У реки
Журчит поток прозрачный
У ног, пожухлый лист
Шуршит в траве невзрачной
Под ветра тихий свист.
Природа песней этой —
Прощай, сказала лету.
Вверху, где ветер вьётся,
Создали буки сень,
И в знак любви к нам льётся
От них густая тень.
Колеблются их ризы
Последней лаской бриза.
Внизу река струится,
Пахнув старинным в нас,
Ей вековечно виться,
Вести свой древний сказ;
Тростник дрожит высокий,
Пока в нём жизни соки.
Головки поздних лилий
Раскрыли чаши в ряд
И в воду опустили
Задумчивый свой взгляд,
А свежие соцветья
Качнул осенний ветер.
Сквозь дивный мир, безбурный,
Промчалась егоза:
Блестящий луч лазурный
На крыльях – стрекоза.
Полёта шелест резкий,
Как отзвук света, блеска.
Твою держу я руку,
Любимый, то не сон;
Грозит ли тем разлука,
Любовью кто сплочён?
– «Нет!», – молвит вся природа,
Цветы, деревья, воды.
Река благословляла,
Читал молитву лес,
Нам волосы ласкало
Дыхание небес.
Без слов (они напрасны)
Уста мы слили страстно.
Я сласть вкусить, робея,
Не смог – о, сердца стук!
Ещё один, скорее,
Избавь меня от мук.
Повторное лобзанье —
То сила, жизнь, желанье.
И вот, когда пред нами
Ползёт за годом год,
Пока согрет лучами
Дар жизни, словно плод.
Когда мы стары стали
И словно злак увяли, —
Ты помнишь ли, мой милый,
Часов осенних сласть:
Сентябрь – любви горнило,
Но май принёс нам страсть:
В виденьях сна златого
Мы у ручья лесного.
Когда мгновений нежных
Погаснет яркий след,
Чувств не забудь ты прежних,
Траву и солнца свет.
И помни всё, прошу я,
О первом поцелуе.
Могила менады[238]
Та дева, кто в священной роще
Вкруг сосен у Лидийских[239] гор
Пускалась в пляс безлунной нощью
Под буйства хор,
И чья свирель, листвой увита,
Визжала, как свирель Котито[240].
Кто лоб себе плющом венчала,
Пила трёхкратно на заре,
Из ивовой коры фиала,
Что в серебре,
Крича со страстными губами
Подобно буре над холмами,
Теперь лежит, где тополь с грустью
Шуршит листвою день-деньской,
Где у могилы ропот устья
Даёт покой.
Прощай – скорбят все об утрате
Тех громких криков на закате.
Купание
Прикрыв ладонью розовый сосок,
Чтоб дрожь унять, свою боязнь измлада,
Лисидика нырнула, и прохладой
Пылающую грудь объял поток.
Обыскивает жёлтый мотылёк
Ей розы в волосах, летя из сада,
А бриз проник сквозь полога преграду
В её для сна священный уголок.
Она лежит в нём, нежная, как пена
Из лепестков, покрывших вод кристалл.
Что за виденье сон ей ниспослал?
Вчерашнюю она узрела сцену,
Когда под кровожадный крик арены
Сражённый гладиатор умирал.
Аконит
Зловещий дар – цветок сей аконит,
Печальной ночью мартовской рождённый,
Когда с Востока ветер раскалённый
Земли приволье ужасом казнит.
В глухом лесу, где солнце не блестит,
Под лиственницей тёмной и зелёной
Он вырос и, взглянув на свод спалённый
Небес безлунных, принял страшный вид.
Смотри! не любит злостный сей цветок
Весну – смешную, резвую девицу;
Нет, он, скорее, вредная вещица,
Чем дар весны, где бьётся щедрый сок.
Он злость Зимы последняя, и в срок
Как мерзость будет выброшен десницей.
Из сборника «Осенний сад» (1909)
Сон-тиран
Сей мир живой недвижим, как подводный,
Пропитан весь сиянием луны,
Сквозь ветви бука звёзды нам видны,
Как филина златистый взгляд холодный.
