– Я покидаю дом вита Дрейсона, – как сквозь вату услышала я слова Вильи.
– Уходишь? Куда? Зачем?
– Стара я стала, внученька. Да и сердце не спокойно оттого, что я не могу помочь тебе.
– Клятва не позволяет тебе пойти против Дрейсона, – возразила я.
Она нежно погладила меня по щеке, тепло улыбнувшись.
– У меня для тебя подарок. – Вилья протянула мне книжку в бежевом кожаном переплете. – Здесь все знания, собранные мной и моей семьей. Научить тебя я не смогу, да ты и сама справишься.
– Я не могу, Вилья. – Я мигом отдернула протянутую было к книжке руку.
– Бери, бери. Это только копия. Аластор помог с артефактом. А книга уже запечатана твоей кровью, так что воспользоваться ею можешь только ты. – Она вложила книгу в мои ладони. Потом приблизилась, чтобы поцеловать в лоб.
Новость о том, что даже Вилья покидает меня, окончательно добила. Я не злилась на нее, не упрекала. Она планировала уход еще до моего появления в особняке. Мне кажется, не уходила только из-за меня.
– Ты не можешь уйти! – услышала я за приоткрытой дверью яростный возглас Дрейсона. – Ты нужна Насте.
– Ей нужны только покой и время. Мои вещи собраны, утром я уеду, прошу освободить меня от клятвы.
– Освобождаю от данного обета, – после краткого молчания отозвался Дрейсон. В эти мгновения я почти явственно видела его лицо, казалось, даже ощутила его тяжкий вздох. – Не думай, что я позволю тебе путешествовать одной. Я благодарен тебе за все, что ты делала для моей семьи эти годы. Я выделю тебе сопровождение.
– Береги себя, Виттор. Отпусти ее, не удерживай силой. Если вам суждено быть вместе, так и будет.
– Я не могу без нее, Вилья. – Отчаяние в его голосе заставило сжаться израненное сердце.
Дрейсон не может без меня, без своей истинной пары. И в страхе потерять лишил меня свободы и Дара.
Апатия поглотила меня. Я не вставала с кровати. Просто лежала, смотрела перед собой, почти не думая ни о чем. Желание что-то делать, предпринимать, бежать пропало. Нечто подобное я испытывала только после смерти родителей. Прошлое потеряло значение, окружающий мир будто лишился красок. Наверное, я сломалась, наверное, слишком многое обрушилось на меня.
Дрейсон постоянно был при мне. Уговаривал меня поесть, встать с кровати, поговорить с ним. Временами я ощущала мимолетные поцелуи, но оставалась безучастна к его просьбам и попыткам расшевелить.
В одну из ночей я проснулась от шума крыльев за окном. Приподнялась на кровати, ощущая слабость в теле. В распахнувшиеся створки окна влетел грифон. Настоящий! Я была так потрясена, что даже не могла вскрикнуть. Грифон, заметив меня, повернул голову. Большие серебряные глаза с узким зрачком смотрели с интересом. Взмахнув белоснежными, с черными вкраплениями, крыльями, он двинулся ко мне, цокая изогнутыми когтями по полу. Под белоснежной шкурой перекатывались тугие мышцы. В животном ощущались мощь и сила.
Страха я не испытывала. В грифоне я чувствовала разум и что-то родное, настолько близкое, что на миг защемило сердце. Грифон подошел к самой кровати. Без страха протянув руку, я коснулась чуть шершавого клюва. Приподнявшись на колени, я провела ладонью по его пушистым перьям. В следующее мгновение моя ладонь уже лежала поверх щеки Дрейсона.
Он прижал мою ладонь к своей щеке, прикрыв глаза, словно пытался впитать в себя мое прикосновение. Впервые за последние дни я присмотрелась к нему столь внимательно. Он будто похудел, кожа посерела, под глазами пролегли темные круги.
– Настя, пожалуйста, поешь хоть немного, – попросил он, открыв глаза.
В его взгляде невероятным образом слились отчаяние и надежда.
– Не хочу. – Я отдернула руку, легла в кровати, поворачиваясь к нему спиной. Я и правда не хотела есть, не хотела абсолютно ничего.
– Ты вынуждаешь меня принимать меры, – уже жестко проговорил он.
Я не ответила, просто проигнорировала его, как и в прошлые разы, когда он уговаривал меня. Была уверена, что он уже ничего мне не сделает. А зря…
Глава 27
Анастасия Свободина
Меня тормошили минут десять, не меньше. Не выдержав тряски, я все же открыла глаза. Виттор резко посадил меня, подложив под спину подушку.
– Настя, ты должна поесть. – Он грозно нахмурился, в серых глазах блистали молнии.
За его спиной сквозь раскрытые окна сияло солнце, подсвечивая его фигуру. Сейчас он мне показался почти красивым.
– Не хочу. – Я перевела безразличный взгляд к тарелке с кашей, стоящей на прикроватной тумбочке.
До меня донеслись аппетитные ароматы каши с ягодами земляники и ежевики. Желудок сжался от голода. Наверное, впервые за… Сколько времени уже прошло?
В руках Дрейсона появился золотой медальон с изумрудом в основании.
– Что это? – насторожилась я, когда он надел на меня медальон.
С опаской коснулась кончиками пальцев камня. Внутри него ощущалась сила. Мне кажется, я даже различила нити плетения.
