— Слушай, мы могли бы подружиться. Я не простой человек, и моя подруга тоже. Мы бы тебе помогли.
Зинаид взвыл. Слишком часто его обманывали последнее время, а до этого обманывали ее, Зинаиду. Обманчивый мир! Подлый, лживый, ненастоящий мир! Хотелось разорвать его в клочки — вдруг там, за ним, за порванным занавесом окажется хоть что-то настоящее… Или хотя бы стоящее.
— Ненавижу.
Максимович оглянулся. Галя сидела на берегу и отжимала волосы. Вампира она явно стала бояться меньше — ну еще бы, если уж толстяк Максимович не боится… Он тяжело вздохнул. Только одна женщина его оценила, и та была хозой. Александра… Ему было стыдно, что он ее предал. Но если бы не это, пришлось бы предать Белку Чуя. А Белка — друг, которому грозила Спираль. Неприятное местечко, если верить тем, кто в нем побывал. Максимович переложил топор в левую руку и достал из кармана склянку с раствором крови Белки. Там же была и зажигалка. Топор пришлось зажать между ног.
— Белка, твою башку сваей в толстую кишку, ну отзовись!!
Вампир постепенно приходил в себя. Да еще кровь кто-то нагрел рядом… Зинаид это чувствовал. Он как мог аккуратно сложил простреленные крылья, опустился на четыре лапы и оскалился.
— Дай!
— Белка!!! — Максимович бросил зажигалку и снова схватился за топор. — Белка!!! Галя, возьми какую-нибудь дубину, и если что — лупи его по позвоночнику! Не бойся, мы справимся.
Галя пошла было к лесу, но вампир одним скачком оказался напротив нее. Клыки у него были не белые, как у упырей в кино, а черные, отливающие багровым, и воняло мертвечиной.
— Максимович!!!
— Разве он тебе поможет? Я помогу! — Белка Чуй вышел из-за елки позади вампира и, не долго думая, вонзил острый носок сапога прямо в откляченный зад Зинаида. — Максимович думать привык, а это долго!
Вампир с воем извернулся, клыки мелькнули в опасной близости от горла бродника, но Белка Чуй не был бы собой, не достань нож заранее. Лезвие едва успело блеснуть, а вампир уже покатился по траве, зажимая распоротую шею. У вампиров тоже есть артерии. От боли Зинаид сам не заметил, как оказался возле ручья, на открытых солнечных лучах.
— Ненавижу!!!
Вампир рванулся в лес и скрылся между деревьями раньше, чем Белка Чуй успел еще раз ударить его ножом. Бродник с сожалением крякнул и вытер лезвие о рукав.
— Привет, ребята. Вижу, не скучаете.
— Я рад.
Максимовичу очень хотелось разбить Белке наглую рыжую морду, но он знал: Белка Чуй сильнее и лучше умеет драться. Он даже не станет сильно бить Максимовича, а сразу сделает очень больно, а потом начнет глупо извиняться. Такое уже бывало между ними.
— Белка, где ты шляешься, дурак… Ты видишь, что творится?! Надо прыгать отсюда. Куда-нибудь повыше, где нет Нечисти!
— Нельзя прыгать, — решительно отказался Белка, убирая любимый нож в сапог. — Нельзя, брат. Не время.
— Плевать на нельзя! Там Нечисть и я чувствую, что там не просто нечисто, а вообще нечисто!!!
— Максимович. — Белка, изображая безграничное терпение, сложил руки на груди. — Ты же знаешь, я настоящий бродник, а не ты. Ты без меня прыгать не можешь. А я говорю: нельзя. Нельзя — значит нельзя. Что-то происходит, лучше не соваться. Я старался вернуться как можно быстрее, но попадал все время не туда. Такое впечатление, что планы слегка перепутались.
— Белка, все равно куда! — взмолился Максимович. — Ты же видел: вампир! Если бы не ты, он сожрал бы нас! Что я могу?!
Галя с размаху уселась на землю. Проклятый толстяк почти убедил ее, что сможет справиться с черной тварью! А теперь стало ясно, что все это — ложь… Вечная ложь. Никакой откровенности, все играют другими в свои игры.
— Максимович, я ему не верю! Посмотри ему в глаза! Они желтые.
— У него всегда желтые глаза, Галя, он таким родился. — Максимович подошел к девушке, осторожно обнял и даже погладил по голове. Редкое действие для него. — Мы все немного взвинчены, надо успокоиться. Белка, ты уверен, что нам не надо уходить отсюда? Может, перейти ручей?
— Ты рехнулся, брат! За ручьем — Границы Власти Москвы, там хозы, там действуют их методы. Нет, лучше пройдем пешком. Только я устал… — Белка подошел к воде, умылся. — Пробовал найти Пашку. Бесполезно, он куда-то удрал из… Ну не знаю… С того места, где я его оставил. С перстнем, Максимович. С перстнем.
Лучший друг Белки подошел к нему и все же схватил за грудки.
— Это же… Белка, его поймают! И тогда я вообще ни за что не ручаюсь! Петли Реальности стягиваются вокруг Павла, но если хозы его возьмут… Они убьют его!
— Если Реальность не захочет — никакие хозы ему ничего не сделают, — уверенно сказал Белка, даже не пытаясь вырваться. — Чему-то же я учился в школе, пусть и недолго.
— В какой еще школе?
— В моей… Далеко, Максимович. Я тебя туда не водил. Потом расскажу.
Галя, не имея других возможностей выразить свои чувства, взяла рюкзак Белки Чуя и зашвырнула его в ручей.
