— Я не хотел, чтобы это было так. Мне нужно было, чтобы ты начала мне доверять, привыкла, почувствовала все то, что чувствую я, когда ты рядом, — оборотень ставит оба бокала на столик и касается моего плеча, но я ухожу от этого прикосновения.
Стоит мне позволить, и все, ответов можно не ждать. Не хочу так. Не могу так больше.
— Когда оборотень встречает истинную, для него она становится центром мира. Одной Луноликой известно, чего мне стоило сдерживаться рядом с тобой, и не показать, насколько ты желанна, — в его глазах разгорается огонь, а пальцы касаются бьющейся жилки на моей шее. — Я могу только предполагать, что ты пережила и какие традиции были в вашем клане. Но… Больше я никому не позволю пугать тебя и неуважительно даже взглянуть. Тем более, что ты тоже Говорящая.
Большим пальцем он проводит по линии подбородка, заставляя меня задержать дыхание. Замираю, боясь шелохнуться.
— Но ты меня пугаешь. Потому что я ничего не понимаю. Потому что мне всю жизнь рассказывали о твоей жестокости. Потому что я… сама с собой будто не могу договориться, — срывающимся шепотом говорю я. — И я понятия не имею, что означает эта ваша истинность и какое я к этому имею отношение.
Брови Керни сходятся на переносице, и он принудительно ловит мой взгляд.
— Погоди, что значит, не знаешь? — серьезно спрашивает он. — Ты же жила в клане оборотней. Не может быть, чтобы тебе об этом не рассказывали.
— Не рассказывали. Зато тут уже все уши прожужжали. Назвали слабым местом, чуть ли не опасностью для жизни, как будто это я пришла и буду тыкать в тебя чем-то, — возмущение все же прорывается сквозь оцепенение. — Ты же, наоборот, говоришь об этом, как о чем-то восхитительно-прекрасном.
— Это и есть самое прекрасное, что есть на свете, — произносит Керни и делает еще один шаг ко мне. — Истинная для оборотня — его вторая половина. Если он нашел ее, то ему больше никогда уже не жить как раньше. Что-то случится с ней, оборотень будет ослаблен, так распорядилась Луноликая.
— То есть это все веление богов и магия? — пытаюсь сделать шаг назад, но упираюсь в стену. — А как же твои слова про чувства? И что насчет чувств и ощущений истинной?
Ладонь Керни смещается чуть выше по шее, так что он теперь касается тонкой кожи за ухом, а большой палец сминает мои губы.
— Это не магия, это зов сердца, которое всю жизнь ищет свою половину, — говорит оборотень. — И именно поэтому я оттягивал этот момент, чтобы ты смогла открыться, почувствовать этот жар, эту тягу. Но этот туман, то, что ты чуть не пропала там, то, что в этом тумане исчезают в основном молодые девушки и дети… Я не стал откладывать.
И тут до меня доходит…
— То есть… Наш вчерашний ритуал чем-то отличался от остальных? — я буквально вся вжимаюсь в стену.
Булавка, которая приколота на нижнее платье, буквально прожигает мне кожу. Нареченная, избранный… То, что Керни своими руками приколол булавку… Я так была зачарована его глазами, что даже не соотнесла отличия в ритуале!
— Он должен был состояться гораздо позже и не здесь, а в столице. Но видимо, Луноликой было угодно, чтобы мы провели церемонию в ее самом первом храме, рядом со священным местом. И был бы рад оставить это временно втайне. Но я король, и о том, что ты теперь королева, я должен был объявить официально.
Чувствую, что от волнения, от эмоция меня начинает потряхивать. Пресветлый! Как же так? Стала королевой врагов.
И при всем этом я еще должна явиться сегодня в сад. Одна. Керни же меня точно не отпустит. А если я не приду, то… Что ждет мою сестру?
Глава 23. Новое требование
Мне страшно. И уже не за себя. Потому что я тут. Я королева. Я под защитой короля оборотней, в сытости и тепле. А Мару… Что будет с ней?
Керни касается тыльной стороной пальцев моей скулы и проводит к уху, словно заправляя за ухо прядь волос. Его теплый, солнечный взгляд нежно скользит по лицу, будто согревая. Он не давит, не настаивает. Мне кажется, я чувствую, как ему хочется меня поцеловать, но он сдерживает себя, понимая мое состояние.
Мне же очень хочется уткнуться в его грудь, спрятаться в крепких объятиях и хотя бы на короткое время почувствовать, что все хорошо, он решит все мои проблемы.
Но он не решит. Если Зордан узнает, что я рассказала о нем Керни… Я даже думать не хочу, что может произойти с ней. Мне надо в сад. Но как? Керни даже Лису специально ко мне приставил!
Король прислоняется своим лбом к моему и снова ловит мой взгляд:
— Я чувствую, что тебя что-то беспокоит, — твердо говорит он. — Но читать мысли я не умею, увы. И если ты мне не расскажешь, я никогда не узнаю.
А что, если все же рассказать? Сказать, что Зордан не должен знать… Вдруг Керни точно так же выкупит Мару и все?
Я набираю воздух в легкие, уже собираюсь открыть рот, но тут в комнату входит распорядитель. При виде нас он кланяется и деликатно отворачивается.
— Ваше Величество, прошу меня простить, но неотложные вести, — говорит он. — Недалеко от города обнаружен быстро надвигающийся туман. По прикидкам разведчиков он будет у стен минут через двадцать максимум. Сообщить гостям?
