– Вилья! Помоги! – громко воскликнул он, врываясь к ней в дом.
Знахарка сразу же выбежала на его крик и в испуге прижала ладони к сердцу. Растрепанная, в домашнем платье, похоже, она прилегла отдохнуть днем.
– Неси в спальню. – Она быстро взяла себя в руки.
Виттор ринулся в спальню Вильи, бережно положил Настю. Кожа ее побледнела. Одежда пропиталась кровью. Под руководством Вильи он снял с Насти одежду, а потом его выставили за дверь, чтобы не мешал работе знахарки. Все это время он метался по комнате, раздираемый страхом потери и чувством вины. Он так привык действовать быстро и решительно! Самым логичным в момент нападения было остановить Настю. Но сейчас он понимал, что Настя вряд ли бы напала сама. Да и что собака может сделать двуликой?
Вилья вышла к нему только через полчаса. Лицо знахарки посерело, на нем четче обозначились морщины. Сердце Виттора замерло, будто остановилось, предчувствуя беду.
– Мне жаль. Она потеряла дитя.
Виттор пошатнулся, едва удержавшись на ногах. В ушах звенело, в голове раз за разом звучали слова знахарки. Потеряла дитя! Он потерял ребенка до того, как узнал о нем!
– Настя была беременна? – помертвевшим голосом спросил он, чувствуя резь в глазах.
– Она не сказала, – с тяжелым вздохом констатировала Вилья.
– Вилья? – раздался еле слышный голос Насти.
Они встрепенулись. Виттор первый кинулся к двери, но Вилья жестом остановила его:
– Я с ней поговорю. Если она захочет вас видеть, войдете.
Виттор отступил, больше не пытаясь войти. Вилья права, вряд ли Настя захочет его видеть после произошедшего. Вилья скользнула в спальню, а Виттор замер у двери.
– Как я здесь оказалась? – спросила слабым голосом Настя.
– Вит Дрейсон принес тебя. Он очень волнуется.
– Мне все равно, – отозвалась она равнодушно. – Я… Вилья, что-то не так… – Ее голос сорвался на последних словах.
Не выдержав, Виттор все же заглянул в комнату. Настя сидела, положив ладони на свой живот.
– Ты потеряла ребенка.
Настя вздрогнула, подалась вперед, обхватив себя руками.
– Наверное, так будет лучше, – прошептала она через минуты тягостной тишины. – Я не хочу детей от этого ублюдка.
Ладони Виттора сжались в кулаки. Внутри все перевернулось. Так лучше? Вот как она считает? Настя вздрогнула, словно почувствовав его. Или знала, что он стоит у двери, поэтому так и сказала?
– Так ты обо мне думаешь?
– Я тебя ненавижу, – ровно произнесла она, словно констатировала факт.
– Мы оба расстроены из-за потери ребенка. – Виттор с трудом выдавливал из себя слова. Спокойный тон почти не давался. – Я отнесу тебя в дом. Тебе нужно отдохнуть.
– Делай что хочешь, – бросила она, отвернувшись.
Виттор подошел к кровати, поднял Настю. Казалось, она ничего не весит, такая легкая, хрупкая. Она сжалась в его объятиях, опустив взгляд к плотно сжатым кулачкам.
– Настя, я не разобрался. Все выглядело так, будто ты напала.
– Какая теперь разница?
– Никакой, – согласился он. Самое страшное уже случилось. – Я все исправлю. Я сниму печать и…
– Отпустишь? – Она с надеждой заглянула в его глаза.
«Сбежит, стоит только снять печать», – понял он страшное.
– Не могу… не могу без тебя, Настя.
– А я не могу быть с тобой. – Ее взгляд потускнел, она вновь отвернулась.
Больше никто не проронил и слова. Виттор отнес Настю в комнату, велел принести ей еды. А сам отправился к гостям, чтобы отменить прием. Мысли же его были лишь о Насте и о том, как удержать ее подле себя после того, что случилось.
Глава 26
Анастасия Свободина
Я отсчитывала минуты до того момента, когда наконец останусь одна. Виттор заглядывал в мои глаза, пытался поймать взгляд. Я видела, что ему тоже тяжело, видела боль в его глазах. Возможно, даже могла бы успокоить его, сказать, что страшное случилось до его прихода. Но собственное горе слишком сильно давило. Стоило Дрейсону выйти из комнаты, как я разрыдалась, выплескивая из себя горечь потери и злость.
Почему мешкала с побегом? Потому что боялась. Боялась оказаться одна в лесу, с ребенком под сердцем, еще и ослабленная болезнью. Думала поговорить с Дрейсоном, выяснить его планы. Но когда он пришел, я поняла, что разговора не получится. Потому что я боялась его, боялась до такой степени, что готова была сорваться с места от любого его резкого движения. Он говорил о том, что хочет все изменить. Но я уже не верила.
Сумка с вещами находилась здесь же, в псарне. У меня было полно времени, чтобы скрыться в лесу. Прием должен был затянуться. Дрейсон бы не скоро хватился меня. Но я не успела даже выйти из вольера. Пришла бывшая любовница Дрейсона в сопровождении двух мужчин.
– Ты оскорбила меня, – заявила она, злорадно улыбаясь. – Я имею право наказать тебя.
– Чем оскорбила? – спросила я скорее на автомате, понимая, что это просто повод.
– Тем, что обратила на себя внимание моего мужчины, – прошипела она, жестом приказывая мужчинам действовать.
