— Правила священны! — категорично припечатал Бартагай.
Воины промолчали. Да, к шаманам у них был особый пиетет, но тот же Батыр-хан был не менее уважаем. Более того, они прекрасно понимали, что чужестранка не просто так взяла эту голову — она действительно хочет найти пропавшего Айтбая. И тот факт, что она уже единожды сделала о нём предсказание, говорило в её пользу. Тогда как тот же Бартагай не особо напрягался в поисках коллеги, как и Зурукман.
— Послушай, я беру её не навсегда, — Рената попыталась объяснить свою позицию. — Хочу настроиться на его энергетику. Думаю, именно эта вещь поможет мне.
— Боги тебя покарают! — пригрозил ей Бартагай. — Небесная Кобылица спутает все твои пути!
Стражники сдавленно охнули, ведь то было самое страшное пожелание из уст шамана. Не смерть — той они не боялись, а именно правильный жизненный путь по их степным канонам давал человеку право попасть в их кочевой рай. Ну, или как он там называется.
— Ха, да у меня там уже и так всё запутано — больше некуда, — отмахнулась от него Рената. — Будут сложности — сама себе предскажу, как дальше быть, и все дела.
Конечно, насчёт предсказаний она блефовала, ибо не была в них уверена. Но впечатление произвела! Даже у Бартагая не нашлось, что ответить.
Добравшись, наконец, до своего временного пристанища, Рената положила шаманскую «шапку» на один из сундуков. Чем бы кольца отрезать?
Зачем ей это понадобилось — она не знала. Просто была уверена, что надо это сделать. Рената подошла к низкому столику, на котором со вчерашнего вечера стояли тарелки с едой и кувшины с напитками, прикрытые полотенцами. Всё как она просила — еда, питьё, в том числе медовуха из Старограда.
— Хорошо хоть догадались кумыс не наливать, — обрадовалась она.
Пусть она и любила национальную кухню отца, этот напиток вызывал лишь отвращение.
На столе ножа не лежало — видимо решили не рисковать и не давать в руки оружия. Жаль. Обернувшись на шорох, она увидела в проёме того самого рваноухого охранника.
— Помоги мне, пожалуйста, — она махнула рукой, подзывая мужчину.
Тот нерешительно помялся на пороге — они ведь останутся наедине в юрте, а это неприлично. Впрочем, она же пленница, а он её страж…
Услышав ту же просьбу, от исполнения которой ранее его отвлёк один из шаманов, он помог разрезать верёвку и поспешил обратно к выходу. Всё же не пристало ему портить её и без того подмоченную репутацию.
Рената, повертев кольца, положила их на стол. Помыла руки и приступила к завтраку — как раз прошло положенное время для очищения организма и насыщения им необходимой жидкостью.
Весь оставшийся день она провела в поисках той самой девы, которой предназначалось кольцо. Но народ реагировал на неё в лучшем случае равнодушно. Вспоминать ничего не хотел, да и нечего, похоже, было, кроме профессиональной деятельности. Все как один твердили про ипостась орла, да как он легко договаривался с ветрами, причём практически без жертв, в отличие от Бартагая или Зурукмана. И больше ничего. Даже женщины, точнее тем более женщины. Они вообще старались её избегать, отговариваясь срочными делами, детьми и прочим. Разве что одна из тех, что помогла ей вчера помыться, дала правдивый ответ:
— Не будет с тобой никто разговаривать. Ты — чужая. Мужикам-то что, им лишь бы на другую бабу посмотреть — в диковинку.
— Неужели вы не хотите вернуть своего лучшего шамана? — удивилась Рената.
— Хотим, — поморщилась суровая скуластая степнячка, поправляя платок, — потому тебя и не трогаем. Даже еду травить не стали. Ты ведь провидица, так провидь!
И этим было всё сказано. Провидь! Легко им говорить, а она, между прочим, совсем не хотела сегодня пить медовуху, тем более в одиночестве. Может, охранника того позвать, он вполне лояльно к ней настроен, не то что остальные!
Правда, дама всё же сжалилась и под конец выдала одну занимательную зацепку:
— Была одна дева из низших, которая ему нравилась, — басурманка огляделась вокруг, проверяя, не услышал ли её кто. — Причём давно, она уже за мужем и двоих детей родила.
— На момент пропажи они общались? — Рената встрепенулась.
Наконец-то хоть какая-то информация! Всё же есть толк от сегодняшнего хождения по мукам.
Как ни странно, но, несмотря на обстоятельства, ей было безумно интересно проводить расследование. Она чувствовала, что Айтбая действительно следует найти — негоже человеку своё «я» терять.
— Нет, у нас замужние женщины не разговаривают с мужчинами, если это не члены их семьи. Имя я тебе тоже говорить не буду — нечего портить жизнь порядочной женщине!
— Ну да, ну да, — Рената вспомнила, как читала, что не так давно в её родном мире у некоторых кочевых народов даже родственников мужа по имени не называли — дань уважения. — Ох, вот же угораздило меня попасть.
Поблагодарив женщину за помощь, Рената отправилась на ковёр к самому главному. Правда, пришлось подождать, пока он поговорит с одним из подданных, заодно собралась с мыслями. Наконец, её позвали в главную юрту на вечернюю аудиенцию.
Батыр-хан, услышав информацию о кольцах и старом увлечении, покачал головой.
— Это давно не имеет значения, — выдал он кратко.
