Мне тоже было искренне жаль… А еще я подумала, что мое забвение и то, что я ничего не помнила из детства, наверное, благо, потому как сомневалось было ли оно вообще, да и какое детство, если мать меня оставила неизвестно где. Я просто не знала есть ли мне на что обижаться. Сейчас вся моя жизнь умещалась в восемь лет, и я была готова не жить прошлым, а идти только вперед.
Во дворе я открыла переход и вернулась в кабинет Марка до того, как тот пришел.
Два дня до общего сбора стаи пролетели быстро. Только вот мы совершенно не ожидали, что в назначенный день Лана решит действовать открыто. Она не пряталась, стояла в центре площади, а вокруг нее было кольцо из оборотней. Марк тоже замер, но тут же пошел в ее сторону. Мы ждали засады, удара исподтишка, но Лана действительно удивила нас, пришла как будто ей ничего не угрожало и она не виновата в покушениях. Она смотрела на нас с торжествующей улыбкой, словно насмехалась над нами. И это настораживало.
— Что здесь происходит? — пророкотал Марк, но прежде, чем получил ответ Луна подняла руку, призывая всех к тишине. Потом подошла ближе к Марку и склонившись прошептала ему, чтобы слышали только мы.
— Ты не успел объявить о том, что Крис твоя пара. Настоящая пара. Твое желание скрыть наше грязное белье сыграло мне на руку. Я чиста перед стаей, я твоя законная супруга и поэтому… — дальше она громко произнесла, чтобы слышал каждый оборотень вокруг. — Я пользуясь своим правом Луны стаи и вызываю Кристину на бой, — Марк сжал кулаки и оскалился, он сделал шаг вперед, но Лана покачала головой, понимая, что сделала всё по древним традициям оборотней и что мне придется принять ее вызов. Я обошла Марка, он хмурился всё сильнее, я видела, что он готов опротестовать ее решение и любой ценой не допустить нашего боя. Но я была решительно против этого. Да и вскоре он осознал, что его зелье не подействовало.
— Кри-и-ис, — опасно протянул Марк, схватил меня за запястье, строго заглядывая в глаза.
— Это мой бой, Марк. Не забирай его у меня, — прошептала ему в губы, а затем громко произнесла. — Я принимаю вызов Луны стаи и собираюсь биться с честью не только за место Луны, но и за сердце альфы стаи.
Стая зашепталась, те, кто знали правду, молчали, а те, кто были не посвящены в нашу историю, испытывали благоговейный шок. Для них я была выскочкой, желающей разорвать священный союз. Но многие уже учуяли от меня запах своего альфы и это никак не вязалась с тем, что он в случае истинности с Ланой не мог бы быть с другой женщиной. Марк подошел ко мне и уткнулся своим лбом в мой. Он крепко сжал мои плечи, а я отчетливо услышала скрежет зубов Ланы и ропот толпы.
— Будь осторожна.
— Я сильная. Я смогу.
— Я рядом, — сказал мне Марк и махнул всем, чтобы оборотни создали круг вокруг нас. Я видела, как доверенные оборотни Марка создали оцепления и отвернулись спинами ко мне, они следили за теми, кто еще не прошел проверку Марка, чтобы исключить нападения со спины и сюрпризы, которые могла преподнести Лана.
Мгновение и Лана превращается в огромную волчицу и бросается на меня, не дав и секунды на промедление. Я делаю то же самое и с трудом успеваю уйти от ее броска. Вижу удивление на ее морде, когда она не видит перед собой заморенную жалкую волчицу. А видит равную по силе особь. Пусть опыта сражения в волчьей ипостаси у меня мало, но главное есть цель и стимул за что бороться. Биться за своего го мужчину, свое место, свою жизнь, семью и стаю.
Бросок и Лана толкает меня в бок, прыгает сверху. Я снова ухожу и проворачиваюсь вокруг оси и тут же прыжком отскакиваю. Понимаю, что бегать долго я не смогу и рано или поздно она меня зацепит. Разворачиваюсь с намерением вцепиться сопернице в шею, но случайно подставляю лапу под ее клыки. Момент и припадаю на лапу, смотрю в довольно скалящуюся морду Ланы. Марк рычит, я чувствую его злость и страх. И это ободряет меня. Я делаю прыжок, но промазываю мимо шеи, зато клыки Ланы вырывают из моего бока кусок шерсти. Больно, но не смертельно. Ее белая морда окрашивается моей кровью. И пока отступаю, она делает выпад, только вот я знала, что она именно так и поступит и уже в следующее мгновение наваливаюсь сверху и кусаю за шкирку. Рву ее со всей своей силы, впиваясь пастью в шею. Она падает и начинает кататься по земле, в желании оторвать меня от себя. Больно, кости хрустят. Но я понимаю, если разомкну челюсти, то больше такого случая не представиться. Поэтому терплю чудовищной силы удары о землю и грызу, грызу, грызу. Я рву ее спину задними лапами отчаянно и сильно, чувствуя, как мой живот покрывается ее кровью, а уши закладывает от скулежа.
— Крис, Крис! — слышу, что Марк кричит и пытается оторвать меня от тела голой женщины, что едва жива под моими лапами. Я даже не заметила, как Лана обратилась и прижимает к разодранному горлу руку, булькая и хрипя. Исход был предрешен. Я зарычала и оскалилась, не выпуская побежденную соперницу из виду, но Марк стал передо мной и дотронулся до моего лба своим. Я не оборачивалась, находясь под адреналином. Лишь на миг я потеряла ее едва живое тело из вида, смотря в янтарные глаза обеспокоенного Марка, а в следующее мгновение, Лана, злобно скалясь, делает последний рывок, вгоняя когти в ногу Марку. Я отталкиваю своего мужчину и вгрызаюсь в шею Лане, забирая ее жизнь, но успеваю заметить, что ее рука с когтями не только в крови Марка. Там было что-то еще… и вскоре я понимаю, что это.
