А теперь… Прохладные белоснежные простыни, необъятная кровать… комната, в которой я однозначно не бывала раньше. Я лежу под огромным одеялом абсолютно голая, простыни холодят пальцы моих ног. На мне по-прежнему один только помолвочный браслет — серебряный змей, обвивший моё запястье как царственный вьюнок из садов Чёрный Башни. Сапфировые змеиные глазки браслета задорно поблёскивают в свете ярких утренних лучей солнца, что падают из огромного незанавешенного окна.
Холодком за грудиной отзывается неприятное открытие — я в этой постели одна. Я медленно присаживаюсь. Счастье, которое я испытала прошлой ночью, истаивает как предрассветный туман…
Алик. Мне без него холодно. И это ощущение… какое-то нефизическое.
«Позови…”, — подсказывает шипящий голос в моей голове. Который как бы мой, но не совсем. Я ему удивляюсь, но однозначно больше не боюсь.
— Алик… — робко произношу вслух, натягивая одеяло до подбородка. Я ни на что особо не рассчитываю.
«Не так… Через браслет », — снова шипит на меня внутренний голос.
Я концентрируюсь и мягко касаюсь мыслью украшения: « Алик» . Он и так меня слышит… но это украшение — точно усилитель. Точно сам Алик рядом, и я снова лежу на его груди и слышу мерный стук сильного сердца моего Тёмного Ректора…
— Элина…
Дёргаюсь и подпрыгиваю на месте. Алик действительно здесь. Стоит в изголовье кровати.
— Я проспала лекции?.. — не нахожу ничего лучше спросить. Встретилась взглядом с кобальтовыми бездонными глазами, вдохнула древесно-ягодный запах и… мысли разлетелись!
Алик выглядит прекрасно. Свежий, улыбчивый, глаза лучатся мягким теплом. Серебристые волосы рассыпаны по плечам, чёрная рубашка навыпуск. Верхние алмазные пуговицы небрежно расстёгнуты. Не похоже что он показывался сегодня адептам или своим подчинённым.
— Я освободил тебя на сегодня от первых двух лекций, Элина, — понимающе улыбается мне мой будущий муж, присаживаясь на кровать рядом со мной, завернувшейся в кокон из одеяла, — и себя освободил от работы. Ещё часа три у нас есть… спокойно позавтракаем, поговорим…
— Не хочу, — шёпотом перебиваю я Алика.
Он становится серьёзным на миг, потом начинает мягко смеяться. И я тоже широко улыбаюсь ему в ответ:
— Я не хочу, Алик… ни завтракать… ни говорить…
Теперь уже он не даёт мне закончить мысль. Одеяло — срывает с меня еле заметным быстрым движением. Утренняя прохлада делает моё тело особенно чувствительным. Но не успеваю замёрзнуть — Алик опрокидывает меня на простыни, и его тело накрывает меня сверху.
Стягиваю с Алика рубашку. Он ненадолго приподнимается надо мной. Слежу за внимательным голодным взглядом, которым мой муж окидывает моё тело. Я лежу под ним, раскинув руки: вот она я, вся твоя, владей…
Он улыбается. И припадает к моим губам, пьёт мой поцелуй, тут же спускается на шею, цепочка колких поцелуев, и вот губы Алика уже осторожно касаются моей груди.
Комната плывёт перед глазами. Жар снова накатывает. Внизу живота точно сворачивается раскалённый узел. Моё лоно будто плавится. Сильные, уверенные руки гладят моё тело, горячие пальцы мужа проскальзывают мне между ног. Одно чёткое плавное движение — и я не удерживаю вскрик!
Что это было?! Изначальная сила!
Ах! Снова… Он дотрагивается до чего-то… о чём я сама не знала, и моё тело трепещет от наслаждения.
— Алик… — я то ли шепчу, то ли рыдаю от этой сладкой пытки. Тело пытается вывернуться, но сильные руки мужа не позволяют мне сбежать от этого изощрённого удовольствия.
Ещё один словно силовой разряд прошибает всё моё тело и разливается сладкой волной восторга. Алик убирает от меня руку, и я не успеваю выдохнуть и откинуться на подушки, как он толкается в меня. Вскрикиваю. Но не от боли. И кричу на каждое его движение. Сначала мягкое и медленное, потом жёсткое и подчиняющее. Не давая вздохнуть между поцелуями, он ритмично вторгается в меня ускоряясь. И я сдаюсь.
Сдаюсь на его милость.
Через несколько минут я лежу на боку, на кровати, плотно прижавшись спиной к животу мужа. Он обнимает меня сзади, мягко поглаживает талию, бедро, снова талию, живот, грудь…
— Прости, Алик…
— За что? — его рука замирает на моей груди, в голосе звучит удивление.
— Что так отчаянно отказывалась выходи́ть за тебя замуж.
— Элина, — вкрадчиво начинает Алик, возобновляя свои ласки, в его голосе смешинка, — что конкретно сейчас навело тебя на эту мысль?
Вот же ж!
Я же имела в виду, что Алик — хороший!.. Что зря я прицепилась к договору и… а получилось, что из-за физического удовольствия… ох… Чувствую, что густо краснею. Хотя лежу к нему спиной, и он не видит. Но он знает — это я чётко понимаю.
А теперь — мягко смеётся. И меня тоже начинает разбирать смех.
Три коротких, отрывистых стука в дверь спальни.
А многие ли могут вот так запросто в эту дверь постучать?!
