— Мы помним! — хором перебили Мирослав и один из Аликов, которым в тот раз пришлось тащить её на себе, ибо красавишна полезла в горы на диких каблуках.
На своих двоих она тогда смогла передвигаться только в кадре, проделав остальной путь на закорках помощников. С тех пор они строго следили, что и куда обувает Рената.
Наконец все собрались, погрузились в машины и поехали по локациям. Огромное количество истуканов высотой от пяти до пятнадцати метров производили даже на таких искушённых путешественников сильное впечатление. Их странные грозные лица, казалось, следят за ними, а также за порядком на острове. Больше всего поражало их количество. Ладно бы один — два, на худой конец десяток, над созданием которых годами корпели древние жители острова. Но исполинов, по-местному моаи, была неполная тысяча! Как? Чем? И главное — зачем? Столько труда: тяжёлого, изнурительного для человека, учитывая, что некоторые исполины весят под сотню тонн. И дело не столько в процессе изготовления, сколько в дальнейшей транспортировке. Встречались, правда, и такие, которых не успели или не стали переносить в вертикальное положение — как вырубили в скале, так они там и лежали в уютной нише, словно прилегли отдохнуть. Только шторки не хватало для уединения.
То ли лицом они не вышли, то ли те, кто этим занимался, внезапно ушли…
В процессе переезда от одного места до другого, хотя, чего скрывать, и в процессе съёмок локаций тоже, ребята спорили до посинения. Восхищались и снова спорили! Даже перезванивались и спорили со второй частью группы по телефону. Один из Аликов, который более мобильный, попытался вскарабкаться на одну из статуй, хотя правилами строго запрещено не только прикасаться, но даже близко к ним подходить. Впрочем, тактильный контакт ничего не дал, кроме, разве что пары ушибов, так как он поскользнулся и довольно сильно приложился о камешек.
— Чёрт, больно, — потирая ушибленные места, он похромал к смеющимся коллегам. Правда, к Ренате больше подходило несколько иное слово, но поскольку она мила и прекрасна, умолчим. Хотя… ладно, кому мы врём? Ржала она, аки адский конь! Бывало у неё такое, накатывало. Что ж, все мы не без изъяна…
— Ну как, увидел чего нового? — подначивал оператора Мирослав. — Приблизился к разгадке великой тайны человечества?
— Да — это точно не дело рук человека, — выдал сакраментальный вывод Алик. — По крайней мере, нашего размера.
— Может, всё-таки инопланетяне? — не давала Ренате покоя космическая версия. — Как там говорилось в одной из статей: потерпели крушение и пока чинились, то развлекались таким незамысловатым образом?
— Нэцкэ для зелёных человечков? — съехидничал скептично настроенный режиссёр.
— Не, зелёные мелковаты для таких игрушек, тогда уж какие-нибудь гиганты, — поправила его сценаристка Ольга.
— Может, мы всё-таки начнём снимать? — напомнил Мирослав о первоначальной цели приезда.
— Не, погоди, давай ещё вон там колупнём, — не унималась Рената. — Я сейчас лично оторву от этой штуки кусок, просверлю дырочку и повешу тебе на шею! — От азарта она аж подпрыгнула. — И будешь носить до конца съёмок сезона!
С этими словами она решительно подвинула спустившегося с возвышения Алика, вскарабкалась по пригорку и протянула руку к истукану.
— Стой! — окрикнул её режиссёр. — Подожди, дай камеру включить!
Алик быстро сориентировался, запустил аппаратуру и принялся снимать спонтанный эпизод.
— А сейчас, дорогие друзья, я нарушу главное правило заповедника! — азартно вещала Рената. — Прикоснусь к этой очаровательной во всех смыслах статуе и проверю, произойдёт что-нибудь или нет.
Теперь уже ничего не останавливало её от преступного деяния, напротив, надо было выполнять обещанное, правда, в последний момент она вдруг испугалась.
— Ну, что ты там зависла? — простимулировал её Мирослав. — Давай уже, прикоснись к святыне.
Дрожащей рукой она несмело, что весьма нехарактерно для гиперактивной девушки, дотронулась до древнего камня.
— Ой, он тёпленький! — воскликнула ведущая, встряхнула косичками и принялась оглаживать «прелесть». — Правда, тёплый! Как будто на солнышке стоял!
Все скептично подняли глаза к хмурому небу, из которого вот-вот грозилась посыпаться морось.
— Ладно, давай я тебя щёлкну и слазь оттуда, — Мирослав сделал несколько снимков на айфон и отвлёкся их пересылкой Ренате для Инстаграма, как вдруг раздался дружный вопль коллег. — Что опять?
Худшее, что он подумал — падение Ренаты и лечение ушиба, который, кстати, под длинным платьем не будет видно. Хвала всем богам, в эту поездку она выбрала макси, а не как обычно. Но, подняв голову, он не увидел ничего. То есть истукан как был, так и стоял, а девица куда-то пропала.
— Где она? — устало закатил глаза Мирослав.
