— Я планировал улетать как можно быстрее. Но могу подождать неделю. Недели тебе хватит?
Установленные им сроки, естественно, меня выводят из себя. И то, как он мне все это диктует. Но вместо того, чтобы соскочить с дивана, обвинить Поля в том, что он кретин, я поступила иначе. Удивляя саму себя, я придвинулась к нему ещё ближе и, выводя через его рубашку своим указательным пальцем воображаемые узоры на его груди, проворковала, откровенно флиртуя:
— Мне нужен хотя бы месяц. Всего лишь один месяц. Тебе ведь это ничего не стоит, правда?
Он шумно выдохнул и... согласился:
— Хорошо. Месяц, и ни дня больше.
Мысленно я погладила себя по голове за сдержанность и правильно выбранную тактику.
— Спасибо, только вот, — моя рука с его груди опустилась на его коленку. Я потупила взор, и, выводя воображаемые узоры уже на ней проговорила: — только этот месяц я хочу провести не здесь. А у себя, в моей собственной квартире...
Он резко подобрался, и одномоментно, сама не поняла как, я оказалась полулежа на диване, а его мускулистое огромное тело нависло надо мной.
— Я понял, что происходит, — прищурившись проговорил он и непростительно близко склонил своё лицо ещё ближе к моему.
Практически выдыхая мне в губы, Поль произнёс, уличая:
— Ты манипулируешь мной?!
Чёрт! Это я такая неумелая в плане манипуляций или мне так с мужчиной не повезло, и он оказался очень догадливым? И вновь, вопреки своему обычному поведению и бушевавшему во мне желанию ему сопротивляться, я вытянула руки и обняла ими его за шею.
— Ты не ответил. Этот месяц я могу пожить у себя, правда ведь?
— Манипулируешь, — проговорил, растягивая слово на языке, и, как кот, объевшийся сметаны, прищурившись, произнёс. — И, знаешь, мне такая манипуляция очень нравится....
Я не успела опомниться, как его губы приникли к моим. Вначале он охватил своими мою нижнюю губу, оттягивая и пробуя её на вкус. Затем его движения становились более доминирующими и требовательными. И вот уже его язык, раздвинув мои губы, бесцеремонно врывается в мой рот. Как завоеватель, он покоряет и возбуждает.
Его рука, поглаживая моё бедро, поднимается выше к ягодицам, массируя и страстно стискивая их. Потом она вновь возвращается назад, нежно прикасаясь к внутренней части бедра. И, самое интересное, что мне это всё нравится. Я не возражаю?
Хм, более того, я не остаюсь безучастной. Наверное, это беременность и гормоны! В обычном состоянии я бы так себя не вела.
И вот уже своим языком я соприкасаюсь с его. Они переплетаются вместе, дразня, борясь и растворяясь друг в друге. Своей пятерней я вцепляюсь в его волосы, пропуская их через свои пальцы. Такие мягкие и послушные. Отчего я раньше этого не замечала?
Оторвавшись от моих губ, он произнёс:
— Ты сводишь меня с ума. Теряю голову, — вновь быстрый поцелуй в губы, а затем он опускает голову ниже и нежно прикусывает мочку моего уха. Спускается губами ближе к шее, покусывая и припечатывая поцелуями её. У меня точно от такой страсти останутся засосы! Но при этом я благодушно подставляю шею, продолжая получать его ласку.
— Поль, — попытаюсь его остановить, ибо понимаю, что ещё немного, и его уже ничем не остановишь.
— Ум-му, — прозвучало мычание в ответ. И его натиск лишь усилился. Он правильно расценил мои намерения.
— Поль, я... к-хм, хочу в ванную. Я вспотела после уборки и...
Договорить мне не дали. Он резко спрыгнул с дивана, и подхватывая меня на руки сообщил:
— Значит, идём в душ, мне он тоже не повредит...
Резкими и довольно быстрыми шагами Поль начал подниматься по лестнице, на что я лишь хихикнула. Мужчине явно не терпелось. Положила ему голову на плечо, слушая его учащенное биение сердца. Представляю сколько ему стоило усилий так себя остановить.
Прислушалась к себе. Ничего меня не останавливало и совершенно не смущало в происходящем. Не считая того, что я, и правда, немного пропотела в процессе уборки. Но в остальном я была не против продолжить это безумие дальше. И впрямь: а почему бы и нет? А со своими внутренними тараканами и угрызениями совести я буду разбираться потом.
— Эй, стой, а почему ты меня несёшь к себе в комнату, а не ко мне? У меня тоже есть ванная...
— Яна, давай, у нас не будет деления на твоё и моё, а пока всё будет наше? Ты ведь сама предложила искать компромисс. Спать отдельно от тебя я всё равно в ближайшее время не смогу. Буду ночевать где-то рядом. Пожалей кости старого оборотня, которому несподручно спать на полу.
