в блестящий пурпурный наряд; а тот, что прибыл с юга небес - в фиолетовый. Когда ангелы спустились в нижние области под небесами, они бросились друг другу навстречу, будто состязаясь, кто придет первым, обнялись и расцеловались.
Мне было сказано, что эти два ангела были на протяжении своей жизни в мире очень близкими друзьями, однако теперь один живет в восточных небесах, а другой - в южных. В восточных небесах живут те, кто обладает любовью от Господа, а в южных небесах - те, кто обладает мудростью от Господа. После того как они некоторое время говорили о великолепии их небес, разговор зашел вот о чем: состоит ли сущность небес в любви, или же она в мудрости. Они тут же согласились, что одна зависит от другой, но заспорили, которая из них служит источником другой.
(2) Ангел из небес мудрости спросил другого: "Что такое любовь?" Тот ответил, что любовь, исходящая от Господа, как солнца, это тепло, дающее жизнь ангелам и людям, которое поэтому составляет Бытие их жизни; а то, что исходит от любви, называется склонностями, которые и дают начало восприятиям, а значит и мыслям. "Отсюда вытекает следствие, что мудрость имеет своим началом любовь, а значит мысль имеет своим источником склонность, принадлежащую этой любви. Из рассмотрения в надлежащей последовательности, из чего что происходит, можно понять, что мысль - это не что иное, как форма, которую принимает склонность. Это неизвестно, потому что мысли находятся под воздействием света, а склонности - под воздействие тепла, поэтому люди размышляют о мыслях, а не о склонностях. Что мысль есть форма, принимаемая склонностью, принадлежащей той или иной любви, можно пояснить на примере речи, которая является не чем иным, как формой звука; одинаково в них то, что звук соответствует склонности, а речь - мысли, поэтому склонность создает звук, а мысль расчленяет его на слова. Это становится очевидно, если сказать: "Уберите из речи звук - что останется тогда от речи? Уберите подобным же образом из мысли склонность что останется от мысли?" Итак, отсюда ясно, что вся мудрость состоит в любви, а следовательно, сущность небес - любовь, а ее проявление - это мудрость; или, что тоже самое, небеса произошли от Божественной любви, и начали существовать по Божественной любви посредством Божественной мудрости. Поэтому, как я сказал перед этим, одно зависит от другого".
В это время со мной был только что прибывший дух, который, услышав это, спросил, не то же ли с милосердием и верой, ведь милосердие принадлежит склонности, а вера - мысли.
"Да, совершенно то же самое, - ответил ангел. - Вера - не что иное, как форма милосердия, точно так же, как речь - форма звука. Милосердие так же образует веру, как звук - речь. Мы в небесах знаем, как это происходит, однако у меня нет времени сейчас это объяснять. Под верой, - добавил он, я подразумеваю духовную веру, в которую жизнь и дух приходят исключительно от Господа посредством милосердия, ибо оно - духовно, и служит тем средством, с помощью которого приобретают веру. Поэтому вера без милосердия - это чисто природная вера, а такая вера безжизненна; кроме того, она соединяется с природной склонностью, а это не что иное, как похоть.
(4) Ангелы говорили на эту тему духовно, а духовная речь включает тысячи вещей, недоступных выражению средствами природной речи, и что довольно удивительно, понятия природного мышления тоже не могут вместить их. Поговорив на эти две темы, ангелы расстались, а когда они возвращались каждый в свои небеса, вокруг их голов появились звезды; когда же они оказались на некотором удалении от меня, я увидел их в колесницах, как вначале.
387. Третий опыт.
Когда те два ангела скрылись из вида, я заметил справа сад, в котором росли маслины, смоковницы, лавры и пальмы, посаженые в порядке своих соответствий. Взглянув в этом направлении, я увидел ангелов и духов, которые гуляли, беседуя, среди деревьев. При этом один из ангельских духов обернулся и увидел меня. (Ангельскими духами называют тех в мире духов, кто приготавливается в небеса.) Он вышел ко мне из сада, и сказал: "Хочешь пойти со мной в наш парк? Ты увидишь и услышишь нечто удивительное!"
Я пошел за ним, и тогда он сказал мне: "Все те, кого ты видишь (А их было много), обладают любовью к истине, а значит, пребывают в свете мудрости. А еще здесь есть дворец, который мы называет Храмом Мудрости; но он невидим никому из тех, кто думает, что он очень мудр, тем более тому, кто думает, что он мудр в достаточной степени, и уж конечно тому, кто думает, что он мудр благодаря самому себе. Это потому, что у таких людей нет любви к подлинной мудрости, которая позволяла бы им принимать небесный свет. Подлинная мудрость - это когда человек видит в небесном свете, что все воспринимаемое его знанием, умом и мудростью, по сравнению со всем остальным, как капля воды по сравнению с океаном, следовательно, на самом деле - ничто. В этом парке каждый, кто благодаря постижению и зрению признается себе, что его мудрость относительно мала, может видеть Храм Мудрости. Ибо его можно видеть только благодаря внутреннему свету разума, а не внешнему, который лишен внутреннего".
