" (свидетельство Жака де Шомона). См. также: ER, 556, 576, 593.
21 ER, 576: "...lesdis bailly, officiers et serviteurs desdis religieux estans les aucuns devant, les autres derrieres, et aux costelz de ladicte cherrete" (свидетельство Жака де Шомона).
22 ER, 539: "...et a veu pluseurs fois que monseigneur de Saint-Remy envoyoit de ses gens montez a cheval, et poursuir ledit prisonnier, et veoir quelle execution on en feroit, et adfin aussy que l’en ne le menast autre part" (свидетельство Жана Бонбёфа); ER, 593: "...et alerent ledit déposant, et autres officiers desdis religieux, audit gibet pour veoir quelle diligence seroit faite de executer ladicte sentence" (свидетельство Жана Русселя). В частности, преступника нельзя было сажать в тюрьму архиепископа — даже временно; его дело нельзя было пересматривать в суде архиепископа; представителям архиепископа запрещалось получать от него признание in extremis.
Нет сомнения в том, что речь в данном случае идет именно о ритуале, т.е. об определенной раз и навсегда последовательности действий и жестов, которые призваны исполнить участники той или иной процедуры, дабы достичь поставленной перед ними цели. Мы, безусловно, имеем здесь дело с одним из обрядов перехода (rites de passage), ведущих к социальной и/или правовой трансформации индивида (или группы индивидов), к изменению его статуса -точно так же, как в ритуале аноблирования, помазания или, если говорить только о судебной сфере, в ритуале публичного покаяния282.
Столь подробное описание судебного ритуала - вещь достаточно редкая
25
для правовых текстов . И оно, безусловно, представляет собой лакомый кусочек для историка. При его рассмотрении меня будет прежде всего интересовать то, какие смыслы были заложены в отдельные этапы данной процедуры, в те или иные действия и жесты ее участников; какое значение они имели как для действующих лиц, так и для зрителей
- обычных жителей Реймса - собиравшихся посмотреть на проход осужденного на смерть преступника по городу; какую именно информацию представители судебной власти стремились передать окружающим посредством этого ритуала.
Дабы ответить на все эти вопросы, я буду рассматривать данную процедуру последовательно, поэтапно, попытавшись не упустить из виду ни одной из ее любопытных деталей и не запутавшись в них.
ÿc ÿc
Никаких данных о точном времени проведения ритуала передачи преступника у нас нет. По всей видимости, день назначался произвольно, и единственным условием было присутствие в городе палача. Однако, учитывая в целом высокую ритуализированность средневекового судопроизводства и, в частности, системы уголовных наказаний (будь то повешение, отсечение головы, публичное покаяние, выставление к позорному столбу или катание на осле по улицам города), мы можем предположить с высокой степенью вероятности, что действо
24 Smith P. Rite // Bonté P., Izard M. Dictionnaire de l'ethnologie et de l'anthropologie. P., 1992. P. 630-633.
разворачивалось, естественно, днем и, вполне возможно, в рыночный день или в день какого-нибудь церковного праздника, а на худой конец -просто в воскресенье, как это было принято в подобных случаях283.
ÿc ÿc
Место проведения процедуры выбиралось явно не случайно. Как можно заметить из приведенного выше описания, процедура передачи преступника состояла из двух частей. Ее первая половина происходила на территории, подвластной аббатству - возле камня, лежащего на рыночной площади, подпадающей под юрисдикцию монахов. Сюда
27
выходила их собственная тюрьма ; рядом располагался зал для
28
судебных заседаний ; на площади был установлен и позорный столб
29
аббатства . Дом, рядом с которым лежал упомянутый камень, принадлежал в прошлом декану аббатства Гийому Кокренелю и тоже, естественно, относился к владениям монастыря.
Однако деревянный крест, стоявший на улице Барбатр (Barbastre)30, где процедура передачи преступника завершалась, не принадлежал
31
монахам. В этом были уверены все свидетели . Учитывая то обстоятельство, что здесь приговоренный к смерти поступал в распоряжение людей архиепископа, следует предположить, что крест находился уже на его территории.
Проблема заключалась в том, что крест стоял не на границе между владениями архиепископа и монастыря св.Ремигия. Между ним и церковью св.Тимофея «вклинивались» земли, подпадавшие под
26 См., например: Gauvard С. Pendre et dépendre; Тогоева О.И. Казнь в средневековом городе.
28 ER, 576: "...son procès fait et parfait, tant par interrogatoires a lui faites comme par question et tourmens de gehine fais au lieu accoustume, asses près desdictes prisons". О внешнем и внутреннем устройстве средневековых тюрем и зданий суда см.: Jacob R., Marchai N. Jalons pour une histoire de l'architecture judiciaire // La justice en ses temples. Regards sur Г architecture judiciaire en France. Paris-Poitiers, 1992. P. 23-68; Jacob R. Images de la justice. Essai sur l’iconographie judiciaire du Moyen Age a Page classique. P., 1994. P. 95- 106.