По зелени стеклянной и бесплодной
Плывут восторга лживые челны,
Как тени фантастической страны,
Прохладной, тихой, жалкой, безысходной.
Предатель-сон, беги скорее прочь!
Тень пылкая, оставь мой рай священный!
Восторг, не покоришь ты сердце мне!
В прозрачную, мечтательную ночь
Уловкой лжи ты свет вернул мгновенный,
О, сон-тиран, чарующий вдвойне.
У казино
Как персик ночь благоухала,
Темнел холодный парапет,
Быть может, значил слишком мало,
Иль слишком много наш обет!
Рыданья музыки из сада
Неслись в пурпурный небосвод;
Не смели мы в ту ночь услады
О смерти думать, что нас ждёт.
Как лозы пахнет бриз незримый,
У известковых гор скользя.
Не все надежды исполнимы!
Но не надеяться нельзя.
В печали струн, в стенаньях меди
Раздался ликованья глас;
Но лад уплыл, как тучи эти,
И кто же здесь грустнее нас?
Листвою лавр засеребрился,
Тёк лунной ночи аромат;
Наш пульс задорной песней бился,
Невыразимо жизни рад.
Исчезли прежние запреты,
И тайный страх, и тень тревог;
Холодный мрамор парапета,
Как персик – лёгкий ветерок.
Эндрю Лэнг(1844–1912)
Из сборника «Стихотворения в модном стиле» (1885)
Баллада об ученице Гертона[241]
Она Гертона[242] платье надела,
В латынь с греческим углублена,
В лаун-теннисе юбка взлетела
Её так, что ханжа взъярена.
Может, речь её и слабина
(Опечалены дамские лица),
Зато в алгебре – очень сильна,
π – легко вычисляет девица.
Рассуждает о «спурте» умело,
(В этом блажь не девичья видна),
Отдаётся и флирту всецело
В плоскодонке, где бухта темна.
Если дно потечёт у челна,
Может плыть, как летать может птица,
И фехтует, и с гольфом дружна.
π— легко вычисляет девица.
Скопас, Мирон[243], мозаики: смело
Обо всём прочитает она;
Вот монеты, вот древняя стела,
Вот безносые бюсты – умна!
Мысли Кобета[244] знает сполна,
Пишет κάι или κεν на странице,
Её помощь быстра и нужна,
π – легко вычисляет девица.
О, Принцесса, она – как весна,
Синь очей, щёчки, словно денница;
И я смело скажу, лишь одна
π – легко вычисляет девица.
Роберт Бриджес[245](1844–1930)
Из сборника «Более короткие стихотворения в 5-ти книгах» (1890)
Книга 1.3
Засохшей розы я
Храню скелет,
То боль и грусть моя,
Любви уж нет:
За прошлую любовь,
Ценней вдвойне,
Ты возвращаешь вновь
Ту радость мне.
Твой алый лепесток,
Твой аромат,
Расскажут, как увлёк
Нас летний сад.
Как взгляды солнца жгли
Над головой,
Лишь руки мы сплели,
Где куст был твой.
Однако всё прошло,
Но не могла
Ты плакать, ты чело
Склонив, спала.
Тех снов рабыня ты,
Хотя мертва,
А я забыл мечты
И те слова.
Ты вся меня свежей,
Мила, нежна:
Соль на щеке моей
От слёз видна.
Книга 1.5
Для друга коноплянка
Запела песнь весной,
Другие на полянке
Играются лесной.
Что им любовь!
Я выражу молчанкой
Лишь ту любовь.
Ведь юным восхищеньем
Полны её слова,
У друга с наслажденьем
Кружится голова
От сладких нот, —
Но я испорчу чтеньем
Звук нежных нот.
Она замолкла, песни
Друг её ждал повтор,
И вот она чудесный
Пропела на весь бор
Свой милый гимн:
А смог бы стих мой пресный
Спеть этот гимн?
