность стражи города, назначил в столице учения. Пусть считают, что это обычная проверка. Если предчувствия подтвердятся, его провинция будет готова к обороне. Зеленый Источник слабеет без Хранителя, а следом за ним и Золотой Источник теряет силу. И Сардания, и Сарфан, их ближайшие соседи, только и ждут ослабления силы Великого леса, защищающего границы страны.
В стране назревал кризис, скорее всего, будет война, а все его мысли так или иначе возвращались к Насте. Он привык контролировать свою жизнь, привык, что все его время посвящено делам провинции. Поэтому с женщинами все сводились лишь к сексу. Товарно-денежные отношения: он обеспечивает любовницу, она удовлетворяет его мужские нужды. Не было бы этих нужд, не было бы рядом и женщины. Его больше интересовали проблемы земель. Единственное, что могло изменить текущее положение, это беременность любовницы. Но пока ничего подобного не происходило.
После смерти отца он принял все дела, хотя был далеко не готов к бремени власти. Работал, искал поддержку, развивал свои силы, чтобы хоть немного догнать сюзеренов других провинций, которые были старше его, а потому сильнее.
Потом появилась Настя. Его истинная пара и человек, что раньше считалось невозможным. Раньше он даже не мог представить, что ляжет в постель с человеком, а сейчас не интересовался никем, кроме нее. Он не мог насытиться девушкой, даже терял контроль над второй сущностью, чего с ним никогда не бывало. А она, казалось, делала все, чтобы окончательно пошатнуть его самообладание.
Эти дни вдали от нее он часто приглядывался к женщинам из рода людей, пытаясь понять Настю. Раньше он не замечал, насколько они отличаются от женщин двуликих. Не только внешне. Хотя теперь начинал понимать, почему многие двуликие предпочитали брать в любовницы людей. Эти женщины более хрупкие, даже миниатюрные, а еще открытые, эмоциональные, искренние. Двуликие же часто вели себя высокомерно, холодно, даже чванливо. Может, потому, что срок жизни людей короче, они и отдавались чувствам с такой горячностью?
Стоило это вспомнить, как Виттора обуревал страх. Когда он чего-то боялся? А теперь он пребывал в ужасе от мысли, что Настя умрет раньше него. Еще раньше состарится. Если бы он мог провести ритуал единения, тогда бы она прожила столько же, сколько и он. Но ритуал с человеком… Он потеряет поддержку. Род Грифонов столетиями возглавлял провинцию. Его отец ставил положение превыше всего, и потерять пост сюзерена означало бы подвести отца. Но Настя… одни «но». Разве что он мог провести ритуал тайно, а жениться на двуликой для поддержания положения. Пусть жена живет в одном из его особняков, пользуется его деньгами. Кто от такого откажется? Только Настя.
Он ни на минуту не может забыть о ней. Как она? Он много раз порывался отменить домашний арест, но одергивал себя, не желая давать слабину. Просто он злился. Когда он мечтает о ней, сгорает в пламени своего желания, Настя остается безучастной. Будто ее не касается магия истинной пары. Может, она притворяется? В таких думах проходили его одинокие ночи.
В свое поместье у Золотого рога Виттор возвращался с твердым намерением наладить отношения с Настей. Она просто боится его, и что уж говорить, он сделал все, чтобы напугать ее. Виттору предстояло убедить ее в том, что с ним ей нечего бояться, что он защитит ее от всего. Даст ей все блага, которые вообще возможно обрести. У нее уже есть все, о чем может мечтать любая женщина. Нужно лишь узнать, чего еще не хватает Насте. Она равнодушна к деньгам, украшениям и нарядам, но любит читать. Может, подарить ей книгу? Но не с обновленным же сводом законов идти на свидание после разлуки.