Керни сгребает-таки меня в свои объятия и утыкается носом в макушку. Глубоко выдыхает, будто это для него очень важно… Хотя, может, действительно важно, ведь тут замешана истинность. Как бы еще понять, что это означает и разобраться в себе…
— Ты сидишь в замке и носа наружу не высовываешь, — строго говорит Керни с уверенностью, что я его послушаю.
А я понимаю, что вот он, единственный шанс выбраться в сад. И хотя бы на время сохранить жизнь Мару. Даже если я решусь рассказать о ней Керни, это явно не разговор двух минут перед обороной. А потом может быть уже поздно.
Я могла бы спокойно согласиться, что буду в замке, никуда ни шагу не сделаю, а сама потом убежать. Но я не хочу ему врать.
— Думаешь, буду тебе подчиняться? — приходится задрать голову, чтобы смотреть оборотню в глаза. — Ты считаешь, что если сделал меня королевой, то теперь я просто спокойно буду делать все, что ты скажешь?
— Не думаю, знаю. Твоя жизнь зависит от меня, ты живешь в моём замке, поэтому делать будешь все, что нужно, — оборотень касается моей щеки, вызывая обжигающие мурашки, а я сжимаю кулаки до боли. — Просто ты моя. Навсегда. И я сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось. Но все мои усилия будут напрасны, если ты будешь подвергать себя риску.
Стискиваю зубы и закрываю глаза. Зря. Так все ощущения становятся острее. Я будто отсекаю лишнее, начиная чувствовать Керни. Одурманивающий, особенный запах Керни, легкое касание губ на лбу, а потом пустота: он сделал шаг назад, выпустив меня из рук.
— Гостям не стоит ничего знать, на стенах усилить оборону, — приказывает Керни, тон которого тут же изменился. — Мы уже сталкивались и знаем примерно, чего ожидать. Найти Лису и прислать сюда, Эйра должна быть защищена.
Слышу шорох одежды и тихие шаги распорядителя. Они мягкие, почти неслышные. Наверняка тоже оборотень. И, мне кажется, из кошачьих.
Мне кажется, я не столько улавливаю ушами, сколько чувствую чем-то, каким-то теплым комочком в груди, что Керни уходит. И мне очень хочется следовать за ним. Куда угодно, лишь бы быть рядом.
Так вот откуда эта странная тяга к нему. Это все эта ненормальная истинность! Она же как морок, только от нее никуда не денешься. Но если она вот так просто появляется, зачем Керни вообще ждал? Мог бы просто, возможно, даже в первую же ночь, когда меня для него «приготовили», воспользоваться податливостью моего тела. А я уверена, что оно готово было бы принять его ласки и ответить со всей пылкостью…
Стоп! Я не о том сейчас думаю! Керни уже нет, Лисы еще нет. Вот он, шанс!
Просачиваюсь в бальный зал, осматриваюсь, чтобы убедиться, что никто на меня не смотрит, и выхожу. Помню плохо, где выход, иду быстрым шагом практически на какой-то внутренней чуйке, на ощущении движения воздуха и запахов. Никогда не думала, что я настолько чутко улавливаю даже тонкие оттенки ароматов. И настолько резко реагирую различного рода вонь…
В холле, на мое счастье, так пустынно, что стук моих каблуков громом прокатывается по всему помещению, поэтому я бегу на носочках. С трудом открываю массивную дверь и оказываюсь на улице.
Со стены доносятся громкие команды, вспышки магических плетений и рев зверей. Разных. Я, дрожа то ли от холода, то ли от страха и нервного напряжения, опрометью кидаюсь в сад. Темно. Небо то ли заволокли тучи, то ли этот непонятный туман, от которого становится трудно дышать.
Удивительно, я думала, что замок неприступен и сюда эта напасть не просочится, но нет… Я чувствую этот затхлый запах повсюду.
Делаю шаг вглубь сада и тут же слышу шорох и шепот. Останавливаюсь, готовая бежать обратно, но снова слышу шорох. Теперь за спиной. Кидаюсь в сторону, потом снова поворачиваю. Это уже было. Я помню. В городе. В тумане.
— Здравствуй, Эйра, — внезапно очень четко различаю я. — Вижу, тебе тут вполне неплохо живется…
Останавливаюсь, хочу отдышаться, но не получается. Я знаю этот голос. Он здесь. Зачем?!
Рвано осматриваюсь, пытаюсь понять, откуда идет звук. Найти его глазами. Но бесполезно: темно, во всполохах со стен видны лишь плотные клубы тумана.
— Не пытайся, не увидишь, — насмешливо произносит голос. — Соблазнительная маленькая мышка.
Интонации в его голосе заставляют внутри все леденеть и сжиматься. Ощущение, как будто он не произнес это, а уже облапал меня, как делал иногда при встрече… Но если раньше он не позволял себе слишком много. То сейчас во мне есть непоколебимая уверенность, что он бы зашел настолько далеко, насколько ему бы захотелось.
— Что тебе нужно, Зордан? — рычу я сквозь стиснутые зубы. Иначе никак, иначе будет слышно, как они у меня стучат от страха.
— Проверить, что ты все еще верна тем, кто тебя спас, а не переметнулась к убийцам твоих родителей, — проходится по больному Зордан.