Пока накидывала халат, мне показалось, будто я услышала: отец прошипел сквозь зубы: “Демоновы Драконы, чёрт-те что за магия у них… всё под иллюзиями!..”
Сердце сделало дополнительный удар, и я вышла, поправляя ворот тёплого белоснежного халата.
– Доброе утро, пап…
– Уже день, Диа, – на меня уставились бездонные чёрные глаза Великого Змея, моего отца, вальяжно развалившегося в светлом кресле у огромного окна, – где твоя служанка? Быстро завтракай и на первую процедуру. Я не собираюсь задерживаться в Аскарде ни одного лишнего часа…
***
В безликой белой комнате нас было четверо.
Я, Эсфир, отец и пожилая молчаливая служанка в белом.
Все стояли, кроме меня, полулежащей на узкой койке у стены. Над моей головой, под самым потолком, пари́ли около десятка артефакты, похожие на драгоценные камни. Мягко светились разными цветами. Какие-то пульсировали. Процедура оказалась неинтересной. Какой-то прозрачно-голубой раствор очень медленно вливали мне в вену через специальную трубочку с иглой на конце. Эта пожилая служанка как раз и воткнула мне в локтевой сгиб загадочную конструкцию с иглой… Я всё "героически" вытерпела.
Я доверяла Эсфиру. И знала, что отец проверил таинственную смесь, и всё-таки…
– Что это? – кивнула я на систему с иглой.
– Лекарство, – лаконично отозвался Эсфир неприятным бесцветным голосом. Я тяжело вздохнула. Все присутствующие продолжили вести себя, словно меня тут нет. А Эсфир делал какие-то записи в пухлый чёрный с золотым тиснением ежедневник, глядя на гроздья артефактов, висящих над моей койкой. Эсфир, должно быть, читал по ним какие-то све́дения о том, как я переношу процедуру, или вроде того.
Я всё пыталась заглянуть Дракону в глаза. Он игнорировал. И те наши поцелуи в спальне и в ванной, и его руки на моём теле, и светлая улыбка – всё это стало казаться нереальным. Может, его визит мне приснился…
– Щиплет, – тихо сказала я.
– Останавливаем, – приказал Эсфир пожилой помощнице в белом, – возобновим не раньше чем через сутки. Обедайте. Вечером процедура с артефактами. На вас будет просто светить определённым светом. Никаких неприятных ощущений быть не должно. Потом сразу ложитесь спать. Недосып отрицательно скажется на эффекте лечения…
Я проследила взглядом за отцом. Он стоял, опершись спиной на стену и сложив руки на груди. Как будто ему всё равно. Но я достаточно хорошо его знала, чтобы понять: он одобрял.
Сухой тон Дракона, холод в глазах. Точно папа добился великой кровью желаемого и теперь празднует победу… Да зачем ему?..
Ведь не так уж и плохо было бы поженить нас с Эсфиром. Всё-таки принц, из могущественной семьи. Вот разве что Дракон… а других недостатков в глазах отца у Эсфира по идее не должно быть. Хотя нет. Ещё один есть . Причём существенный. Эсфир обманул отца. Провёл. Переиграл. Дважды. А папа очень злопамятный…
День пролетел.
Я не нервировала отца вопросами, не пыталась больше заговорить с Эсфиром.
Вечером, оставшись наконец в своей спальне, я тут же рванулась к шкафу!
Там, под платьем и меховой накидкой, должен лежать артефакт-камушек с записью. И мне не терпелось её увидеть!
Но…
Шкаф оказался пуст.
Я не поверила себе!
Нет!
Ни артефакта. Ни моего платья. Ни Аскардского меха – драгоценного подарка моего Дракона.
Только на дне лежал сложенный вдвое лист бумаги. Я извлекла его из шкафа дрожащими пальцами. Без сил повалилась на кровать и развернула лист… Это была записка. Короткая. Лаконичная. Написанная рукой отца.
Глава 14.1
Диара
В записке было всего несколько слов:
“Дети, вы за кого меня принимаете?”
Я в беспамятстве вылетела из комнаты. Пронеслась через коридор. Казалось, сердце стучало на уровне горла. Во рту сушило.
Я влетела в покои отца.
В глазах – слёзы. В руке – записка.
В висках стучит: папа что-то успел сделать с Эсфиром! Убил? Покалечил?! Я виновата… Я… надо было сразу…
Я влетела в комнаты – готовая ко всему.
Кажется, вплоть до собственной гибели.
Потому что без него я жить не буду.
Эта мысль поучилась такой чёткой и яркой, что, кажется, сорвалась в ментальное поле, качнув мою спящую слабую магию. И я отчётливо ощутила шевеление родовой Тьмы… а ещё – почувствовала, как эту мою мысль перехватил отец.
Он сидел в своих комнатах, в гостиной, в кресле, с печально-философским видом.
Как всегда безупречный, в форме чёрного легионера без знаков отличий.
Отец положил ногу на ногу и сцепил руки на колене замком.
– Вот именно это меня и смущает, Диа. Так быть не должно́. Я не против, если ты будешь кого-то любить. Но механизм истинной связи Драконов таков, что саморазрушение при утрате партнёра запускается автоматически. Я не готов тобой пожертвовать…
Я потрясла запиской перед лицом отца:
– Где он… что с ним?.. – я всхлипнула сдавленным голосом.