29 ER, 500: ".... mis a l'eschiele desdis religieux, estant en icellui ban ou marchie".
30 ER, 572: "...tout droit a la croix de fust, qui est sur le coing et assez près du boud de la rue par ou l’en vat de l'eglise de Saint-Thimothieu en Barbastre".
юрисдикцию реймсского капитула284. Сама церковь, а также дома за ней
33
и прилегающее к ним кладбище относились к аббатству . Граница между владениями капитула и аббатства проходила здесь по самой ограде церкви, вдоль которой и должен был проследовать осужденный на смерть, идущий от камня на рыночной площади к кресту на улице Барбатр34. (Ил. 1)
Т.о. первую половину пути преступник проделывал по, образно говоря, «нейтральной» территории. Часть улицы Барбатр, проходившей по земле капитула,не относилась ни к ведению архиепископа, ни к ведению аббатства35. Как и эти последние, реймсский капитул обладал правом светской юрисдикции, а потому передача преступника на его территории осуществляться не могла285. Это была чужая земля -пограничная для обеих сторона зона, лишь за пределами которой мог
- 37
состояться интересующии нас ритуал .
Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что часть процедуры имела место на рынке. Как известно, и в древности, и в средние века рынок ассоциировался не только с торговлей и обменом, но в равной
32 ER, 545: "Du four Chetivelle, en alant droit amont pardessoubz une chayne de fer tenant aux eglises de Saint- Thimothieu et Saint-Martin, droit parmy le cimitiere de Saint-Martin, a une grosse pierre estant devant Sainte- Nourice, faisant, comme on dit, la separation de la jurisdicion desdis religieux et de messeigneurs de chapitre....Requis se lesdis religieux ont jurisdicion depuis le four Chetivel jusques a la croix de fust, dit que non, mais appartient a messeigneurs de chapitre".
33 ER, 488: "...et est vray que des demourans en trois petites maisonneges joingnians de ladicte eglise de Saint- Thimothieu, et regardans sur le cymetiere d'icelle eglise, lui déposant, comme chastelain, a prins et receu amende".
34 ER, 539: ".... au long de la charriere pardevant Saint-Thimothieu, jusques a l'endroit de la croix de fust".
ER, 525: "... a .a mectre hors de prison.... et a mener ou marchie desdis religieux, prez d'une eschiele qui la est".
степени и с судом286. Напомню, что в бурге св.Ремигия все действия, связанные с судебной властью, происходили на рынке или вблизи от него. Т.о. место для нашей процедуры было выбрано неслучайно. Тем более, что преступника в обязательном порядке должны были обменять на деньги, иначе «сделка» не могла состояться.
ÿc ÿc
Мы помним, что прево архиепископа заранее готовил и приносил с собой к камню на рыночной площади 30 парижских денье (в парижской монете), о чем ему специально напоминал бальи аббатства (или его лейтенант) во время своего предварительного визита. Но являлась ли подобная «сделка» актом экономическим?
То, что передача преступника не рассматривалась ее участниками как добровольная, сомнений не вызывает. Аббатство и архиепископ находились в состоянии соперничества, а потому о даре не могло быть и речи, ибо его принятие символизировало бы подчиненное положение
39
одной из сторон (в нашем случае -аббатства) . Люди аббатства и люди архиепископа желали быть или по крайней мере казаться равными друг другу. Следовательно, единственный выход для них заключался в обмене преступника на некий, равноценный ему объект. «Продажа» здесь, безусловно, являлась враждебным актом, при котором были возможны разного рода конфликты (и они действительно регулярно возникали287). Она не носила экономического характера, но представляла собой обмен двух моносемантических объектов288.
38 Фрейденберг О.М. Введение в теорию античного фольклора // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. С. 95,134-135; Jacob R. Images de la justice. P. 104.
39 О даре как символе подчинения см., например: Гуревич А.Я. Богатство и дарение у скандинавов в раннем средневековье. Некоторые нерешенные проблемы социальной структуры дофеодального общества // СВ. 1968. № 31. С. 180-198; Он же. Дары. Обмен дарами // Словарь средневековой культуры / Под общ. ред. А.Я.Гуревича. М., 2003. С. 129134.
40 Так, например, Ферри Тюпэн рассказывал, что прево архиепископа постоянно задерживал отправление правосудия в отношении преступников, приговоренных к смерти в суде аббатства. Ферри как сержант аббатства был вынужден по три раза напоминать прево о том, что следует вызвать палача (ER, 550). Жак де Шомон вспоминал, что люди архиепископа часто пытались заговорить с осужденными по дороге на виселицу, дабы получить у них последние признания, а также отвезти их в свою собственную тюрьму для возобновления следствия (ER, 569, 573, 576, 577).