— Никто не может знать, — пожал плечами голый. — Так ты свой? А чего человечиной пропах? Ох, да нет, тут… Чем от тебя воняет?
— Сириусятиной. Там сзади двое наших, три биорга и семипалечник.
— Ах, вот оно что… Братие, играем на все?
Лешие начали совещаться, не обращая уже никакого внимания на Агши. Гном, впрочем, другого поведения от леших и не ожидал — глупы, всегда голодны, ничем кроме жратвы всерьез не интересуются. Он прошел чуть дальше и оказался сграбастанным чем-то, похожим на мокрую, гнилую ветку.
— Нехорошо обманывать Старших, Агши…
— Я не обманывал! Я сам ошибся. Думал, что проведу хозов, а вышло иначе…
— Разве они с тобой не расплатились? — мерзкая, огромная рожа оказалась у Старшего.
— Расплатились, но… Тут же и отняли. Другие хозы. — Это оправдание выглядело глуповато, но Агши решил придерживаться именно его. Чем глупее, тем правдоподобнее. — Даже не знаю, кто они и откуда взялись.
— Зачем хозам золото? — усомнилась рожа. — Впрочем, с этим мы еще успеем разобраться… Агши, почему ты не сбежал, почему пришел?
— Я привел сириусян. Мне показалось, они съедобны… И я решил повиниться и принять любое наказание.
На самом деле Агши, успевший связаться по своим каналам кое с кем из знакомых, выяснил, что в Москве обложен достаточно плотно. Даже с Чижиком вырваться было просто невозможно. В такой ситуации гному приходилось рисковать. Впрочем, не все карты еще были биты.
— Сириусяне… — Старший вроде задумался, а может быть, с кем-то совещайся. — Сириусяне — это хорошо. Только от семипалечников живот пучит. А биоргов жрать можно, те же люди, только кости крепкие. А зачем они пришли?
— Хотят колодец. Хотят на нижний план прорваться — им там сытнее, а тут людишкам худо приходится.
— Разве они — людишки? — Старший пошамкал похожим на дупло ртом, дыхнул перегаром. — Биоргов можно сожрать. Семипалечника живым к нам. Говорить будем.
— Тогда я вернусь? Ну как бы из разведки? — предложил Агши. — Чтобы, значит, шума меньше. А наши через минуту пусть навалятся.
— Договорились, — согласился Старший. — Только знай, Агши, что скоро все изменится. Не запутайся.
Лапа выпустила гнома и тот, на слегка подгибающихся ножках, заспешил назад.
Александра и Ник-Ник сидели на ступенях. Невероятно, но факт: в Спирали теперь можно было сидеть, и даже нашлись какие-то ступени. Много ступеней — на бесконечно длинной лестнице сидели теперь все узники Архива. Сидели и разговаривали, глядя то ли в небо, то ли на очень далекий потолок. Там крутились цветные вихри. Что они означали — никто не знал. Никто, кроме…
— Он не смотрит вверх, — пробурчал Ник-Ник, дожевывая очередной окурок. Закурить в Спирали не получалось. — Он один не смотрит вверх.
— Шея затекла, — предположила Александра, поправляя повязку на пустой глазнице. — Удивительно, ты здесь такой же толстый, как и там. Только ростом вроде чуть пониже. И воняет от тебя так же.
— Зато ты выглядишь уродиной. Я тебе точно говорю: он что-то знает. Тото… Эй, Тото!
Полный брюнет лениво обернулся, подмигнул Александре.
— Ты не подмигивай, — попросила хоза. — А то я решу, что дразнишься. Скажи сразу: ты знаешь, что происходит?
Тото задрал голову вверх, с полминуты порассматривал цветные вихри и снова подмигнул.
— Конечно, дразнюсь. Да, я знаю, что происходит. Петли Реальности стягиваются.
— И что это значит? Спирали конец? — Ник-Ник сплюнул табачную крошку и снова полез в бездонный карман.
— Да, Спирали конец. А вместе с ней и Архиву, потому что без Спирали он невозможен. Теперь, хоз, догадайся сам: чему еще конец?
Бродники — вечные враги хозов. Тото был бродником, об этом не стоило и спрашивать. Чему он рад?
— Не нравишься ты мне! — Ник-Ник поднялся и навис над Тото. — Очень не нравишься. И твоя манера разговаривать не нравится.
— Ну что ты, хоз! Разве мы, узники Спирали, должны ссориться? — Тото тоже встал, даже на ступеньку выше, но выше Ник-Ника оказаться все равно не удалось. — Мы должны помогать друг другу. Наша задача — вырваться отсюда, сбежать из тюрьмы. Разве не так?
— Не так! — Хоз, произнося слова, плевался табаком, и Тото отшатнулся. — Мы наказаны! И будем отбывать это наказание! А потом снова станем хозами! А ты… Ты мразь! Ничтожество, завидующее нам! Твое место здесь и только здесь!
— Здесь Неместо, — напомнил Тото. — И потом, ты сам видишь: я ничего не делаю, а Спираль гибнет. Ты спросил, я ответил: вместе со Спиралью погибнет Архив. И каким же ты будешь хозом — без Архива? Ваши сделки аннулируются, больше ничего не стоит и копейки. Всему конец. Вы свободны.
— Архив можно починить!
— Как?
— Как-то! Хозы создали Архив, хозы его и починят!
Тото поднялся еще на ступень бесконечной лестницы и оттуда, через плечо Ник-Ника, посмотрел на Александру. Весело посмотрел. Хоза передернула плечами: она начала понимать, что имеет в виду бродник.
