Хотя почему как?
Рядом с нами, словно из-под земли вырастает Проклятый бог и тоже опускается на колени.
— Моя, — хрипло произносит он и движением пальцев заставляет кинжал выскользнуть из раны и закрывает ее лечащим плетением. — Не отпущу… — потом он оборачивается и сжимает кулаки, глядя на Зордана, борющегося с Керни. — Убью!
— Стой, — обескровленные губы Мару еле шевелятся. — Не давай ненависти снова поглотить тебя. У тебя в сердце любовь, я же видела…
— Ты не успела мне все рассказать, Мару, — смаргиваю застилающие все слезы. — И я не успела. Прости меня, что я не смогла тебя защитить.
— Я знаю, что ты делала это всю жизнь, — шепчет сестра. — Я тоже хотела отплатить тебе…
Прижимаю Мару к себе, зажмуриваюсь, вдыхая ее солнечный запах, и распахиваю глаза только тогда, когда воздух сорясает двухголосое рычание, потом жалобный скулеж и наступает тишина…
Для Зордана все заканчивается. Над окровавленным телом серого волка возвышается две фигуры — белого песца и абсолютно черного волка. Всякое движение в храме останавливается, человеческие фигуры тех, кто подчинялся Зордану, осыпаются прахом, оставляя на своем месте обезумевших животных. Они поджимают хвосты и сбиваются в кучу, окруженные женщинами с факелами.
Песец и волк несколько мгновений смотрят друг другу в глаза, а потом одновременно поднимают морды к потолку и издают протяжный вой. Кажется, именно в этот момент я понимаю, что Мару покинула последняя капля жизненных сил.
Глава 43. Прости
Песец подбегает ко мне, утыкаясь носом в мою шею, а черный волк снова становится человеком. Точнее, богом, поэтому в отличие от обычных оборотней, ему не нужно думать об одежде, как драконам. Не зря говорили, что эти летающие ящеры ближе всех к богам.
Как так случилось, что в самый важный момент я не смогла ее уберечь?
В Храме воцаряется полная тишина. Не слышно даже тихого поскуливания тех, кого держат в плену факелами. Даже шагов Проклятого бога, который оказывается рядом с нами и проводит пальцами по щеке Мару. Я вижу тонкие нити плетения, которые опутывают ее, скользят по коже, словно ищут хоть малейший намек на жизнь.
— Ты бог, — цежу сквозь зубы. — Ты так долго шел к возвращению своей божественной силы! Так вперед! Прояви ее, верни Мару.
Все тело сотрясает дрожь от сдерживаемых рыданий. Не могу поверить, что это конец.
— Я всегда был темной частью из нас двоих, — глухо, безжизненно произносит Проклятый бог (или Эрден?). — Эрниол светлый и благородный, как сама жизнь, и я, темный и мрачный, как смерть. Неразрывно связаны, противоположны и в то же время едины. Именно я впустил тьму в свое сердце и забрал жизнь. Потому что я могу только забирать ее, но не могу даровать. Хотя сейчас… я готов отдать свою душу и жизнь, только бы вернуть ее…
— Какой же ты бог… Даже Луноликая смогла вернуть любимого к жизни, а ты…
Если я думала, что до этого все замерло, то теперь мы словно оказываемся в пузыре. Все перестают двигаться, кроме нас: меня, песца и бога, а потом я слышу тихий перезвон колокольчиков. Яркая вспышка света ослепляет, и рядом появляются трое. Светловолосая женщина в белом, седой старец в свободных одеждах и высокий, широкоплечий мужчина… Эрниол? Пресветлый?
Я охаю и пытаюсь понять, насколько я схожу с ума. Мы видим богов? Может, мы вообще все мертвы?
— Душу, говоришь? — нежным, звенящим голоском говорит женщина. — Ты свою душу долгое время назад продал зависти и злости, потому так и выглядел мир твоего заточения. Это же чертоги твоей души.
Проклятый бог поднимается на ноги и поворачивается лицом к остальным.
— А силу? Бессмертие? Власть? Готов отдать? — раздался низкий, пробирающий до мурашек голос старца.
— Матушка, отец, — Эрден (а сейчас я уверена, что это именно он) кланяется богам. — Боги тоже ошибаются. И я этому доказательство.
Воздух становится вязким, дышится тяжело и… страшно. Ладно Проклятый бог участвует в этом разговоре, но мы-то с Керни какое отношение к этому всему имеем?
— Прямое, милая моя, — с улыбкой смотрит на меня Вселюбящая. — Вы стали прекрасной завершающей точкой этой истории. Яркой, очень искренней… На мой взгляд, такой, которой совсем не достоин мой сын.
Она снова переводит взгляд на Эрдена.
— Чего же ты ждешь? Давай, занимай свое место рядом с нами, — звон колокольчиков становится жестким, цепляющим, словно даже вскрывающим старые раны.
— Это все с самого начала была ваша игра. Ведь так? — спокойно, даже без укора произносит Эрден. — Это же вы позволили предку Зордана найти храм, который долгие века был заброшен?
Боги встречают этот вопрос молчанием, но потом старец отвечает:
— Да, сын, — кивает он. — Это была начальная точка путешествия. Первое испытание. И ты его не прошел.
— Все верно, — усмехается Эрден. — Они нашли моего волка, выведали тайны. А я по своей глупости и нетерпению показал, как обрести человеческую ипостась.