Ведь едва ли снаружи коридор. Хотя я и не помню, как попала в эти покои… скорее всего — перед спальней есть гостиная. А перед входом в неё мощнейший магический защитный полог…
Но кто-то стучит прямо в дверь спальни.
Вроде бы деликатно. А вроде бы… по-хозяйски.
Мы больше не смеёмся. Мы с Аликом быстро присаживаемся на кровати. Чувствую, как мне на плечи опускается мягкая, прохладная ткань. Это его халат.
Когда через несколько мгновений, спешно запахивая халат, смотрю на Алика, мой будущий муж уже одет в брюки и рубашку.
Он подходит к двери и с обречённым вздохом берётся за круглую серебряную ручку.
Алик
— Ты очень буквально понял мой приказ поскорее сблизиться со своей невестой, Алик, — Арон кривит губы в усмешке.
От Правителя мало что можно утаить. Меня это не беспокоит. В глубине пронзительных почти чёрных глаз моего лучшего друга плещется веселье. Он, несомненно, одобряет происходящее. А вот насчёт его жены я не был уверен. Алиса сидела в глубине гостиной моих покоев, за спиной Арона. Развалилась в просторном, светлом кресле и, подобрав под себя ноги, обнимает свой беременный живот.
Я как в первый раз отметил семейное сходство: Элина любит сидеть точно также… и однажды будет носить под сердцем моё дитя. Я усилием воли прогнал эти манящие мысли. Нет, не мысли. И даже не планы … Намерения.
Но сейчас первоочередная задача была другая.
И меня не могла обмануть псевдорасслабленная поза Алисы. Я прекрасно знал, что она может метнуться ко мне за долю мгновения и прокусить мне лицо змеиными клыками. В очередной раз. Но я также знал — Арон запретил ей меня кусать. Ему в этом что-то такое виделось… слишком интимное. И меня этот запрет несказанно радовал. Особенно в эту минуту.
— Доброе утро, Владыка Арон… Арави Алиса… — я формально обозначил положенный короткий поклон. Арон прыснул и махнул на меня рукой, затем отвернулся, упругим шагом прошёл в центр комнаты и развалился в парном светлом кресле напротив своей жены.
Я знал, что Владыка Хаоса явится, ведь мы должны были готовить ловушку Гидеону перед балом. Но не думал, что мой друг пребудет так рано. И что приведёт с собой Алису. Я медленно и осторожно приближался к «королевским кобрам», как за глаза их называли подданные. При этом очень внимательно и деликатно сканировал эмоциональный фон Алисы.
Хм, неужели я зря опасался? Никакого истерического намерения откусить мне пол лица я не считывал. Нет, я знал, что Алиса неплохо ко мне относится. Но когда-то воспоминания Элины обо мне были стёрты по её просьбе. И я не терял бдительность.
— Она злится на меня, Алик? — ловлю усталый печальный взгляд сильнейшей белой волшебницы в стране. Сейчас она удивительно напоминает мне юную девушку сироту, которую я когда-то вёл через коридоры этой самой Академии Белого Стана в сопровождении конвоя чёрных легионеров. Вёл, чтобы отдать Арону.
— Не думаю, Алиса, — мягко улыбаюсь супруге Правителя, — я объяснил Элине, что она болела. И что сознание после всего пережитого в детстве — буквально собирали по кусочкам. И неведение до поры было меньшим из зол.
— Ну и прекрасно, — перебивает меня Арон, — теперь можно сконцентрироваться на деле. Кстати, Алик. Твой магический контур выглядит очень неплохо. Ещё несовершенно. Но теперь Гидеон явно найдёт себе среди приглашённых на бал цель повкуснее, чем ты. Эти светлые проплешины в твоей ауре смотрятся странно… но я привыкну. А главное, теперь можно будет спокойно работать…
— Распоряжусь накрыть нам здесь завтрак, — смотрю Арону в глаза, считываю его невысказанный приказ. Я один из немногих, кто может так поступать, не опасаясь распрощаться с жизнью в следующее мгновенье. Мой друг, вопреки слухам, не отличается кровожадностью. Это лишь особенность его родовой магии. И она долгие столетия крайне отрицательно сказывалась не его характере.
Так было, пока он не встретил свою судьбу.
А с тех пор как у Алисы и Арона родился первенец — Правитель ещё ни разу не убил никого из тех бедолаг, что прямо взглянули ему в глаза по неосторожности.
И хотя я был рад Арону и Алисе, совершенно не так планировал провести это утро. Я ещё не набылся с Элиной вдвоём. Не надышался её запахом. Да, мне всегда будет мало. Но сейчас мне остро хочется быть с ней, только с ней.
— Алик… — Арон считал суть моих страданий без особых усилий, — помнится, ты предлагал нам с Алисой апартаменты в каменном крыле. Распорядись пода́ть нам завтрак туда. Я хочу остаться вдвоём с женой. После мы с тобой обсудим все детали. А вечером объявишь о намеченном празднике в честь помолвки. Укрепим магический контур Академии. Бал через пять дней, мы обязаны до него дотянуть, не допуская прорывов в магических щитах. И я останусь здесь. Пока всё не закончится.
Элина
Я стояла у чуть приоткрытой двери из спальни в гостиную. Тихо как мышка, закутавшись в халат Алика. Должно́ было быть слышно разговор. Видно посетителей. Но я только ощущала силовое поле, которое не давало мне открыть дверь шире, ничего увидеть и услышать. Тот кусочек комнаты, что открывался моему взору — сплошь клубящийся