— Белка! Мало того, что вы меня убили, вы еще и Пашку потеряли?! Хозам отдали его?
— Не так все просто, девочка. — Белка, против ожидания, не врезал Гале по лицу, а спокойно пошел в воду за вещами. — Что-то происходит. А я — Белка Чуй. Я чую. Послал агента в Архив, но он ненадежный… Что-то происходит. Я никогда не ошибался планами! И не мог попасть к вам. Значит, планы путаются.
Белка вынес рюкзак на берег, слил из него воду и бросил.
— Чай испорчен, табак испорчен… Вот что: я пойду на север, где был наш лагерь, и посмотрю, что там происходит. Даже не спорьте.
— А не надо спорить. Мы этого не любим. Пошли.
Между елями поднялось нечто, похожее на клуб дыма. Белка согнулся, запустил руку в сапог… Но верный нож уже висел в воздухе вне пределов досягаемости.
— Слушайтесь Старших, — приказал дым. — Марш на север. Вдоль берега. Сами поймете, где остановиться.
— Цель вашего прибытия?
Ван был одет, как бармен, да и выполнял эту функцию. Кто его подменял в то время, что он находился с гостьей в Архиве, Элизабет не знала. Но подозревала, что похожий как две капли воды ван. Возможно, даже не один. Архив — странная штука. Един для всех планов, защищен от всякой магии.
— Мне хотелось бы узнать о судьбе Тото. Он бродник.
Ван остался неподвижен на несколько секунд, потом ответил:
— Бродник приговорен к бессрочному заточению в Спирали. Его дело закрыто для всех.
— Бессрочное заточение?!
О таком Бетти даже не слыхала. Что же такого нужно было натворить?.. Худшее, что случалось с ее знакомыми, — двести лет.
— Понятно. Ладно, тогда… — Бетти чуть подумала и решилась. — Элизабет Гун Шуан.
Ван снова замер, как остановленная пленка. И снова это продолжалось лишь несколько секунд.
— Элизабет, Бетти. Разыскивается за нарушение правил миграции. Подозревается в нарушении правил Грохашша, обвинена в этом лигой хозов города Санкт-Петербург.
Тут уж замерла Бетти. Хозе и в голову не приходило, что ваны могут ее в чем-то обвинить. Да еще разыскивать… Какие правила миграции?! Эх, надо было лучше их читать…
— Ей грозит до двенадцати лет нахождения в Спирали. — Ван произнес это так, будто к Бетти сказанное не имело ни малейшего отношения. — Если, конечно, подтвердится нарушение правил Грохашша. Ведется следствие.
— Кем ведется?
— Архивом.
У хозы задрожали коленки и она оперлась о ближайший шкафчик с ячейками. Весь Архив — бесконечный лабиринт таких шкафчиков, разобраться в нем могут только ваны.
— Это все ваши вопросы? Тогда прошу покинуть Архив. Согласно правилам, вы выйдете на том плане и в том городе, в котором вошли.
— Нет… — Бетти хотела было заглянуть в свою ячейку, ознакомиться подробнее с контрактами, с обвинениями. И тут же сообразила: ван отпускает ее. Значит — не узнал, ведь хоза разыскивается! Но это невозможно. — То есть да, все. Я могу идти?
— Я провожу вас.
Ван развернулся и пошел обратно, указывая путь. Элизабет двинулась следом, не в силах понять, что происходит. Может быть, она случайно назвала другое имя? Поперек курса, едва не сбив с ног вана-бармена, пробежал ван в комбинезоне. И такого Бетти никогда не видела: ваны не бегают! Они передвигаются степенно, им спешить некуда. Еще больше ее удивил шкафчик, половина ящиков которого оказалась выдвинута. Ваны перестали вести себя аккуратно?
— У меня есть еще один вопрос!
Ван остановился и повернулся к Бетти. Но повернулся как-то странно, рывками.
— Слушаю.
— С Архивом все в порядке?
— Информация закрыта. — На размышление или, скорее, связь с коллегами ван не затратил ни секунды.
— Тогда… — Бетти посторонилась, дав дорогу еще двум бегущим служителям. — Тогда я хочу узнать о броднике Белке Чуе!
— Информация закрыта, — так же быстро ответил ван. — Разыскивается. Имеете что-то сообщить Архиву согласно правилу Грохашша номер пять?
— Нет.
— Прошу следовать за мной к выходу.
Они прошли еще метров пятьдесят и оказались у лесенки, которая явно выводила в подсобку того самого бара, через который Бетти вошла. Тогда все было в порядке, но теперь… Три шкафа завалились, словно костяшки домино, четвертый держался только благодаря усилиям подпирающего его ванна. Бетти провела взглядом дальше. Сотни, тысячи, а может, и больше шкафов. Один толчок — и упадут все, как костяшки домино… Может быть, туда и бежали ваны? Подпирать падающие шкафы, чтобы не рухнул весь Архив?
— Прошу следовать за мной, — повторил ван замешкавшейся хозе.
Бетти поднялась по лесенке. Из подсобки они через кухню прошли в бар. Ван, как ни в чем не бывало, встал за стойку и принял заказ. Хоза вышла было на улицу, но вернулась и попросила водки с тоником. Бармен смешал — и Бетти уже не была уверена, что это тот самый.
«Белка не просто так меня посылал… — думала Элизабет. — Белка что-то знает. В Архиве происходит что-то такое, чего еще никогда не бывало. И Белка Чуй знает. Но раз послал меня — то, наверное, не знает, как это выглядит и насколько далеко зашел процесс».