— Подожди, Ник-Ник! Не затевай драку. Пусть он расскажет подробнее. — Александра подошла к мужчинам и понизила голос. — Что еще погибнет, кроме Архива? Что случится с планами?
Тото снова задрал голову. Он что-то понимал в игре ярких вихрей.
— Уже скоро. Петли Реальности стягиваются… Очень хорошо. Думаю, мы скоро сможем выйти из Спирали, она раскручивается. Здесь уже есть понятие «скоро», здесь есть время и пространство. Архив разрушится, рассыплется на миллиарды частей… А ведь все планы нанизаны на него.
— Архив создан хозами! — упрямо проревел Ник-Ник.
— Ты уверен? И что же это за хозы? Может быть, атланты? Только были ли они хозами — ты уверен?
— Я! — Александра встала между спорящими, чтобы разговор не перерос в потасовку. — Я не уверена! Кем были атланты и откуда ты об этом знаешь?
— От атлантов, допустим. Я же бродник, все-таки, для меня закрытых планов нет.
Тото снова подмигнул Александре. Хозы переглянулись. Они успели отразиться всего на несколько планов, но знали, что их гораздо больше. Оба надеялись, что бесконечное количество, и оба в этом сомневались. Но никогда не обсуждали: у хозов есть запретные темы.
— Сколько всего планов? — не выдержал Ник-Ник. — Бродник, говори всерьез. Мы узники одной тюрьмы, все такое, бла-бла-бла… Где ты был?
— Ну не везде, конечно… — Тото уселся на ступень, закинул ногу на ногу. — И все же поднимался выше девятьсот девяносто девятого.
— Какого?! — хотел спросить Ник-Ник, но смог лишь беззвучно пошевелить губами.
Чтобы прийти в себя, он машинально ущипнул Александру за задницу. Это, в свою очередь, привело в чувство хозу, которая так же машинально ответила локтем в зубы, но достала лишь до ключицы.
— Мать вашу!!! — заорал Ник-Ник, привлекая ненужное внимание остальных узников Спирали. — Какого плана?!
— Выше девятьсот девяносто девятого, — спокойно повторил Тото. — Не помню точно, до каких именно планов добирался… Мне было важно понять, есть ли что-то выше. Есть. Но я никому не советую там оказаться. Вы же знаете, что каждый план немного проще предыдущего… «Убогость возрастает по мере восхождения на пирамиду» — тебе известно, чьи это слова, Александра?
— Никогда не слышала.
— Это сказал Грохашш. Мастер Грохашш, тот, кто украл у атлантов секрет зеркала и научил им пользоваться людей.
— Подожди, не путай меня… — ошарашенная числом открытых броднику планов Александра прижала пальцы к вискам. — Не путай… Ты сказал, что атланты — не хозы, теперь сказал, что не люди. Кто такие атланты. Ты ведь их видел? Кто они? Зачем построили Архив?
— Александра, ты бы лучше подумала о том, как теперь жить: ведь ты знаешь, что там, на высших планах, к которым ты так стремишься, жизнь отвратительно убога… — Тото снова посмотрел вверх. — Ух, какие желтые переливы красивые! Знаешь, Александра, чем быть такой хозой, уж лучше жить себе на нулевке нормальной, спокойной бабой.
— Одноглазой, — заметил Ник-Ник. — Алекса, не слушай его, он же издевается. Я никогда не слышал о таких планах.
— А кто тебе расскажет, кроме меня? Разве что Белка Чуй. Вот уж он — знает…
Ник-Ник, отпихнув Александру, в мгновение ока сгреб за шиворот Тото. Он вспомнил, как и зачем оказался в Спирали.
— Так, мерзавец, вот теперь ты и меня заинтересовал. Где Белка Чуй?
— Я не знаю. Но каким-то образом здесь его нет, — пожал плечами сохранивший спокойствие Тото. — Значит, еще не попался. Логично?
— Логично. — Ник-Ник отпустил бродника, потому что за то время, что жил хозом, совершенно разучился бить людей кулаками. — Тогда почему ты его вспомнил? Вы были знакомы?
— Конечно, довольно близко. Я его вспомнил в связи с планами выше Предела Грохашша. Он их знает гораздо лучше, чем я. — Тото снова сел и снова подмигнул Александре. — И про атлантов он знает гораздо больше.
Хоза уселась рядом и погладила Тото по колену.
— Ты, парень, не волнуйся. Мы ведь не прямо сейчас из Спирали выскочим, верно? Еще посидим тут немного? Так вот: за это время, если Ник-Ник не сможет, я из тебя душу выну. Говори аккуратно, подробно, не останавливаясь. Прямо сейчас начинай: о Белке, об Архиве, о планах и атлантах… Или я за себя не ручаюсь.
Тото посерьезнел, Александра, и правда, выглядела опаснее Ник-Ника.
Галя перешла ручей вброд и уселась на свежий пенек. Максимович, который старательно обрубал ветви со спиленной березы, укоризненно покачал головой.
— Штаны испачкаешь!
— Плевать. Я умерла, Максимович. Я умерла на нулевом плане. Я там больше никогда не вернусь в Питер, не увижу маму. Никогда. Я убила себя.
— Как это было? — из вежливости поинтересовался бродник, снова берясь за работу.
— Никак… Просто там все погасло.
— Да, так и должно быть. Потому что на самом-то деле ты жива. Так, небольшой психологический шок… Тебе бы стоило выпить чая, но костер еще не готов. И Белка не вернулся, а чай он всегда таскает с собой.