Счастливое созданье!
Весной веселой ты
Забыло о страданье,
Тревогах суеты.
В плену любви
Простое щебетанье
Отдай любви.
Книга 1.6
Когда ты презираешь
Меня и хмуришь брови,
Обет мой отрицаешь,
Где скован я любовью.
Гордясь, ты, несомненно,
Отвергла несравненный
Огромный клад бесценный.
Но коль увижу вновь я —
Любовь ты возвращаешь
С улыбкой, без присловья,
И веришь, и прощаешь;
Хоть твой я непреложно,
Моя любовь, возможно,
Покажется ничтожной.
Книга 1.8
Я ныне на прогулке
Нашёл любви цветок,
Хотел его сорвать я,
Но в руку стукнул ток.
Иль то змея свернулась
Вокруг верхушки пня?
А может ежевика
Царапнула меня?
То не змея лежала,
Меня шипы не жгли,
Зажало сердце вздохом, —
Ведь милая вдали.
Книга 1.9
Под осень мак на берегу
Раскрыл две чашечки небрежно,
Седые листья, как в снегу,
А лепестки желты и нежны.
И странно так удивлены
Красноголовые кузены
Его росой из брызг волны,
Из принесённой ветром пены.
Он не любим, как тот цветок,
В полях танцующий с пшеницей;
Роняя в море лепесток,
Он одиночеством томится.
Книга 1.10
Когда сижу я рядом с ней
И от восторга замираю,
Она мне кажется родней
Не близ меня, а среди рая.
Когда вдали моя любовь,
Я как под пыткой неземною:
Глаза сомкну и вижу – вновь
Любимая сидит со мною.
Книга 1.12
Кто не стоял у волн морских,
Не пережил рассвет прекрасный
В тот день, лишь шторм сердитый стих
И смолкнул ветер громогласный?
Гурт юго-западных коней
Пасётся вкруг жилья в тумане,
О страсти смолкнувшей своей
Рыдают волны в океане.
С деревьев, башен, дальних скал
Вернулись пуганые птицы
На берег, где прилив играл,
Чтоб с морем солнечным сдружится.
Поплыли робко корабли,
Смеясь, что враг их ныне – сонный,
Суда он, разметав вдали,
Всех, как овец, ведёт к загону.
Ряд белоснежных облаков
На север гонит он туманный:
Но те, прорвавшись из тисков,
Спешат на юг, их край желанный.
С холмов далёких через луг
Ползут их тени на просторе,
И, промелькнув в долине, вдруг
С утёса падают на море.
Вдаль уплывают паруса,
Но всё ж я вижу ряд овчинный,
Что белит юга небеса,
Пятная Франции равнины.
Книга 1.13
Мне песню петь не лень,
Она, как страсть моя:
Я пел её весь день,
Шёл в разные края.
Свою открыл я тайну,
И это не случайно.
Пел небу всякий раз,
Что скрылось под вуаль:
Лазури милых глаз
Его не лучше даль.
И облака в печали
От век её сбежали.
Деревьям пел я стих,
Цветам среди полей:
Никто не схож из них
Ведь с лилией моей;
Ну, кто здесь будет смелым
С её сравниться телом?
Я морю стал кричать,
Что вздыбилось волной:
Её вольнее прядь
И танец заводной.
Твой гнев, клянусь, терпимей,
Чем хмурый взгляд любимой.
Счастливый, шёл пешком
И пел я вновь и вновь,
У леса вечерком
Узрел свою любовь:
И спел ей песню эту,
Что пел весь день я свету.
Книга 1.15Рондо
Те с ядом стрелы он макнёт
В нектар не для пчелиных сот,
Возьмёт свой славный лук желанный,
Подвесив к бёдрам медь колчана,
И поохотиться пойдёт.
Он вынет стрелы, и зажмёт
Конец их пальцами, в полёт
Отправив звучно и обманно
Те с ядом стрелы.
