— Между Сириусом и Семьей перерывчик небольшой! — неумело балагурил Николай, разливая самогонку. — А что лягушки? Ничего, сожрем, не французы чай. Лягушек под Москвой полно!
— Дурак. Зима скоро… — Миша помакал картошку в соль. — А помните, как у этого программиста, у Гришки, с Пашей и Галей разговелись? Совсем другое было меню. Славно мы тогда законспирировались.
— Хорошие люди, — кивнул Костя. — И место неплохое, эта Москва-0: воздух грязный, а жратвы навалом. Да, нулевой план — это вещь. Между прочим, мне свою земную семью кормить теперь нечем, булочная-то закрывается. Навязались тоже на голову биоргу… Какие будут приказания, командир? Пристрелить?
— Отставить. Мы должны ждать зеленой ракеты на легальном положении.
— Особенно когда холода на носу, — поддакнул Николай. — Меня тоже жена замучила: дочке одежку надо зимнюю, растет, а на какие шиши покупать? Про завод она еще и не знает, я сразу сюда…
— Будем искать выход! — взял на себя ответственность командир.
— Будем! — выдохнул Костя, поднимая стакан, и только Николай успел вставить:
— Сириус навсегда!
Бухаил отчаянно торговался. Казалось бы: как можно торговаться, даже не переходя к обсуждению условий? Но темный начал с самого начала, с позиций.
— Кто ты такой? — выкрикивал он, бегая на четырех лапах по пещерке, иногда забираясь и на стены. — Хоз! Вы подумайте только: приходит волосатый мужик в черном, гремит цепями и говорит: я хоз! На рынке так права качай!
— Я хоз, — не сдавался Ник-Ник. — И ты знаешь, что это больше, чем человек.
— Да чем же?!
— Я бессмертен.
Глухо захохотал Решето. Пень он или что-либо еще, Ник-Ник так и не разобрался пока, поэтому никак не отреагировал.
— Какой же ты бессмертный?! — подскочил к хозу Бухаил. — На план поднялся, потом еще на один, поиграл с этим дурацким зеркальцем — и уже бессмертный?!
— У нас нет иного пути к бессмертию. — Ник-Ник старался остаться вежливым, хотя очень тянуло схватить эту тварь и вывернуть наизнанку. Тоже мне, Старшие темных! Чучело, да и только. Но вне Границ Власти, вдали от города, хоз почти беспомощен. — Я обманул смерть.
— Ты обманываешь себя, ничтожный! Если зеркало позволяет тебе отражаться и тем жить в нескольких мирах, если ты с верхнего плана всегда можешь обеспечить себе безопасность и здоровье на нижнем — хотя всегда ли?! — то разве это значит, что ты обманул Ее?! Ох, да Она сама сдохнет со смеху, когда я ей расскажу. А хочешь, познакомлю вас? Хочешь?!
— Я в ваши дела не лезу, — так же с достоинством отвечал Ник-Ник.
— Боишься! — захихикал Бухаил. — А ты не бойся, все равно однажды с Ней свидитесь. Бессмертный, вы подумайте! Но ведь на самом верхнем плане ты обычный, самый обычный человечишка. И как бы высоко не поднялся, на скольких бы планах не обрел могущество, на самом верхнем все равно будешь ничтожен. Все равно, семь у тебя отражений, или сто двадцать семь. Верно?
Ник-Ник вздрогнул. Угадал Бухаил или ляпнул наугад? Да, семь, всего семь отражений есть у Ник-Ника, всего семь одновременных жизней, шесть из которых — жизни магов. И только верхняя — человеческая, беспомощная, исполненная страха. Откуда он узнал? Хозы никогда не говорят о таких вещах.
— Верно, — кивнул сам себе Бухаил. — Отразился, и давай оттуда вниз волшебство творить, на голове ходить, над городом летать, да на людей оттуда срать… Но на самом верху ты — червь, на задних лапках перед тамошними авторитетами прыгаешь. Сколько тебе лет, Ник-Ник?
Хоз молчал, пауза затянулась и даже Решето перестал ухать.
— Испугался?
— Просто не твое дело.
— Да я сам вижу: не больше трехсот. А то и меньше…
— Меньше! — прогудел Решето, опять распахнув желтый глазище.
— Даже меньше! — заржал Бухаил. — А мнит себя бессмертным, а?! Да если бы ты на брюхе не вымаливал себе омоложение у своих, что поопытней, повыше, как бы ты вообще жил на седьмом своем плане? От старости скопытился бы! — Бухаил аж завизжал от восторга. — От старости!!! А ты, значит, ползаешь там перед каким-нибудь Феропонтом или Грузином и просишь: дай молодости, махни планом выше ручкой, дай здоровьица, сохрани!..
Ник-Ник опустил глаза. Что он работает на Феропонта, допустим, отследить было не так уж трудно. Задача: найти бродника Белку раньше Грузина. Грузин из кремлевской группировки хозов, с которыми у адмиралтейских война. Не случайно упомянул его Бухаил, ох, не случайно… Все знают, твари непостижимые.
— Вот и все твое бессмертие! — торжествовал победу темный. — Выпрашивать себе отражение за отражением, ползти, червяку, план за планом наверх. А там… Даже рассказывать тебе не буду, что там, наверху. Тебе этого знать не положено, червяк. Но подумай: неужели так будет продолжаться вечно? В лучшем случае ты станешь самым старым, самым высоким хозом, поднимешься выше всех. И что же? Сдохнешь там от старости, потому что некому будет помочь, омолодить. А не лезть на самый верх ты не сможешь, и я тебе глаза открою: тебя туда вытолкнут свои же, если попробуешь остановиться! Хотя что говорить… Не дожить тебе. Я вижу.