— Нет, — качает головой Вселюбящая. — Не человеческую. Их человеческая часть умерла в тот миг, когда они провели ритуал, и эти существа никогда бы не смогли даже с помощью Айлин стать обычными оборотнями.
— Я далеко не обо всем знал, — сдержанно продолжает бог, но в каждом слове сквозит осознание ошибок и недальновидности. — С того момента, как клану Зордана открылись тайные ритуалы, он начал действовать от моего имени, но в своих интересах. Шаг за шагом он пытался склонить на свою сторону драконов и оборотней, порой руша чужие жизни. Да. Боги ошибаются. Зордан делал все, чтобы вернуть меня из моего заточения, чтобы вернуть мне силу, но… изначально желал завладеть ею сам.
Я вслушиваюсь в то, что говорит Эрден, и понимаю, что она сам был лишь пешкой в другой игре. Но боги… они же…
— Но вы же сами хотели, чтобы Эрден стал свободен! — внезапно восклицаю я. — Это же вы, как шахматную партию, все разыгрывали. Ни за что не поверю, что все, что произошло — это результат огромного количества практически невероятных совпадений!
Айлин, сбежав, приняла именно мой облик, потому что случайно увидела в толпе. Керни серебряный олень привел к Айлин, чтобы король допустил мысль, что смог полюбить. А потом именно меня отправили отравить Николаса и Керни, чтобы песец смог почувствовать истинность. И меня сюда, в храм, привел тоже серебряный олень, чтобы… Чтобы Проклятый бог смог воссоединиться со своим волком?
— Если есть пророчество, то его надо исполнить, ведь так? — мягко улыбается старец, а я словно на миг вижу перед собой того самого оленя.
Ох… Пресветлый!
Эрниол издает тихий смешок, подмигивает мне и подходит ближе, чтобы погладить песца по голове. Керни позволяет себя погладить, но не дает с собой фамильярничать: все же король оборотней, а не просто бывшая вторая душа бога.
Закрываю лицо руками. Я сейчас сойду с ума окончательно.
— Вы же с самого начала думали, что я не смогу измениться? — тяжело вздыхает Эрден. — Что не смогу по-настоящему полюбить?
— Мы с самого начала хотели ошибаться, что ты не сможешь. Но сомневались, — мягко звенят колокольчики. — Из нас оказался прав только Эрниол. Он верил в тебя.
Проклятый бог с болью смотрит на своего брата. Удивительно, что именно братская любовь и вера оказалась сильнее предательства.
— Я должен попросить прощения, — говорит Эрден. — Мной двигала зависть, слепое желание получить то, что, как я теперь понимаю, мне не принадлежало.
Он смотрит куда-то за спину мне. Я оборачиваюсь и вижу, как по проходу идет высокая брюнетка с ослепительно-белой кожей и сияющими лунным светом глазами. На ее лице спокойная радость, которая, кажется, проникает даже ко мне в душу, несмотря на то, что произошло с Мару. Это Луноликая?
Как только Пресветлый и девушка встречаются глазами, на их лицах появляются искренние улыбки. Но вопреки моим ожиданиям, они не кидаются друг к другу, лишь протягивают руки и едва касаются кончиками пальцев. Они как солнце и луна, которые могут быть рядом на небе, но не могут быть вместе.
— И ты, лунная лиса, прости меня, — Проклятый бог склоняет голову. — Теперь я знаю, какова любовь на самом деле.
— Мы давно испили до дна свою боль и печаль, — тихо произносит Луноликая. — Ты обещал мне вечную жизнь, она у меня есть. Я хочу, чтобы ты обрел счастье.
Эрден хмурится, сжимает челюсти и переводит взгляд на родителей.
— Что ж, — пожимает плечами старец. — Говоришь, что знаешь любовь. Но чем ты готов ради нее пожертвовать? Готов отдать свою силу? Готов отказаться от божественной власти?
С одной стороны, слова старца дают крохотную надежду, что Мару можно спасти. А с другой — все будет зависеть от Проклятого бога. Поэтому я задерживаю дыхание и закусываю губу в ожидании ответа Эрдена…
Глава 44. Решение
— Песец, а ведь в том, что мы в этой точке, виноват ты… — я в шоке смотрю на Проклятого бога. — И ты, Эйра.
Вместо того чтобы дать моей сестре шанс на жизнь, он решил обвинить во всем нас с Керни? После того как все начали думать, что он изменился, что в его сердце появился хотя бы намек на свет?
— Когда король оборотней забрал Эйру, у Зордана созрел план, которым он не спешил делиться со мной, — Эрден поднимает голову и закрывает глаза. — Но даже оттуда, из мрака, я мог дотянуться до него и хотя бы частично узнать, что он собирается сделать. С помощью волка.
О чем он? К чему это все сейчас, когда решатся жизнь Мару?!
— Зордан предположил, что Эйру настолько привязана к сестре, что рано или поздно добьется того, чтобы ее тоже забрали из клана, и тогда бы он потерял все рычаги воздействия на Эйру. Никакого шантажа, никаких ниточек, за которые он мог бы дергать. А ему это было нужно — чтобы найти способ напитать кинжал сильной кровью. Ведь далеко не каждое тело способно вместить животную сущность моего волка.
Я перед глазами сразу возникает картина, как его скручивало от боли, когда он объединялся с волком… Неужели это был единственный путь?