– Наверно, у себя в покоях, – безразлично пожал плечами отец, затем он расцепил сомкнутые замком пальцы и вытянул одну руку вперёд. И через миг в его пальцах блеснул белыми гранями тот самый камушек-артефакт с записью беседы, – я в целом… впечатлён твоим знакомым Драконом. И эту запись можешь посмотреть. Здесь. При мне.
Я выхватила из рук отца камень-артефакт и впитала рвущиеся из него знания.
Резко, неосторожно – до боли, острой иглой вошедшей в затылок. Я и в возрасте десяти лет не вела себя с магией настолько неаккуратно, но сейчас…
Комната и отец в кресле в позе мыслителя – всё поплыло перед глазами.
И через два удара сердца я уже стояла в рабочем кабинете отца в Чёрной Башне.
Я была незримым свидетелем, замершим у широкого стола чёрного дерева.
Стола, что разделял сидящих по разные стороны отца и Эсфира…
***
– Занимательные произведения, – отец легонько похлопал рукой по толстым томам со знакомыми корешками на краю своего стола, – это “сказки”, которые написал на языке Моравии мой Эсфир, – правда, Дракон, я в твоих книжках получился немного психопатом.
– Немного, – ухмыльнулся Эсфир, зеркально отражая фирменную “злую” улыбку отца. Но моё сердце сжалось – вид у моего Дракона был замученный…
– С набросками о Диаре я также ознакомился, – продолжил отец, – я не тиран. То есть тиран… но в меру. Ты здесь потому, что меня беспокоит судьба, которую ты предсказываешь моей дочери. Слишком тяжело. Я не согласен.
– Не вам решать, Великий Змей. Только Диаре.
– Любишь её? – повысил голос отец, и его глаза налились Тьмой сильнее обычного.
– Люблю – Эсфир произнёс уверенно, и в моей груди что-то словно горячо взорвалось: он меня любит! Любит!!!
– Значит, не будешь её пытать, предоставляя ей такой выбор. Понятно, что она выберет судьбу, связанную с тобой. И все мучения, которые к этому приложатся. Твои спешно выведенные за последние дни предсказания весьма достоверны. С моими личными источниками всё это примерно совпадает. Диара выйдет за тебя замуж. Понесёт дитя. И спустя примерно год ты исчезнешь. Ты пропадаешь со всех радаров Предсказателей. Десятилетия вперёд – тебя не видно. Ты умер? Ты провалился в пространственную расщелину, экспериментируя с высшей магией? Тебя пожрала ваша Драконья бездна?.. Я вижу только страдания своей дочери в этой ветке реальности. Не допустить укрепления вашей связи, разрубить, пока всё не зашло слишком далеко – самое лучшее, что я могу для неё сделать. Что мы оба с тобой можем.
– Я люблю Диару, Правитель Змеев, – тихо заговаривает Эсфир вновь, – так что не ради себя. Ради неё. Я считаю правильным рассказать ей о предначертанном, как есть. И дать выбор.
– Она выберет тебя, пусть и ненадолго, – рычит отец, – а дальше безумие, утрата магии и смерть. Драконья тоска и драконья драма на разрыв. И ни капли змеиной мудрости… Значит так, Дракон. Если посмеешь с ней поделиться беременем этого знания, я… запру тебя.
– Где? – усмехается Эсфир, поправляя повязку на запястье.
– В сознании твоего Зверя, – холодно отвечает отец, – будешь хлопать крыльями, реветь и воровать у крестьян скотину. Не сомневайся, возможности для этого и даже право на это после твоей выходки с похищением у меня есть.
– Зачем это, Правитель Змеев? – улыбается Эсфир, – я рождён двигать науку вперёд, запирая мой разум в Зверя, ты сделаешь миру много зла. Нелеченые болезни, климатические катастрофы, неурожай – всё, что я мог бы предотвратить или исправить.
– Ты всё равно исчезнешь. Годом раньше, годом позже. Неважно. И без тебя найдутся умельцы, – процедил отец, – незаменимых нет.
– Разве? – Эсфир играл в “гляделки” с отцом. Светлые, льдисто-голубые глаза против чёрных как бездна. Такие разные и такие… похожие.
***
Виде́ние прервалось резко.
– Ты нарушил магическую клятву, Дракон. Мало того что прикоснулся к ней, так ещё и создал запись беседы. И сделал так, что Диара её получила. Мне не нужно этого доказывать. Но если бы я пожелал… Достаточно, что на этом демоновом артефакте твой запах, как и на её платье… Так что я вправе взыскать, согласно нашему с тобой уговору, – ухмыльнулся отец.
Я качнулась. Я бы упала, но на моей талии вдруг возникли надёжные руки Эсфира. И я устояла. Чуть повернула голову. Вот и он сам. Мой Эсфир. Бледен. Напряжён.
– Не делай этого, Правитель Змеев, – хрипло выдохнул Эсфир.
– Диара, – отец перевёл взгляд на меня, – вот правда, от которой я хотел тебя уберечь. Этот Дракон скоро исчезнет. След его судьбы теряется в неизведанных мирах. А ты останешься здесь. Если он не разорвёт истинную связь с тобой – впереди лишь страдания. Это цена, которую вынуждают заплатить Драконьи Боги за то, что я взял их силу, когда ты родилась. И отдал тебе ради твоего выживания. За это они жалуют тебе такую судьбу. Драконью. Но в худшем её варианте. Я хотел всё исправить тихо, чтобы ты ни о чём не узнала. Но мне это не удалось. Недооценил твоего Дракона.