Коль девушка, прижав к ней рот,
Из раны кровь вдруг отсосёт
И выпьет этот яд престранный,
То зелье обретёт нежданно,
Что страх прогонит и согнёт
Те с ядом стрелы.
Книга 1.16Триолет
В дни первой встречи мы не знали,
Что у Любви – жестока власть.
Дружить стремились, и печали
В дни первой встречи мы не знали.
Кто б нам предрёк, как мы страдали,
Как горем обернулась страсть
В дни первой встречи? – Мы не знали,
Что у Любви – жестока власть.
Книга 1.17Триолет
Порочны женщины с рожденья,
Кто хвастать их любовью мог?
К ничтожеству – нет хуже рвенья:
Порочны женщины с рожденья.
Создав для счастья, за паденье
Жену Адама проклял Бог;
Порочны женщины с рожденья,
Кто хвастать их любовью мог?
Книга 2.3Весенний вечер
В зелёном я увидел Деву-мать,
Она луга кропила на закате;
Уж мог луны холодный свет сиять
Над городом, где день и ночь – что братья.
И, золота на Западе светлей,
Она туда смотрела всё смелей.
Всех листьев зеленей её наряд,
Что задрожали вечером, сверкая;
Сама она изящнее стократ,
Чем яблонь цвет, что губят ливни мая,
Прелестней и милей румяных щёк
Цветущей розы, чей недолог срок.
Желая превзойти прекрасный вид, —
Звук музыки рождает в нас волненье —
Хор соловьев на дереве сидит,
За дождь богиню славя в восхищенье;
Невидимым движеньем полон мир,
Прощаясь, от ветвей сбежал Зефир.
Над редкими верхушками дерев
Багровых облаков плывут армады
Устало, иль от дрёмы разомлев;
И лишь светило ночи рвёт преграды:
Оставив день, его следит сейчас
За девственной царицей зоркий глаз.
Её увидев, я её почтил:
Весна! Как ты обильна и прекрасна!
Мать лет моих, ты сердцу столько сил
Даёшь тебя любить и петь всечасно;
Цвет плода моего и сердца жар,
И радости моей блаженный дар!
Как хорошеешь ты из года в год,
Хотя юна, но прогоняешь зимы,
Из-за любви к тебе – в душе извод,
Прошёл сезон, и я хожу ранимый!
В любви к тебе корысти места нет,
Познав тебя, мы твой забудем свет.
Книга 2.4Ухаживание
Не помню как, но рад
Снискать был в этом мире
Я милой дамы взгляд
На рыцарском турнире.
О приз прелестный дня:
Ей – все мужские взоры;
Зачем она меня
Избрала для фавора?
Ах! Прежде разум мой
Жил без надежд, тоскливо:
А у неё впервой
Глаза полны призыва.
Не сомневался я,
Взгляд милой ощущая,
Что благодать моя
Бесспорна и без края.
Потом пришла беда,
И страсть, что слишком хрупка,
Дрожала от стыда
За глупую уступку;
Ведь гордость я узрел
В её улыбке нежной,
И проклял, и презрел
Её обман небрежный.
Я не достиг побед,
Ухаживал и гнулся,
От самых горьких бед
Я поздно увернулся.
И к двери, в тишине,
Она пошла упрямо:
Прощанье в тягость мне,
Ей – сладостней бальзама.
Я понял бы суть слов
Её, будь я бесстрастней:
Ведь подарил любовь
Мне взгляд её несчастный.
Нет, сердце, ты не верь,
Вскричала Мудрость, рея:
Освободись теперь, —
И я простился с нею.
Я твёрд был, как кремень,
Порвал в одно мгновенье,
И потерял в тот день
Всей жизни наслажденье.
Я проследил за ней,
И отошёл без силы:
Ах! Всех она честней,
И сердцем не хитрила.
Книга 2.6Отдых на воде
Мы к берегу зелёному плывём,
Чтоб отыскать себе затон тенистый,
Где мы, причалив лодку, отдохнём,
Усталость сняв в воде прохладной, чистой.
