– Он не может. – В глазах Тала появилось презрение. – Морок провел ритуал массового жертвоприношения, чтобы получить возможность иметь больше обличий, чем одно. Но в итоге потерял свое истинное. Рода Перитонов с тех пор не существует, а использование некромантии карается смертью. Сам Морок, как видишь, обречен на скитания по лесу, лишенный истинного облика, чужой для всех.
– Понятно, – только и смогла выдавить я из себя.
Действительно, становилась понятна реакция Тала. Из-за Морока в стране запретили некромантию, а ведь именно некромант напал на Тала, погубил его отряд, устроил пожар в лесу. И, скорее всего, он заблокировал связь Хранителей с Источником.
– Ты должна его прогнать.
– Что? Прогнать?! Он спас тебя!
– Он проклят.
– Я не забываю добра, слишком мало его встречается в моей жизни. Лес не испытывает к перитону неприязни.
– Откуда тебе знать?
– Иначе он был бы уже мертв. Лес не принимает чужаков.
Кутаясь в одеяло, я поднялась и подошла к Мороку. Он подставил морду под мою ладонь, позволяя погладить его. И все заглядывал в глаза с какими-то отчаянием и мольбой.
– Я не откажусь от тебя, просто будь мне другом, – прошептала я на ухо перитону.
Тот совсем по-человечески кивнул головой, мне кажется, в его глазах зажглась надежда.
– Не могу в это поверить, – возмутился Тал. – Ты вообще меня слышала?
– Не надо диктовать мне, что делать. Я из сил выбилась, пока тащила твою задницу в эту пещеру. И пока что не услышала и слова благодарности. Только требования и угрозы! – Со злости я притопнула ногой. Глаза щипало от подступающих слез. Это не были слезы обиды, просто я действительно очень устала за эти дни, толком не спала и, что уж говорить, переживала за Тала, боялась, что он умрет на моих руках. Это страшно – биться за человека, наблюдать, как он угасает, ощущая свое бессилие. – Я устала, от тебя в первую очередь! – Тал, кажется, растерялся от моего крика. Мне удалось пробить его броню невозмутимости! – Отвернись! – И он послушал. Отвернулся, позволяя мне надеть наконец штаны. – В сумке еда, поешь и попей побольше воды, завтра мы покинем пещеру. Я обещала Рахнашу плату.
Кталхар Ранши
Настя разлеглась на спальнике и сразу заснула. Похоже, она действительно очень устала. Довольно долго Тал просто сидел, пытаясь осмыслить ворох новостей, который обрушился на него после пробуждения в пещере Рахнаша. Некромант вновь напал на единорога. Если бы не вмешательство Натана, мог погибнуть еще один Хранитель леса. Но тот бой остался не за Натаном.
По словам Насти, некромант забрал Натана с собой. Она не разбиралась в артефактах, но описанное явно было артефактом телепортации, довольно сложным в изготовлении, что давало еще больше поводов для размышлений. Отряд Кталхара погиб, сам он выжил благодаря Насте. Но долго ли протянет? Тал не ощущал своего резерва, тот просто опустел. Похоже, он выжег его, защищая себя и отряд. А значит, его ждало медленное увядание, участь, которая однажды выпала Натану.
Желая отвлечься, он придвинул к себе дорожный рюкзак девушки. Внутри не было ничего подозрительного, кроме шкатулки отравительницы. Он нашел рубашку Натана. Странно, для чего она Насте? Случайно положила? А еще в рюкзаке лежали письма Натана. Его детям, жене, самому Кталхару и Насте.
Кталхар не сразу решился открыть письмо. Для него Натан был самым важным человеком в жизни, он почти заменил Кталхару отца. Когда Натан сообщил, что зелье Насти стабилизировало его резерв, Тал радовался как ребенок, впервые за долгое время искренне улыбался, смеялся. А в итоге опасность пришла с другой стороны. Кталхар не был склонен к оптимизму, как Настя, привык готовиться к самому худшему. Но сейчас он пытался верить в лучший исход, не хотел допускать даже мысли о том, что Натана нет в живых.
В своем письме Натан прощался, вспоминал их приключения и долгие разговоры в походах. Рассказывал, что смирился со своей судьбой и жалел лишь о том, что позволил себе расклеиться. А еще просил Кталхара помочь Насте, если она когда-нибудь обратится к нему за помощью, потому что к ней он относился как к еще одной дочери. Дочери… Кталхар несколько раз перечитал письмо и потом все же решился заглянуть в письмо Натана Насте. Хотелось убедиться, что между Натаном и Настей не было любовной связи. Кталхар невольно перевел взгляд на спящую девушку. Моральные терзания из-за того, что он испытывал влечение к спутнице учителя, отпустили.
Виной тому лечебные свойства воды, или он достаточно проспал эти дни, но сна не было. Уложив обратно вещи Насти, он приготовил похлебку. Девушка явно осунулась. Скорее всего, последние дни она не только плохо спала, но и не успевала нормально питаться.
Кталхар грустно улыбнулся, наливая себе в миску похлебку. Готовить походную еду его научил Натан. На самом деле учитель научил его почти всему, что он знал. Из детства Тал помнил уроки матери о травах, ее рассказы об отце. Но мать рассказывала об отце только хорошее, а потом отказалась от Кталхара.