Я попыталась рвануть, но меня загнали в угол. Мужчины схватили меня за руки, удерживая перед девушкой. Она подошла ко мне, аккуратные коготки превратились в длинные изогнутые когти. Она подняла руку, целясь мне в лицо. Я сумела ударить одного из мужчин по лодыжке, высвободить руку, чтобы защититься от первого удара. Острые когти двуликой распороли кожу на запястье. А потом я рухнула на пол, получив удар по животу. Меня ударил мужчина, которого я стукнула по лодыжке.
Одежда пропиталась кровью, низ живота тянуло от резкой боли. В этот момент во мне что-то переменилось. Будто слетел невидимый предохранитель. Собаки начали громко лаять. Несколько псов из вольера напротив, который, видимо, забыли закрыть, бросились на мужчин. Мне с трудом удалось удержать вставшего на мою защиту пса, чтобы он не напал на девушку, потому что она убила бы его. А потом девушка вдруг рухнула на пол, закричала, зовя на помощь. Даже позволила псу себя укусить. Я успела заметить Дрейсона в дверях. Следом пришла пустота.
Сегодня я потеряла ребенка. Я даже не успела осознать, что скоро стану матерью. Но, может, это и к лучшему, я не успела привязаться к нему, привыкнуть к мысли о том, что внутри меня растет жизнь. Надеюсь, та девушка поплатится за то, что сделала. Надеюсь, Дрейсона накажет ее.
Попытавшись подняться с кровати, я вновь рухнула от прострелившей низ живота боли. Вскрикнув, я перевернулась на бок, обняв подушку. Теперь уж точно не сбежать. А Дрейсон вряд ли надолго оставит меня одну.
Видимо, настои, которые дала мне Вилья, действовали, потому что я быстро заснула, несмотря на грустные мысли. Проснулась от того, что почувствовала чужой взгляд. Открыв глаза, я увидела стоящего перед кроватью Дрейсона. В комнате было темно и тихо. Мрачная решимость двуликого заставила меня внутренне похолодеть. По взмаху его руки тонкие бело-желтые нити пришли в движение, собираясь в сложный магический узор.
– Что ты делаешь? – Я вновь попыталась приподняться, напуганная появлением Дрейсона.
– Я не могу тебя отпустить, – проговорил он, словно извиняясь. Новый взмах руки отправил плетение в меня. Нахлынула слабость, веки потяжелели, и я провалилась в сон.
Не ощущая тела, я парила, почти свободная без этих серых глаз. Я смотрела внутрь себя, туда, где распускалось мое маленькое солнышко, окунулась в его лучи с радостным смехом и трепетом. В глубине души я понимала, что это просыпается моя магия.
Что-то резко поменялось. Тело сковало болью. Меня тянуло прочь от моего солнышка. Открыв глаза, обнаружила себя в полутемном зале. Вокруг меня на пьедесталах сияли разными цветами четыре кристалла. Синий, желтый, зеленый, красный. Каким-то шестым чувством я ощущала отклик каждого из них. Боль снова прошлась по телу. Чтобы сбежать, я вновь мысленно окунулась в свое солнышко, с ужасом осознавая, что его свет меркнет, что его пытаются сковать путы, исходящие от кристаллов.
В желании спасти свою магию я рванула вперед, пытаясь сорвать путы, развеять их. Я билась раз за разом, бессмысленно и болезненно.
– Прекрати, – донесся до меня голос Дрейсона. – Не сопротивляйся!
Но я все равно билась и билась, пока в какой-то момент солнышко вдруг резко не погасло. Тепло и свет сменили пустота, тьма и холод. Под сводчатым потолком раздался мой болезненный крик потери.
Возвращалась обратно я нехотя, с трудом. Очнувшись на кровати в своей спальне, я решила, что мне приснился сон на фоне произошедшего горя. Помня, как отыскала внутри себя резерв, вновь потянулась к нему. Пустота и холод. Резко приподнявшись на кровати, я прижала ладони к ноющему сердцу. Не сон?
Только тогда я заметила спящую в кресле Вилью. Казалось, у нее прибавилось морщин, на лицо легла тень тоски и беспокойства. Ее глаза открылись, словно она ощутила мой взгляд.
– Внученька, – на выдохе произнесла она, а по щекам потекли слезы.
– Вилья, зачем ты здесь спала? У тебя же суставы больные.
Но она даже не услышала моих слов. Кряхтя, поднялась с кресла, села на край кровати и обняла меня с силой, которая, казалось, так не соответствует ее хрупкой фигуре. Человеческое тепло отогревало заледеневшее сердце. И в то же время усилились тоска и чувство одиночества. У меня нет родных ни в этом мире, ни в том. Я совсем одна.
– Дрейсон провел ритуал раньше срока? – спросила я, когда Вилья отстранилась от меня. В ее глазах зажглось сочувствие.
– Да. Ты выжгла свой Дар.
– Выжгла? – переспросила я. Странно, но в душе было пусто, будто с Даром я испепелила эмоции.
Вилья рассказала, что Дрейсон провел ритуал, но я сама попыталась прервать его, начав сопротивляться. Ритуал должен был пройти безболезненно и незаметно. Оказалось, все дело в том, что я заснула, обратившись к резерву, чего делать нельзя. Но откуда я могла знать? По ее словам, маги после выжигания умирают либо сразу, либо постепенно, но мой Дар был слишком слаб, потому, скорее всего, я и выжила.