Следующий год становится для меня тихим и отчаянным кошмаром. Где изо дня в день я перечитываю записку, написанную Маринэллой, найденную в карманах одежды Ланы для нее и для меня. Послания, которые снова разделили мою жизнь на «до и после».
Для Ланы: «Когда отчаешься, но начать сначала жизнь не сможешь, примени это и будешь отомщена. Мой тебе прощальный подарок».
Для меня: «Это мой тебе последний урок».
А дальше я никогда не забуду взгляд своего альфы, недоумевающий, но постепенно осознающий, что происходит. То, как он падает на колени, заваливается на бок. Как пена начинает идти у него изо рта. Как я кричу, вою и ору. Как бьюсь в истерике. Как все падают на колени и начинают скулить в ответ, как сила, неведомая мне, вырывается из-под контроля и заставляет всех упасть и пригнуть головы. Я вою, скулю и плачу, пока мне не вкалывают что-то в шею. Падаю на Марка, ставшего волком. Вижу слезы в глазах Доры и шприц в ее руках. Рихард падает к нам. А дальше… дальше наступают месяцы кошмаров, где я ночами переживаю те события. Желая изменить, но не имея возможности на это.
Марк застрял в волчьей ипостаси без возможности обернуться…
Эпилог
Спустя восемь месяцев
— Перестань, Марк, — я убрала лобастую голову Марка от своего весьма выпирающего живота и оттолкнула. — Я не передумаю. Прежде чем мы проведем ритуал, я получу развод.
— Р-р-р, — ответил мой любимый. К сожалению, только так мы и могли переговариваться с ним. Но удивительно, что я понимала его…
— Это неопасно, а я не та забитая девчонка, что была раньше.
— Ар-р-р.
— Нет, тебя я с собой брать не буду. Все же хочу стать разведенной женщиной, а не вдовой.
Грозный рык был мне ответом. А когда я попыталась встать, придерживая живот с кресла, Марк снова толкнул меня головой, и я завалилась обратно.
— Но я не хочу этого после! — вскрикнула и сжала кулаки, настроение прыгало из одной стороны в другую. Я то была ласково и нежной, то могла взорваться, и не дай Лунная волчица, кому-то находится рядом в этот миг. Я сносила всех силой альфы. И признаться, даже получала удовольствие оттого, что передо мной преклоняли колени и оголяли участок шеи, демонстрируя, что я сильнейшая. Марк каждый раз ворчал на меня за это, но был невероятно горд этим фактом. Хотя это и было временно. Ведь сила принадлежала будущему наследнику стаи, нашему сыну. В частности, из-за того, что меня накрывало неконтролируемой волной силы, мы с волком Марка приняли решение уединиться подальше от стаи. И лучше место, чем бывший дом ведьмы, я не нашла. Марк рычал и был против, но к моему удивлению, мне было здесь хорошо. Возможно, эманации колдовства меня так привлекали, а может, и то, что именно здесь я нашла то, что дало нам шанс на нормальную жизнь с Марком. Записку, в которой подробно был описан ритуал, позволяющий вернуть Марку человеческую часть. Правда, для этого нужно было проводить ритуал строго в определенное время, дату этого события Маринэлла назначила самостоятельно, дав подробную инструкцию. Загвоздка была лишь в том, чтобы провести ритуал, а значит, чтобы научиться колдовать, у меня было всего восемь месяцев и только книги, не было наставника или того, кто бы мог мне помочь, объяснить. И я боялась. Откровенно, до зубного скрежета, до трясущихся поджилок. Я боялась не справиться, боялась, что могу сделать что-то не так и Марк так и останется волком. Не возьмет никогда ребёнка на руки, а сын не увидит лицо отца.
Рихард взял на себя управление стаей, бета ему помогал в этом. Дора же стала нашим ключом и взяла на себя обязанности Луны. Нас заменили. Наши близкие люди объединились в управлении стаи. Мы же с Марком редко появлялись в его доме, все больше проводя времени в лесном доме ведьмы, где была оборудованная настоящая лаборатория, библиотека по ведовству и много другое. Кроме того, Маринэлла оставила в тайнике право собственности на этот дом на мое имя. Признаться, многие вещи, сделанные ею, сбивали с толку. Как и то, что она уходя на Варрес вовсе не решила убить меня, послав в меня заклинание, а лишь активировала мои спящие ведовские силы. Зачем бы ей это делать? Казалось, что она мстила своему супругу через меня, но с другой стороны, она, добившись своего, вернула мне, Доре и Рихарду самих себя. В любом случае поведение ведьмы останется для меня загадкой навсегда. Но лучше пусть так, чем она явится объяснять свой план воочию.
За эти полгода я не преуспела, максимум, что у меня вышло это зажечь едва горящий огонек на кончике пальца и это было… ужасно. Было больно осознавать, что я, как ведьма совершенно никчемная. Ночами меня преследовала последняя сцена, когда Лана заражает Марка и тот, корчась от судорог, становится волком. И записка Маринэллы, что это мой урок. Очевидно, чтобы сдать экзамен по нему, я должна освоить колдовство и вернуть Марку человеческую часть. Но у меня не было сил… Неужели ведьма просчиталась или это такая ей изысканная месть? И только волк, ходящий за мной по пятам и ребенок, чье сердце билось у меня внутри, не давали опустить руки.