На что попаданка только хмыкнула. По опыту своих знакомых она знала, что настоящее чувство может гореть годами и ему не помеха ни время, ни расстояние, ни какие-либо другие препятствия.
Батыр-хан смотрел на разрумянившуюся от активной деятельности Ренату и всё больше очаровывался. Крепился, но она неумолимо привлекала его своими повадками: как крутит выбившийся из-под шапки локон, прикусывает губку, как вдумчиво смотрит на кольца, как вытаскивает из кармана кусочек бересты, подобранный около дровника, и что-то черкает острой палочкой.
— Что ты делаешь? — он с интересом наклонился вперёд, но ему всё равно было плохо видно.
— Делаю заметки, — Рената продолжала упоённо скрести по бересте. — Что мы имеем? Почётную должность, высокую родственную связь, кучу обязанностей в связи с этим и необходимость соответствовать статусу.
Всё это она изобразила в виде большого круга с начальными буквами основных данных — попробуй, поскреби на бересте полные слова! Долго, муторно и ни к чему.
— Дальше. Он влюбляется в юную деву, неравную ему по положению, — в центре круга она нарисовала сердечко. — Ясное дело, жениться не может. Или не дают.
Она подняла на Батыр-хана вопросительный взгляд. Тот слегка ошалевший (правда, он тщательно держал лицо) от её прыти в целом и детективных способностях в частности, не стал увиливать и ответил честно:
— Я запретил. Негоже связываться с низкородной. Мог бы просто в любовницы её взять.
— Ясненько, — кивнула Рената и добавила к внешнему кругу буковку «М».
Означавшую ёмкую характеристику басурманского главаря.
— Ты владеешь грамотой? — Батыр-хан слышал, что в Гардалии есть образованные женщины, но то были единицы и из высшего сословия.
Вот мужчины — те да, многие хоть руну-две да могли черкнуть, особенно купцы, но редко кто учил своих дочерей ненужной им науке. Зачем, когда их основная миссия — ублажать мужа, следить за хозяйством и рожать детей.
— Да, — кивнула Рената, даже не представляя, насколько изменила мнение о себе за последние несколько минут. — Итак, жениться ему запретили, деву замуж за другого выдали, а потом она ещё и родила, отчего он оказался не в восторге.
— Глупости, — несмотря на колоссальное впечатление от факта грамотности пленницы, Батыр-хан скривился. Ведь мыслить она от того, что умеет писать, лучше не стала. По его высокому мнению. — Он давно о ней забыл, я даже собирался устроить состязания среди дочерей своих приближённых, чтобы он пригляделся, выбрал достойную пару. Всё шло хорошо, он согласился, но незадолго до начала смотрин пропал.
— Во-от, — протянула Рената. — Правильно. А почему он пропал? Потому что не хотел всех этих предбрачных игрищ. Ему та, похоже, милее всех была, раз он так долго хранил кольца в своей ритуальной шапке.
Вспомнив о виде «шапки», она вздрогнула. Всё же так себе материал — дохлая птица.
Батыр-хан только скептично цыкнул.
— А что вы хотели собрать, чтобы его приманить? — перешла она к следующему пункту размышлений.
— Шаманские атрибуты, родовой кинжал, любимую еду.
— Хмм, — задумалась попаданка. — Допустим, я по какой-то причине захотела уйти от родного племени и стала птицей, что бы могло вернуть меня обратно?
Она склонила голову набок и вопросительно взглянула на Батыр-хана.
— Любимое платье, украшения? — мужчина, да ещё и шовинист, что с него возьмёшь?
Разве что лишних жён.
— Близкие люди, — Рената позволила себе лёгкую усмешку. — Мама, папа, сестра с братом.
Перед глазами тут же встал Харальд во всём своём обнажённом великолепии, отчего по позвоночнику пробежал разряд, кольнуло шею в районе укуса. Ох, ни к чему это сейчас!
— У него есть только я, — отрезал Батыр-хан. — Кстати, а как же тот волк, с которым ты ночь провела? — басурманин ощутимо напрягся в ожидании ответа.
Всё же он слегка нервничал относительно северянина. Вдруг она ему понадобилась не на одну ночь? Гнался ведь за ними, хотя куда ему тягаться с ветром?
— А что он? — несмотря на усилие воли, Ренату вновь пронзили отголоски истомы. Укус ещё больше начал зудеть — пришлось его потереть.
Кое-как, собрав волю в кулак, она отгородилась от охвативших её ощущений. Нет тут Харальда и быть не может! Так зачем надеяться? Да и на что? Он уже своего добился, зачем ему что-то ещё? Но признавать эту грустную истину перед Батыр-ханом она не собиралась.
— Кто он тебе? — не отставал Батыр-хан.
— Я о его намерениях ничего не знаю. Мы не успели об этом поговорить, — откровенно врать она не хотела, но намекнуть на возможные последствия вполне могла. — И судя по вою, он пытался вас догнать. Возможно, совсем скоро…
— Насчёт скоро — вряд ли, — усмехнулся Батыр-хан, поражаясь её рассуждениям. Любая другая женщина принялась бы в её положении преувеличивать и приукрашать действительность, но не Рената. Она действовала тоньше и от того правдоподобнее. — Мы очень далеко от Старограда. Великий Ветер поистине могуч, с ним не сравнятся какие-то псы. Так что выбрось эти глупости из головы и иди прорицай!