Бухаил враз посерьезнел и Ник-Нику отчаянно захотелось отлить, прямо сейчас. Он начал тихонько раскачиваться, стараясь не допустить на лицо гримасу.
— Бессмертный… Да вы смерти боитесь во сто раз сильнее обычных людишек. Потому что у них нет шанса, а у вас — есть. Только шанс ваш — обманный… И ведь не знаете, что с вами, магами недоделанными, после смерти-то будет… Не знаете, а как боитесь… Вот ты говоришь: Истинная Руна на перстне, — вдруг сменил тему Бухаил, насладившись моральным уничтожением будущего делового партнера. — А что ты знаешь об Истинной Руне? Ничего, я же вижу. Где-то что-то слышал. Зачем она тебе вообще нужна?
— Мне нужен бродник Белка Чуй, очень нужен. — Ник-Ник сунул руку в карман плаща и там отчаянно сжимал и разжимал кулак. Да что с его пузырем случилось?! Ведь специально всю жидкость загодя вывел. Наверняка проделки темных. — А вам нужен перстень. Я знаю, он не простой, бродник ерунду носить не станет.
— Как знать? — пожал узкими плечами Бухаил. — Как знать… Но допустим, я заинтересовался этим перстнем. Ты мне теперь зачем? Уже все сказал. Найдем мы теперь бродника, разберемся с ним, ну а тебе — спасибо скажем.
— Бродника не так легко сцапать! — почти прорычал Ник-Ник, меняясь в лице. — Он скачет по планам, как белка по веткам, он сам — Белка! Мы должны объединить наши усилия.
— Вот оно что! — ухмыльнулся Бухаил. — Слышал, Решето? Ник-Ник нам помощь предлагает.
— А если мы его на этом плане сожрем, он внизу снова отразится и появится? — поинтересовался пень.
— Нет, хозы только разок всего и могут отразиться.
— Так давай сожрем и закончим с этим. Я боялся, что он снова надоедать придет, а если так…
— Мне надо выйти! — вскочил Ник-Ник, уже не заботясь о производимом впечатлении. — Я быстро! Я в лес!
Когда он, с шумом продираясь через узкий вход, скрылся, мох на полу вздохнул. Бухаил взбежал на стену, Решето закрыл единственный глаз.
— Вот что… — прошептал безумно старый, тихий голос. — Пообещайте ему то же, что и Грузину.
— Связного попросит, помощника, — быстро сказал Бухаил. — Грузину вампиршу ту отдали, Зинаиду бестолковую, а этому кого? Своих жалко! Разболтают в городе чего не следует…
— Гнома приблудного отдайте. Агши.
— Не верю я ему! — на миг распахнул глаз Решето. — Не просто так из Москвы сбежал, болотами полз!
— Клятвы Тьме не нарушал, — ответил мох. — А верить не будем, смотреть будем и ждать. Здесь он не нужен, пусть идет.
— Грузин сильный хоз! — со стены крикнул Бухаил. — А этот — малявка. Грузин его сожрет!
— На плечах Ник-Ника Феропонт едет, он Грузину ровня. Пусть жрут друг друга. Пусть ищут. Хочу перстень.
— Да, Старший! — хором ответили темные, и мох перестал шевелиться.
Белка появился почти сразу после того, как Галя начала посапывать. Павел едва успел выбраться из постели и натянуть трусы, как дверь приоткрылась.
— Развлекаемся? — зловещим шепотом протянул бродник и поманил Павла в коридор. — Ну-ну. Скоро ты ей надоешь. Или начнет над тобой эксперименты ставить, очень личного характера.
— Не сыпь мне соль на рану, — попросил Паша, притворяя дверь в комнату. — Она только что уснула, ты мог с ней столкнуться.
— Нет, теперь ее график ясен. Галенька не спит одновременно на обоих планах, все хозы однажды через это проходят. Им становится страшно, понимаешь? И тогда одно тело начинает караулить другое. Они же связаны, чувствуют друг друга… Галя на первом плане легла еще днем, ну а как проснулась — значит, на нулевом плане можно расслабиться. Хорошо, что она еще молодая, неопытная, а то бы слышала все, что происходит в комнате, даже когда спит. Что здесь? — Белка Чуй заглянул в заварной чайник, принюхался и скривился. — Это не чай. Это… Вылей немедленно.
— Белка, давай потом, а? Ты же по делу пришел?
— Ну… Вроде бы. А ты созрел?
Белка Чуй оставил в покое чайник и уставился на Павла, будто видел его впервые в жизни. Бродник был примерно на полголовы выше, а просторная кожаная куртка делала его еще и массивным. Паша даже попятился под пристальным взглядом странных желтых глаз.
— Куда созрел?
— Не понял еще, зачем Максимович с тобой возится? — Белка тряхнул соломенной шевелюрой, по форме напоминавшей стог той же соломы, но после урагана. Он сбросил с плеча неизменный рюкзак и присел на табуретку. — Пора учиться прыгать, Паша.
— С плана на план?
— Ну не через скакалочку же! Максимович когда-то давно еще заметил по своим свечкам-склянкам, что петли Реальности стягиваются, стал следить, и нашел в середине петли тебя. Он же говорил тебе об этом!
— Ну да, приходил как-то во сне… — Паша почесал затылок, зачем-то ощупал карманы джинсов. — Так я — бродник, как и ты?