Сильнее, солнце, грей,
Беги, река, быстрей!
Вот зеркало Нарцисса, посмотри!
Я по нему стучать веслом не смею,
Причаливай к той иве, раз-два-три!
Ступив на пень, мы все стоим под нею.
Разделись: наш наряд
Дриады пусть хранят.
В лесу щебечут птицы. Под водой
Я глянцевые лилии срываю,
Где водорослей ряд стоит густой,
И от жары под солнцем изнываю.
Пока не отдохнём,
О пойте, птицы, днём!
А будет ночью ясно, и луна
Послужит нам, коль полной станет скоро,
Мы здесь повеселимся допоздна
И поплывём домой бесстрашно, споро.
Веди нас через ночь,
О летний светоч, прочь!
Книга 2.11Уныние
Зачем душа моя тревожно
Возобновила в час ночной
Свой бой тяжёлый, безнадёжный —
Уйти от жизни надрывной?
И этим гибель предрекая,
Весь прошлый ужас повторив? —
Как страсть терзала плутовская,
И дружбы слабым стал мотив?
Иль чтобы вырвать из забвенья
Мне дорогие имена?
Сердца влюблённых взяло тленье,
Их друга кроет седина.
Терпи, душа: придёт возможность
Исправить всё и изменить;
Погасит музыка тревожность,
Ты силы сможешь сохранить.
Пускай грядущая услада
Переполняет твой бокал,
И ты полгрусти будешь рада
Отдать за сладостный фиал.
Блаженство жизни! В этом пенье
Для смертных радость есть втройне!
Я дни хвалю – за наслажденье,
Но недостаточно их мне.
Книга 2.12
Златое Солнце! луч
Твой путь мне озаряет:
По кругу день без туч,
А ночь – пусть умирает.
Не ставишь ты препон
Ни мудрости, ни силе,
Но правишь бег времён,
Что их ведёт к могиле.
А коль ты, главный шар,
Обходишь мир безбрежный,
Что ты вручил нам в дар
Отечески и нежно,
Сияй же с высоты,
Любовью неуклонной
И жизнью красоты
Наполни сад зелёный;
Дабы весну одеть
В веселье и блаженство,
А летом нам согреть
День, полный совершенства.
Богатством золотым
Коснись плодов, что спелы,
На похоронах зим
Сквозь тучи смейся смело.
Наполни блеском струй
Мне утреннее зренье
И кровь мою взволнуй
Для радостных свершений.
Взойди, ведь Бог сказал:
«Да будет Свет!», в начале.
И нам глаза Он дал,
Чтоб Свет сей созерцали.
Свети нам сквозь эфир:
За тучею густою
Не скрой тот сладкий Мир,
Где Правда с Красотою.
Проснись и шли привет,
Дай радости звенящей
Твой похвалить рассвет
И полдень твой палящий;
И вечер дай без туч,
И ночь, что умирает;
Златое Солнце, луч
Твой – путь нам озаряет!
Книга 2.13
Я так любил цветы:
Их чудо увяданья,
Союз их пестроты
С медком благоуханья.
Медовый месяц – сласть:
В глазах – любовь и страсть,
Но все увянут в срок:
И песнь моя – цветок!
Любил я ветерки,
Что гибли, не черкая
Приветствия значки
На жидком небе, тая.
И страсть души огнём
Являли, сгинув в нём
Среди небытия.
Как ветер – песнь моя!
Умри, о песнь, как вздох,
Увянь бутоном лилий:
Пускай цветок засох,
И ветерок – в могиле!
Лети с восторгом в мир
Вкусить любовный пир!
А красота у плит
Льёт слёзы на гранит.
Книга 3.5Философ к своей возлюбленной
Коль ты не можешь зреть
И ведать тот холодный
Мрак скорби безысходной,
Меня поймавшей в сеть:
Я мысли безнадёжны
Словами смог облечь —
Обидеть ими сложно,
Не ранит воздух меч.