Онемевший от ужаса Алик только и смог, что протянуть свою камеру. Его пальцы тряслись, аппаратура чуть не выскользнула из рук, грозя ущербом на приличную сумму. Пришлось подхватывать, забирать и просматривать последний файл. От увиденного режиссёру захотелось протереть глаза, потом камеру (вдруг там не то, что кажется, объектив запотел, к примеру), а после пригладить вставшие дыбом волосы. Он вновь просмотрел запись. И ещё раз, пока, наконец, не осмелился поднять глаза на коллег. Те стояли, пронзая его испытующими взглядами, мол, правда то, что сейчас произошло, или оптическая иллюзия?
— Вы хотите сказать, что она растворилась в камне? — и только тогда он вновь осмелился посмотреть на статую.
— Ли… лично я видела, как она принялась гладить истукан, а потом обняла и прижалась щекой, — отрапортовала, слегка запинаясь, Ольга. — Обычное поведение Ренаты, она все время кого-нибудь или что-нибудь обнимает. Ничего не предвещало беды.
— Такое ощущение, словно она нырнула в камень, — вставил, наконец, свои пять копеек Алик. — На миг мне показалось, что он пошёл рябью, я ещё подумал, что оптический эффект при съёмке.
— Точно! — подхватила Ольга. — У меня тоже было ощущение, что камень изменился. И засосал её.
Ужас застыл в её глазах.
Надо ли говорить, что уже спустя час вся команда и ещё несколько местных полицейских стояли вокруг камня и пытались его простучать. На недовольные замечания аборигенов о неприкосновенности памятника им предъявили видеозапись, причём камеру подключили к ноутбуку, дабы было видно картинку в высоком разрешении. У тех сразу отпали все претензии…
[1] Оригинальное название шоу — «Орел и решка». Я его нежно люблю, посему захотела использовать в качестве стартовой площадки для путешествия неугомонной героини. Кто не в курсе, суть шоу такова: ведущие подкидывают монетку, загадав, кто орёл, а кто решка. Кому выпадает его сторона, проводит уик-энд на полную катушку с золотой картой с неограниченным лимитом (ну почти, есть всё же порог полного свинства, когда карта блокируется до следующего дня). Второй ведущий пытается выжить в незнакомой стране на сто долларов, умудряясь на эти деньги посмотреть что-нибудь интересное, поесть, переночевать и прочее. В общем, кто не смотрел — всем советую!
И да, предупреждаю сразу: съёмочный процесс проекта мне знаком лишь по бэкстейджу «Кругосветки». Передача об острове Пасхи снималась в другом сезоне, так что, как именно происходило её производство, мне неизвестно. Посему вся техническая часть — плод авторского воображения, основанного на закадровых съёмках другого сезона. Все имена также изменены.
Образ главной героини, несомненно, берущий своё начало от Регины Тодоренко, собран из разных личностей. Так, имя и некоторые нюансы биографии от моей подруги Ренаты, любовь к грибам — от меня, ну а песни и вовсе нас всех объединяют. Безбашенность тоже.
Глава вторая, в которой Рената познает новый мир
Пара чалых лошадей тяжело ступала по лесной дороге, таща за собой ветхую кибитку. Семья бродячих певцов ютилась в ней, каждый день чиня то прохудившуюся ткань навеса, то треснувшую ось, то ещё что-нибудь. Муж — высокий, худой мужчина со светлыми длинными волосами обладал недюжинным музыкальным талантом, который, к сожалению, мало помогал в ремонте. Основную работу тянула на себе жена и её брат. Правда, стоит отдать должное, охотился Прас на уровне. А уж когда они приезжали в город, то вся творческая часть лежала на нём. Его многие знали, с удовольствием приглашали петь в княжеский замок, а уж народ любил… За весёлые песни, за душещипательные баллады, за боевые напевы и виртуозную игру на гудке[1].
Вот только был бы он чуть понахрапистей, смог бы куда больше зарабатывать, а так более ушлые конкуренты частенько перебегали ему дорогу и старались урвать место потеплее да кусок пожирнее.
Его супруга — огненноволосая Жолана — красиво играла на флейте и задорно плясала, а её брат подыгрывал им на барабанке. Петь Жолана тоже любила, но голос её терялся на фоне мужниного, да и слух не отличался идеальностью — приходилось много репетировать, чтобы в ответственный момент не дать петуха на сцене. Впрочем, она была мудрой женщиной, философски относилась к своим талантам и до безумия любила Праса.
Её брат — крепкий коренастый парень, чуть менее рыжий, нежели сестра, слухом не обладал вовсе. Зато имелось чувство ритма и руки из нужного места росли. Положа руку на сердце, их повозка давно бы развалилась, если бы не его мастерство и набор инструментов, доставшийся ещё от погибшего отца.
— Жоль, подай молоток, — крикнул он сестре, лёжа под телегой, сломавшейся в очередной раз.
— Держи, — Жолана аккуратно, стараясь не повредить живот, наклонилась и подала требуемое.
Через пару месяцев они ждали пополнение семейства. Событие радостное и одновременно сулившее дополнительны трудности. Поэтому им было как никогда важно вновь хорошо показать себя при дворе Гирдира, дабы именно их пригласили в состав придворных лицедеев на этот сезон. Впрочем, Прас был действительно талантливым музыкантом, которого любили и ценили.
— Милая, иди лучше поешь, — Прас нежно приобнял супругу, поцеловал в висок и настойчиво повёл к костру, возле которого стоял котелок с готовой похлёбкой. — Я сам помогу Видару.