(2) И вот, поскольку я часто думал об этом, и знание, затем постижение, и наконец, внутренний свет, привели меня к признанию того, что мудрость человека так скудна, храм вдруг открылся мне. Его вид был изумителен. Он возносился высоко над землей, четырехугольный, с хрустальными стенами, крышей из полупрозрачной яшмы с изящными сводами и основанием из различных драгоценных камней. Ступени, ведущие к нему, были из полированного гипса, а по бокам ступеней стояли статуи львов с детенышами. На мой вопрос, можно ли мне войти, мне ответили, что можно. Тогда я поднялся, и когда попал внутрь, увидел нечто вроде херувимов, которые летали под самой крышей, но затем быстро исчезли. Пол, по которому я шел, был сделан из кедровых досок, а весь храм с его прозрачной крышей и стенами был построен так, чтобы свет играл в нем.
(3) Со мной вместе вошел ангельский дух, и я пересказал ему, что я слышал от тех двух ангелов о любви и мудрости, и о милосердии и вере. На это он сказал: "Разве они не говорили о третьем?" "О чем третьем?" спросил я.
"Это благо пользы", - ответил он. "Любовь и мудрость без блага пользы ничто; это только отвлеченные умственные понятия, которые осуществляются только тогда, когда употребляются для пользы. Любовь, мудрость и польза составляют нераздельную троицу. Если их разделить, каждая превратится в ничто. Любовь - ничто без мудрости, но в мудрости она приобретает форму, в соответствии с какой-либо задачей; а задача, для которой она оформляется, и есть польза. Поэтому, когда любовь с помощью мудрости находит применение, тогда она действительно существует, потому что осуществляется на деле. Эти три в точности подобны цели, средствам и произведенному действию; цель - ничто, если с помощью средств не осуществлена в произведенном действии. Уберите одно из этих трех, и все развалится на куски, будто ничего и не было.
(4) То же самое и с милосердием, верой и делами. Милосердие без веры ничто, вера без милосердия тоже, и вера, и милосердие - ничто без дел; но в делах они уже нечто составляют, и природа этого нечто определяется той пользой, которой служат эти дела. То же самое и со склонностью, мыслью и поступком; и то же самое с волей, разумом и деятельностью. Ведь воля без разума - как глаз без зрения, а и то и другое без деятельности - как дух без тела. Истину сказанного можно ясно видеть в этом храме, ибо свет здесь у нас - это тот свет, который освещает внутренние области духа.
(5) Геометрия тоже доказывает, что ничто не бывает законченным и совершенным, если оно не тройственно. Ведь прямая - ничто, пока не станет фигурой, а фигура - ничто, пока не станет телом. Поэтому одно должно дополняться другим, чтобы возможно было им существовать; и их существование начинается совместно в третьем. Точно так же, как в этом случае, и у каждого отдельного создания; оно достигает своей конечной цели в третьем элементе. Вот почему в Слове "три" означает "полностью" и "окончательно". В свете этого я не могу не удивляться некоторым людям, которые исповедуют веру в одну веру, или в одно милосердие, или в одни дела, тогда как в действительности одно без другого - ничто, и то же самое одно с другим без третьего".
(6) Но тогда я задал вопрос: "Не может ли человек, имея веру и милосердие, не делать дел? Может он любить нечто и думать об этом, однако не делать этого?" Ангельский дух ответил мне: "Это невозможно, разве только в отвлеченных мысленных представлениях; на самом деле так не происходит. Все равно он будет стремиться и хотеть сделать это; желание, или стремление, уже и есть само в себе действие, потому что это постоянное побуждение действовать, которое становится действием, когда овеществляется, будучи направлено на определенный объект. Поэтому стремление и желание, как внутреннее действие, рассматривается каждым мудрым человеком, поскольку рассматривается и Богом, точно так же, как если бы это было внешнее действие, в том случае, если при этом не воздерживаются от действия, когда для него представляется удобный случай".
388. Четвертый опыт.
Я беседовал с некоторыми из упомянутых в Откровении под именем дракона, и один из них сказал: "Пойдем со мной, и я покажу тебе, что услаждает наши глаза и сердца".
Он повел меня через темный лес на гору, с которой я мог видеть удовольствия драконов. Я увидел амфитеатр, построенный в виде арены, по окружности которой ярусам возвышались скамьи, на которых сидели зрители. Сидевшие на нижних скамьях казались мне издали сатирами и приапами; на некоторых была одежда, прикрывавшая интимные части тела, на некоторых - не было, они были совершенно голы. На скамейках повыше них сидели прелюбодеи и проститутки, это я понял по их телодвижениям.
Затем дракон сказал мне: "Сейчас ты увидишь наши забавы". Я увидел, как на арену выпустили кого-то вроде телят, баранов, овец, козлят и ягнят; и когда их выпустили, открылись ворота, внутрь бросились звери, подобные молодым львам, пантерам, тиграм и волкам. Они яростно накинулись на скотину, разодрали ее в клочья и забили насмерть. После этой кровавой бойни сатиры посыпали песком место, где произошло убийство.