— Я носитель величайшего во вселенной разума… — сквозь пьяную пелену пробормотал Ийермуск.
— Заметно.
— Слава Императору!
Время пришло. Воспользовавшись заготовленной из простыней веревкой, Гриша связал бывшего хозяина, больше стараясь не обездвижить его, а облегчить транспортировку. В любой момент из Дворца мог явиться какой-нибудь Лориклаксоз, блэро в седьмом поколении, и медлить не стоило. Гриша набрал побольше воздуха и нажал зеленую кнопку. Окно появилось посреди комнаты — заключенное в черную, блестящую рамку, оно висело в воздухе. За окном гнулась под сильным ветром зеленая, совсем земная трава! В комнату, наполненную выхлопом Ийермуска, пахнуло свежестью. Гриша кортиком постучал по рамке, нашел ее вполне прочной и, не колеблясь, потащил к окну сириусянина.
Коля и Костя сидели на подоконнике, со всем возможным подобострастием глядя на командира. С улицы доносился скрип первых переполненных экипажей, едва слышный сквозь ругань пассажиров. Доставалось правительству, отменившему почти все достижения науки и техники как вредные для экологии. Миша, кель-фатх-шуршур двоедины, по имперскому регистру БЧР130163-65у, размышлял.
— Что-то вы не то натворили, мясо. Странный ход приобрели мои мысли, — сказал он наконец. — Впрочем, измены Сириусу не замечаю. Первый приказ: Костя, продавай эту халупу. Прямо сейчас.
— Кому?.. — изумился булочник.
— Не обсуждать! Продать дорого, к ужину, кому угодно, за золото. Расчет наличный, немедленно.
— Дорого не выйдет…
— Не обсуждать, мясо! Марш. Теперь ты, первый расходный.
Обладатель воинского звания, ниже которого стояли лишь киборги и прочая лишенная воли шелупонь, соскочил с подоконника и вытянулся.
— Ты, Коля, пойдешь искать гнома Агши. Помнишь такого? Зарекомендовал себя как сочувствующий делу Сириуса.
— Слава Императору!
— Безусловно. — Кель-фатх-шуршур вытянул из пачки одну из ужасных нынешних сигарет и дождался, пока подчиненный поднесет огня. — Поиски начнешь с района бывшей «Щукинской», помнишь парк? Там Нечисть может дислоцироваться и до сих пор, надо проверить. Осторожно опроси местное населения на предмет его знания о сорвавшемся Вторжении. При обнаружении объекта попытаешься его завербовать, в крайнем случае — бей несильно по башке и тащи сюда. Если до ужина не успеешь выполнить приказ, прибудешь на доклад и наказание. Марш.
— Слава Императору! — Уже в дверях Николай обернулся. — А когда ужин?
Командир сморщился.
— Дурацкие вопросы отставить! Исполняй.
Задача перед кель-фатх-шуршуром стояла сложная: остатки вверенного ему подразделения рисковали в самое ближайшее время погибнуть от голода. На первом плане власти совсем взбеленились, даже электричество собирались через месяц отключить окончательно.
«Хорошо, что я живу на третьем этаже, — некстати вспомнил Миша. — Впрочем, больше уже не живу. Квартиру тоже надо реализовать, таким образом обеспечить первичное финансирование условных семей личного состава и, используя легенду „командировка“, скрытно отвести часть в богатые сельскохозяйственными продуктами районы. В качестве таких Москва-0 представляется наиболее привлекательной в силу полученной во время Вторжения информации о…»
— О чем? — сам себя спросил Миша и постучал по левому виску, прогоняя звездочки. — О том, что в Москве-0, как на всем нулевом плане, цивилизация катится под откос. Однако жратвы пока хватает, и до подхода основных сил Сириуса можно продержаться. Местное население отличается низким уровнем развития и, как следствие, не замечает вторжения чужаков, не сопровождаемого боевыми действиями. Выделить следующее предложение… — Миша набрасывал в своем полимерном уме черновик будущего доклада высокому руководству. — Выделить и подчеркнуть: «Отсутствие ярко выраженной агрессивности — что это, как не признак величайшей культурной деградации? Что это, как не вопль к звездам тупиковой ветви первичного разума: приди и возьми меня, Сириус! Конец записи. Хорошо вышло, за это можно и очередное звание схлопотать!»
Довольный биорг прошелся по булочной, надеясь отыскать что-нибудь съедобное, но за завтраком, состоявшим из остатков ужина, сириусяне доели все. Теперь остался только слабый аромат свежего хлеба, много лет выпекавшегося здесь Костей.
— Идиотский мир. Да и вся планета идиотская! — Кель-фатх-шуршур вернулся за стол, потушил сигарету. — Надо бы в перспективе отсюда как-нибудь… Но ведь без старшего по званию нельзя. Приказа нет. От Армии Вторжения остались только мы.
Зазвонил телефон — в продуктовых магазинах связь еще работала до особого распоряжения правительства. Миша не отказал себе в удовольствии снять трубку.
— А булочной больше нет! — сладким голосом сказал он. — Ищите хлебушка в другом месте. Слава Императору!
— Слава Императору! — ответил сухой мужской голос и длинно выругался.