Коль я с тобой готов,
Как некто приглашённый
Вкусить еды исконной
От фей волшебных снов,
Воюющих в стремленье,
Чтоб стали для него
Все думы и движенья
Приятнее всего.
Поэтому была
Столь странной, сладкой тайна
Любви твоей бескрайней,
Что сгинуть не могла,
Что не томит мне сердце,
Целующее мрак,
Не зная, ты ли в дверце,
Кому твой тайный знак.
Как много было нег
И милых мне улыбок,
И лёгких слов, что зыбок
Мой разум стал навек.
О как стремится, рдея,
Мечта всех прежних дней
К мирам счастливым, где я
Всё часть любви твоей.
Книга 3.6
Спеши, восторг! Твой ценный клад —
Стремительный полёт.
Я с наслажденьем видеть рад
Крыла твоих красот.
Глянь! Ароматнейший цветок,
Чьи стебли я сорвал,
Хотя его и краток срок,
Прекраснее предстал.
О юность, сила, божество,
Недолог ваш удел;
Будь он длиннее моего,
От вас бы я не млел.
Нет, жизнь отвергнет ту любовь:
Вернутся ли тогда
Те дни, чтоб наслаждаться вновь?
Вернуться! Никогда.
Книга 3.8
Хвалю цветок я нежный:
Унылым зимним днём
В саду в беседке снежной
Искал я радость в нём.
Дало его цветенье
Мне облегченье.
Хвалю красу-девицу:
Её счастливый смех
Мне в скорби дал частицу
Надежды на успех.
И снова белокрылый
Мой дух унылый.
Я деве из боязни
Не смог «люблю» сказать,
И розе слов приязни
Моих не услыхать.
Но здесь хочу сплести их,
Чтобы найти их.
Книга 3.9
Зимняя ночь, всё снега и снега,
В комнате тихо, снаружи пурга,
Спят старики после тяжкого дня,
Сын одиноко сидит у огня.
Смотрит на пламя, мечтая о ней,
Кто не появится вновь средь людей,
Но никогда не узнает о том,
Что возле кресла был рядом фантом.
Скорбь и рыданья его, и слова:
«Горе мне, горе! Зачем ты мертва!
Давит земля губы, что я лобзал,
Грудь твою, руку, что я пожимал».
Духа не видел он, слышать не мог
Слов утешенья её от тревог,
Сердцем своим он не звал её прах,
Тут она скрылась в далёких мирах.
Книга 3.10
Моя подушка холодна,
Мне сердце гложет страх.
Я вижу сон, где смерть одна,
И я – могильный прах.
Застыла кровь,
Приди, Любовь,
Иль всё ж я – прах?
Но вот тяжёлые шаги
Услышал я в дверях.
Любовь, родная, не беги,
Пока что я не прах.
Свои лучи
Зажги в ночи,
Иль всё ж я – прах?
Книга 3.11
Неверная, ты всё же мне мила
В своей красе, коль вновь ко мне пришла
В мечтах будить любовь мою, что ценна
И неизменна.
Ты всё забыла, но опять моя;
Что ненависть; тебя увижу я,
И счастлив, взглядом встретившись с тобою,
С твоей волшбою.
Звезда всех звёзд, средь верных и святых,
Меланхоличных, смутных, непростых,
Ты радость, что лелеял я сердечно:
Ты будешь вечна.
Зачем другим свой отдаёшь ты клад,
Ведь ревновать тебя всегда я рад?
Мне снится, что меня ты приглашаешь
И утешаешь.
Но с каждым днём восторг проходит мой,
Я с болью вижу путь, покрытый тьмой,
Покинуло свой дом воображенье —
Опустошенье.
Влюблённые, расставшись, так живут:
Ты – прошлое презрела средь причуд,
А я – в мечтах всё так же им владею,
Его лелею.
Книга 3.12
Моим глазам ты рада?
Но кто я? Мой удел —
Не лучше тех, кто смел
Мечтать, что ты – награда.