– Ешь, – приказал Дрейсон, поставив передо мной столик.
Мои руки пришли в движение по его команде. Схватили ложку, чуть помешали кашу.
– Такие артефакты запрещены. – По щекам струились слезы, пока я поглощала кашу.
Вот он и получил, что хотел: бесправную и послушную игрушку, которая принесет ему сильных наследников.
– Кроме случаев опекунства, – пояснил он. – Не отвлекайся, ешь.
Артефакты, подавляющие волю, были запрещены не только в Вудрии, но и на территории всего материка. Изготавливать их могли только королевские артефакторы по специальному разрешению. К счастью, такие артефакты мог создать только довольно сильный и искусный артефактор. Например, Аластор, если бы решил пойти против закона. Дрейсон был приближен к короне. Наверняка достать такой артефакт не составило труда.
В молчании я поглотила кашу, выпила бодрящий отвар, глотая злые слезы. Виттор ненадолго вышел в купальню, потом вернулся и просто стоял над душой, наблюдая за тем, как я выполняю его приказ. После того как с трапезой было покончено, он отложил столик, сдернул с меня одеяло и довольно быстро стянул с меня ночную сорочку. Я даже не помнила, чтобы надевала ее. Он сам меня переодевал или кто-то из прислуги? Сжавшись под его горящим взглядом, я ожидала продолжения.
Дрейсон аккуратно поднял меня на руки и понес в купальню. Только тогда я поняла, что он отлучался, чтобы включить воду. Ванна уже почти наполнилась. По помещению разливался приятный аромат масел. Ну да, наверное, я плохо пахну. Дрейсон решил перенести место действия в купальню? Я читала, что мужчины хотят разнообразия. Видимо, и у него возникло это желание.
Дрейсон осторожно опустил меня в ванну. Теплая вода окутала тело. Перебравшись к центру огромной ванны, я с замиранием сердца слушала, как звякают застежки, шуршит одежда, пока Дрейсон торопливо раздевается. Сейчас я не представляла, как приму его после всего, что произошло. И в то же время шквал чувств оглушал после долгих дней апатии. По поверхности воды пошли круги, когда Дрейсон опустился в ванну позади меня. Он притянул меня ближе за талию, посадил между разведенных ног.
– Опусти голову, – попросил он. И я послушалась. Он смочил мои волосы водой, потом намылил их шампунем, мягко массируя кожу головы.
Мне было приятно. Мужские пальцы действовали уверенно и осторожно, словно Дрейсон боялся причинить мне боль. Эта трепетность прикосновений расслабляла. Прикрыв глаза, я сидела в теплой воде, наслаждаясь неторопливыми прикосновениями. Вскоре Виттор смыл шампунь с моих волос и мягко подсадил меня на бортик ванны.
Теперь я уже наблюдала за ним. Лениво оглядывала его сосредоточенное лицо, пока он намыливал мочалку, рассматривала его фигуру, его перекатывающиеся при движении мышцы. Он сильный, мощный. Наверное, при желании он мог бы убить меня одним не самым сильным ударом.
Намылив мочалку, Виттор приблизился ко мне, всколыхнув воду. Подхватил мою ногу за лодыжку. Все эти дни я провела в апатичной полудреме. Может, поэтому его прикосновения так будоражили? Мочалкой он неторопливо массировал кожу, поднимаясь по лодыжке к коленке и все выше, ненавязчиво пройдясь между ног, вызывая дрожь в теле и сердечное волнение, от которого я, отвыкшая от ярких эмоций, почти задохнулась. Мочалка переместилась дальше, к колену, помассировала стопу, вызвав легкую щекотку.
Уперев стопы в грудь Виттора, я посмотрела в его глаза. Он хотел меня. Очень сильно. Я видела это в его взгляде, в его напряженном теле, в подрагивании его пальцев. Виттор чуть подался вперед, раздвинув мои ноги, чтобы начать намыливать торс. Неторопливыми круговыми движениями он провел мочалкой от талии к груди. Потом резко приблизился, но просто для того, чтобы намылить мою спину. Глядя глаза в глаза, разжигая волнение в сердце и жар внизу живота.
Его пальцы пробежали по позвоночнику, заставляя невольно выгибаться, прижиматься грудью к его груди. Мой тихий стон разнесся по купальне. Встрепенувшись, я прикрыла лицо ладонями. Виттор притянул меня к себе, убрал мои ладони, заглянул горящим взглядом в мои глаза и поцеловал.
Поцелуй все длился и длился. Томительно долго, сладко и пугающе.
– Настя, – еле слышно прошептал он сквозь плотно стиснутые зубы, перехватил мою ладошку и потянул ее к своему паху.
Сердце в этот момент екнуло и громко застучало. Несколько резких движений в тишине, и утробный стон мужчины огласил помещение. Виттор опустился со мной в воду. Наверное, минут пять мы просто так сидели в молчании, слушая дыхание друг друга и приходя в себя после внезапной близости.
– Прости, я не сдержался.
Его извинение, произнесенное с такой легкостью, ввергло меня в шок. За что он извинялся? За то, что поцеловал, за то, что сбросил свое напряжение? Он вновь обнял меня. Его ладонь прошла по внутренней стороне бедра.
– Хочешь, я тебя поласкаю? – спросил он, прижавшись губами к моему ушку.
– Нет, – отозвалась я, отворачиваясь.
Да, я возбудилась, но не готова была к интимной близости с ним.