Этого языка Миша не знал, биоргам Вторжения он не требовался, но пахнуло родным. Сириш — великий язык, на котором иногда ругается сам Император! Кель-фатх-шуршур вскочил, опрокинув хлипкий стол.
— Я вас слушаю!
— Слушай, мясо, внимательно слушай! С тобой говорит Керменштекз, блэро в седьмом поколении, Командующий Армией Вторжения!
— Осмелюсь доложить, высокий господин Керменштекз, Армии Вторжения больше не существует, а Командующим был господин Ийермуск…
— Армия существует, пока у меня есть хоть один боец! Представиться кое-кто забыл, между прочим! А Ийермуска, грязную отрыжку цивилизации, ты при мне лучше не поминай. Я — новый Командующий.
— Слушаюсь! — Михаил даже замаршировал на месте. — Кель-фатх-шуршур БЧР130163-65у, личный состав доверенной мне двоедины: БЧР 170860-18к, БЧР150361-12с!
— Что, и все?.. — после паузы спросил Керменштекз.
— Точно так, слава Императору!
— Охренеть… И никаких контактов с выжившими?
— Ни единого! Полагаю, уничтожены все! Сириус покарает хозов!
— Охренеть… — повторил убитым голосом Керменштекз. — Слушай мою команду, мясо: я буду к ужину. Обеспечить довольствие Командующему. Избыток не возбраняется. Почистить оружие и амуницию. Марш!
— Осмелюсь доложить, у нас амуниции нет, а оружие… — Миша еще немного послушал гудки и вернул трубку на место. — А оружие в парке зарыто, я забыл Кольке сказать, чтобы он проверил. Однако пора подумать о снабжении.
Он вышел, не закрыв дверь, и отправился продавать первому встречному свою двушку на выгодном третьем этаже. Почти всю дорогу Миша расстроенно покачивал головой, вызывая подозрительные взгляды у прохожих.
«Надо же, — думал он, — господин Ийермуск не только жив, но даже успел попасть в опалу! А если Император его вовсе не смещал официально, если я не имею права выполнять приказы господина Керменштекза? То есть я, конечно, обязан выполнить все распоряжения благородного сириусянина, пока они не противоречат приказам Командующего, а кто Командующий — непонятно… Надо быть очень осторожным. И как можно убедительнее изложить Керменштекзу план передислокации части. То есть теперь уже Армии Вторжения. Мог бы и в звании повысить, если он в самом деле Командующий, а я единственный на Земле военачальник…»
Рыцарь в черных доспехах едва не снес Павлу голову. Игрок поневоле откинулся всем корпусом назад и, конечно же, загремел вниз по винтовой лестнице. Трофейные пики разлетелись по ступеням, и одну из них Паша сразу схватил. Как только из-за поворота, гремя железом, показался рыцарь — своим слишком длинным мечом он задевал за стены — Павел без колебаний ткнул оружием ему в забрало. Металлическая решетка поддалась сразу, все же игра есть игра.
— Вот тебе, сволочь! — После падения по каменным ступеням гуманизма у Павла не осталось ни на грош. — Умри!
Рыцарь выронил меч, попытался схватиться за пику, но игрок просовывал ее все глубже. Наконец враг содрогнулся всем телом и тяжело упал вперед. Павел едва успел отскочить в сторону, иначе пришлось бы опять катиться вниз, теперь вместе с закованным в броню мертвецом.
Он присел на ступень, немного отдохнул. Сигарет не осталось, идти дальше не хотелось совершенно. Злость, только что израсходованная, снова быстро накапливалась. Адресатов было два: Манана и, в гораздо большей степени, Белка Чуй.
— Идиот! Загнал меня черти куда, потом бросил… А теперь вообще не найдет!
Павел дотянулся до длинного меча рыцаря. Это было тяжелое, но ухоженное оружие, лезвие так и сверкало. В пляшущем свете факелов Павлу даже удалось рассмотреть свое отражение.
— И что?..
Он подошел к факелу ближе, поднял перед собой оружие. Довольно четкое отражение. На настоящем оружии такого быть не должно, наверное, но ведь это только игра… Павел прижал меч к стене, и на минуту зажмурился, пытаясь понять, что собирается сделать. Здесь ведь нельзя «прыгать». Или можно?
— Попытка не пытка, все равно делать нечего.
Павел постарался представить зеркало в прихожей своей или, точнее, Гришкиной квартиры в Москве-0, настоящей, обычной Москве. Однако в голову лезли совершенно ненужные мысли: зеркало-то не в прихожей теперь, а на плите в кухне. И вообще, как можно «прыгать» из игры, если его тело лежит себе в саркофаге на седьмом плане? Руки, удерживающие меч на уровне лица, начали дрожать — так не расслабишься… Да еще наверху послышался дробный топот, еще два пикадора спешили растормошить медлительного игрока.
— Никакого покоя!
С этими горе-стражниками Павел расправился почти шутя — новый меч оказался хоть и тяжелым, но чрезвычайно острым. Все бы ничего, да только из шеи того парня, которому Паша снес голову, хлынул такой фонтан крови, что забрызгал всю одежду героя. Пахло парным… Матерясь, Павел взбежал по ступеням, подальше от мест побоища. Вспомнив, как рыцарь вышел прямо из стены, потыкал острием в кирпичи. Вот и скрытая ниша.
Внутри оказалось тесно,