Не время заставлять
Любовь стихи писать.
Мой слух ты похвалила:
Чуть-чуть! Но голос твой
Сердца других с лихвой
Наполнил бодрой силой;
Я рад лишь миг: но, знай,
О песнь, не забывай!
Кем станешь ты мне вскоре?
Ну как сказать? Луной,
Что льёт свой свет ночной
В губительное море; —
Желанным кораблём
Для тонущего – днём.
Книга 3.16Песня
Люблю глаза любимой
Я больше всех красот,
В ней жажда быть ценимой,
Ей локон солнце вьёт;
А в зеркале дивит
Её изящный вид.
Хоть все вокруг желают
Те прелести, ценя,
Её глаза пылают,
Лишь взглянут на меня.
Люблю я только их,
Что мне глаза других.
Кому мой стих по нраву?
Я знал Вас по глазам,
Восторг недолго, право,
Переливался там:
Они в пути, как я,
Вдали любовь моя.
Книга 3.17
С тех пор как ты нежной, верной,
Так долго меня любила,
Снова меня одарила
Ты радостью столь безмерной.
С тех пор ты стала милее,
(Сердца у других, как льдины),
Живёшь ты любовью единой,
Всё ближе ко мне, нежнее.
С тобой все мои награды,
С тобой все мои даренья,
Рука ты в моём творенье,
Ты – сердце моей услады.
Тебя не дарил сердечно,
Но жду на Небо попасть я,
За всю любовь твою счастье
Тебе дал Творец твой вечный.
Книга 3.18
День ясный прогоняя,
Ложится вечер мглой,
Бриз, волнами играя,
Предрёк быть ночи злой.
Гром громыхает дальний.
Последних чаек стая
Кружится над скалой.
Как в памяти печальной
Восторгов прежних рой,
Крыл белых тает строй.
Шлюп скрылся за горой,
Смерк солнца луч прощальный,
Решили тучи с края
Скрыть лунный лик овальный.
А ты одна, родная.
Книга 3.19
О юноша, прощай!
Надежду обретая,
Взор вспять не обращай,
За Истиной взлетая.
Летя сквозь бурный край,
Среди огня блуждая,
Не уходи, познай
Мучения, страдая.
Ты Веры не теряй,
Смерть гордо презирая,
Тогда увидит рай
Душа твоя, сгорая.
Коль рядом страсти май,
И красота святая,
В бессмертный хор их, знай,
Твой глас вольётся, тая.
Книга 4.1
Люблю я все красоты
И поклоняюсь им.
Так не хвалил я Бога;
Пусть наша жизнь убога,
Но мы их свято чтим.
И в творчестве я радость
Хочу найти сполна;
Хотя она виденьем
Пройдёт, как с пробужденьем —
Мечта пустого сна.
Книга 4.3
Вверху небес голубизна,
Где жемчуга и снег летучий;
Клочками чёрного руна
Закрыли высь густые тучи.
Их тени пляшут над холмом,
Среди вершин и в буераке,
Белёной мельницы проём
То на свету, то в полумраке.
Книга 4.4
С неба уходят тучи,
Ветер на море стих,
Месяца лик над кручей
В скорбях увял своих.
Он освещает гребни
Бледно-свинцовых волн,
Ревом их быстрой пены
Сумрачный берег полн.
Запада саван алый
Скрыл уходящий день,
Звёзды крадутся вяло
Под небосвода сень.
Пена белей и белее,
Месяц светлей и светлей.
К дому свернул я в аллее
С тенью бегущей своей.
Книга 4.8
Весна приходит в мае
Белее молока;
В кудрявом свете тая,
Блуждают облака.
Капустницы над крышей,
Ромашка расцвела,
И рассыпают вишни
Снежинки у ствола.
Книга 4.9
Мне красота нужна
И Божья благодать,
Надежда у меня одна:
Взор к небесам поднять.