Ему под руку подлезла мантикора, выпрашивая похлебку. Он не стал отказывать питомцу Насти и даже налил похлебку перитону. Наверное, Настя права: что бы ни натворил перитон в прошлом, но Кталхар обязан ему жизнью.
После плотного ужина было нечем заняться. Он видел в рюкзаке Насти книги, но все они были либо по травологии, либо по теории магии. При пробуждении его насторожил не только перитон, но и изменившийся цвет ауры Насти. Сейчас она ярко сияла цветами всех четырех стихий. Когда они виделись в последний раз, Дар в ней только просыпался. И даже невозможно было предположить, что она станет универсалом. В своем рассказе она не упомянула о том, как пробудился ее Дар. Но в следующий раз он подробнее расспросит ее.
Он оттягивал этот момент как можно дольше, но все же вскоре осторожно лег возле девушки, стараясь не тревожить ее сон. Сначала он удивлялся, почему она спит с ним, думал, что согревает после купания в ледяном пруду. Все оказалось намного прозаичнее. У Насти с собой были лишь один спальник и одно одеяло.
Настя лежала на спине, закинув руки за голову. Она даже не пошевелилась, когда он лег рядом. Мантикора и перитон до этого вели себя тихо, но сейчас почти синхронно недовольно проворчали, внимательно наблюдая за его действиями. Будто он делает что-то непозволительное. Укрывшись одеялом, он лег ближе к Насте, осторожно положил ладонь на ее талию, вдохнул аромат ее кожи. Внутри ожидаемо поднималось желание. Потому он так долго оттягивал этот момент. Все же у него почти четыре недели не было женщины. А тут рядом лежит девушка, которая нравится ему не только внешне.
Кталхар прикрыл глаза, стараясь расслабиться. Настя юна, она так сильно смущалась его наготы! Это говорило либо о ее невинности, либо об отсутствии долгих отношений. И уж точно он не должен как-то посягать на нее. Если резерв и восстановится, стабильным он не будет, начнет медленно таять. Кталхар лишится своего положения. У него останутся деньги, но нужны ли они Насте? Да и зачем ей связываться с тем, кто медленно умирает? С другой стороны, лишившись своего положения, он может жениться на ней. Он полукровка, такой брак будут осуждать, но не так, как если бы чистокровный двуликий избрал спутницей человека.
С тяжелым вздохом Кталхар тоже лег на спину, хотя в таком положении уже не помещался на спальнике. Он просто заранее искал оправдания своему желанию, если оно победит.
Первое, что он увидел, когда открыл глаза, было перекошенное от злости лицо Насти. Ему было так хорошо и спокойно, что он даже не сразу понял возмущение девушки. Пока она не оттолкнула его руку со своей груди. Она подскочила со спальника, спешно поправляя одежду.
– Настя, что ты там себе придумала? Даже если бы я вздумал тебя изнасиловать, меня бы десять раз загрызли твои защитники, пока я тебя раздевал.
– Т-т-ты голый!
– Если бы у меня была одежда, я бы оделся. – Кталхар невозмутимо пожал плечами.
Он не ощущал неловкости из-за наготы, тем более вынужденной.
– Ты шить умеешь? – вдруг выдала она.
– Ну, прореху заштопать могу.
– У меня с собой немного ткани, я скрою тебе штаны, сошьем на пару. Рубашка есть.
Ее взгляд потускнел при упоминании вещи Натана.
– Сначала нормально поешь, иначе не сможешь удержать иголку.
– Да, хорошо. – Она повернулась было к рюкзаку, но заметила котелок с похлебкой. – Ты и готовить умеешь? – Она рассмеялась, тихо, коротко, но так приятно.
– Пришлось научиться.
После завтрака они действительно в две руки сшили ему штаны. Рубашка Натана оказалась ему почти впору, хотя Кталхар и удивился, какая она нарядная.
– Рубашку ты шила, – догадался Тал.
– Да. – Она грустно улыбнулась. – Рубашку и штаны. Но штаны подрал Малыш. А рубашка… она еще пахнет Натаном.
Настя отвернулась, смущаясь своих слов. Кталхар подошел к ней, взял за руку. Он не привык говорить слова утешения, но надеялся, что этот жест поддержит ее.
– Мы найдем его.
– Найдем. – Голос Насти звучал твердо, уверенно, пусть и приглушенно.
Собрав вещи, они отправились в соседнюю пещеру, где Кталхар наблюдал интереснейшее зрелище. К Насте сразу бросились белоснежные паучки, требуя ласки. Настя не обделила никого, всех погладила, потрепала, кого-то даже шутливо пощекотала. А потом подошел и Рахнаш. На благодарность Тала паук просто кивнул огромной головой, усеянной черными немигающими глазами. Рахнаш молчал, но между ним и Настей явно завязался диалог.
– Какую плату? – в притворном изумлении воскликнула Настя.
Паук в ответ возмущенно затопал ногами. Тал во все глаза наблюдал за ними. Настя не касалась Стража, но слышала его. Как это возможно? Она звонко рассмеялась, а потом подошла к пауку и обняла одну из его пушистых ног.
– Спасибо за то, что пустил авансом. Так что ты хочешь?
– Что?! Людей я к тебе водить не буду, – безапелляционно заявила она. – Обойдешься без человечины.
Паук что-то отвечал. Судя по вздыбившейся шерсти и нервным движениям, возмущался. Тал тоже удивился: Настя ставила Стражу условия! Наглость или безрассудство?