Сияющий поток
Течёт от звёзд волной, —
Так стал для нас Любовью – Бог,
Любовью неземной.
И в ком пылает страсть,
Восторгами маня,
В глазах того искрится часть
Небесного огня.
Книга 4.10
Любовь, ты муза для меня,
Тебе, средь лучших, в рвенье
Несу, колени преклоня,
Я жертву и моленье.
Дары их славили твой храм,
Меня позоря, всё же
Их тяжбы – просто стыд и срам,
Мой иск намного твёрже.
В венках лавровых каждый рад
С победой жить спокойно,
Но их гордыня от наград
Презрения достойна.
Не нужен мне на лбу венок,
А на руках – алмазы;
Мой дар – желанья – мой челнок,
Мольба – твои приказы.
Моя любовь! коль от тебя
Я сумасшедшим буду,
То больше ста сердец, скорбя,
Возьмут меня отсюда.
Книга 4.11
Любовь сошла с небес ко мне:
Нежна, как росы на цветках,
Сладка, что капли по весне
В медовозевных лепестках.
Я не расстанусь больше с ней,
Осанну вечно буду петь,
Её в душе вкусив полней,
Воздам хвалу любую впредь.
Всё пусто без любви благой,
Она откроет все пути.
И нет мне радости другой,
Чем утешенье в ней найти.
Книга 4.12
Холм – сосны стояли, вздыхая,
Был мрачен и холоден день,
Долину цветущего мая
Туман оборачивал в тень.
Спит лето в глубоком ущелье,
Где цвет на деревьях багрян,
Где благоухание хмеля,
И запах шиповника прян.
Крича, возмущалась кукушка,
Железный топор, что есть сил,
У дуба с дрожащей макушкой
Железное сердце пронзил.
И грохот! В мгновения эти
Как будто мертва тишина,
Над гибелью гордых столетий
Вздыхала, темнея, сосна.
Книга 4.14
Забыть обо всём я в июне могу,
Купаясь с любимой в душистой стогу.
А в небе возводит из кружева туч
Дворцы золотистые солнечный луч.
Я песни слагаю – она их поёт,
Читаем стихи мы весь день напролёт,
Скрываясь от взоров в домишке своём.
Какое блаженство быть летом вдвоём!
Книга 4.17
Пустая жизнь прошла,
Как будто сладкий сон,
И рядом пронесла
Мечтаний перезвон.
Прекрасные мечты
Исчезли, словно дым,
Хотя средь суеты
Я радовался им.
Теперь, когда погас
Блаженства идеал,
Я говорю подчас,
Что лучше дней не знал.
Книга 4.20
Деревья мечутся во тьме.
Непроницаемой мантильей
Дождя и ветра на холме
Покрыты мельниц крылья.
Гроза в безумии своём
Ломает хрупкую пшеницу, —
Ей больше золотым венцом
Заре не поклонится.
Бездушен чёрный небосвод,
Он снова губит урожаи
Рабов земли, чей жизни ход
Трудится, умирая.
Вот так душа моя грустна,
Мои поля стоят пустые,
Надежд моих крушит она
Колосья золотые.
Книга 4.22
Когда расстался с любимой,
Три дня – только чёрный цвет;
Терзался я мыслью мнимой,
Может, в живых её нет,
От горя начал мрачнеть я,
И в тех страданьях моих
Казалось мне, что на свете
Нет одиноких таких.
Я плакал; то не позорно
Мучиться сердцем: потом
Мчался я к милой упорно,
Под вечер пришёл к ней в дом.
При виде её все грозы
Прошли; о, моя любовь!
В глазах её были слёзы,
Когда вопросил я вновь:
«Вернёшься?» – её рыданья.
– Я думал в теченье дня:
Не вынесу я страданья,
Коль ты покинешь меня».
Книга 5.3
Любовь мудра, когда
В любви есть лад,
И благости звезда —
Твой резвый взгляд.
Но самый худший грех —
Твой хмурый лик,
Стихает солнца смех,
И ангел сник.