— Ха, я и забыла уже, насколько ты у меня дряхлый старик!
— Мне очень нравится, когда ты говоришь, что я у тебя…
Я смутилась того, что ляпнула. И надо же так, как быстро он поймал меня на слове!
Поль занёс меня в ванную, поставил на пол, и сам стал быстро раздеваться. Я тоже стала стягивать с себя одежду, и увидела его довольное выражение лица. Насколько счастливое, что хотелось его по лбу за это ударить.
— То есть, ты согласен, что я ближайший месяц проживу у себя в квартире?
— Мы поживём. Не думаешь же ты, что я оставлю тебя одну.
Он поднял меня на руки, и перенёс в ванную. Быстро забрался следом и начал настраивать душ. А ведь подсказка Ольги сработала. Месяц я себе выгадала. То есть, с ним договариваться тоже можно, не все потеряно. А ведь понял, что я им манипулирую, и даже не возражал. Ситуация меня обрадовала. Не вовремя на моем лице расползлась улыбка, оборотень её явно заметил. И я проворчала:
— Я вообще-то просто хотела помыться...
— Без проблем, я тебе помогу... — сказал он, нагнувшись и беря мочалку в руки.
В это время мой взгляд упал на его призывно торчащее достоинство. Ага, как же, поможет он мне помыться...
— Поль, я все эти годы жила одна, и твоё присутствие в моей квартире необязательно...
— Яночка, а как же компромисс?! — он приблизился с намыленной мочалкой ко мне, и массирующими движениями начал двигаться от шеи к груди.
Все его движения руками показались чрезмерно интимными и сокровенными. Не знаю, что из происходящего меня смутило больше всего: его нежные и чувственные касания мочалкой с пеной к груди или то, как его вторая рука принялась оглаживать низ моего живота и намеревалась спуститься ещё.
Я резко повернулась к нему спиной, прекращая происходящее. Но Поль на этом не остановился. Он подошёл ко мне ближе, практически впритык, и продолжил мучительную ласку. Только теперь стало ещё хуже. Я отчётливо чувствовала его желание, которое недвусмысленно упиралось в меня.
— Может, я сама себя помою? — спросила хриплым от возбуждения голосом.
— Боишься, что я не справлюсь?
Его руки всё-таки спустились ниже моего живота. Он встал на колени сбоку от меня, и начал активно мне намыливать бедра и ноги. Вначале одну, затем другую... Его касания, и вся ситуация возбудили меня до предела. Казалось, что все моё тело превратилось в ходячий комок, состоящий из нервных окончаний. Его действия будоражили, распыляли, воспламеняли все внутри. Он медленно поднялся, и мочалка перешла на мою спину, потом ягодицы...
— Поль...– Просяще произнесла я, сама не понимая, о чем его хочу попросить.
Всё что он делает с моим телом — сладкая пытка. Никогда не думала, что обычное намыливание тела может быть таким страстным и сводящим с ума.
Я повернулась к нему, а он через меня, нарочито касаясь моё тело своим, потянулся к душевой лейке. Отстранился, чтобы настроить воду.
— Что-то не так? — с коварной улыбкой на лице уточнил он, как ни в чем не бывало. Змей — совратитель! Только хриплые нотки в его голосе выдали, что он не такой равнодушный, каким хотел показаться.
— Все так, — выдохнула я, и взяв мочалку, которую он только что положил, произнесла: — Я тоже хочу тебе помочь помыться.
Пока меня смывали теплой водой, я вначале мочалкой, а затем и вовсе руками массировала его мускулистую грудь, замечая, как его волнуют мои действия. Сейчас шрамы на его теле смотрелись словно некое украшение, создающее витиеватый узор. Я огладила каждую шероховатость на нем, понимая, что даже мои действия продолжают меня будоражить.
И всё же не выдержала, спрашивая:
— Поль, я думала, что оборотни неуязвимы... Откуда тогда шрамы?
— Серебро. Я попал к фанатикам, которые экспериментировали в поисках наших слабых и наиболее уязвимых мест
Я сглотнула:
— Это были люди?
— Да, — спокойно ответил он, нежно обхватывая мои груди в свои ладони.
Не хотел об этом говорить. Понимаю. Мне и самой не хотелось больше продолжать этот тяжёлый разговор. Только не сейчас. Я стала в ответ активно гладить его грудь, живот и увидела, как заволакиваются страстью его глаза. Ненадолго он их даже прикрыл. То-то же! В эту игру можно играть вдвоём.
А затем и вовсе, не церемонясь, я обхватила руками его достоинство, и начала намыливать. Осуществляя поступательные и ритмичные движения вверх-вниз.
— Яна, — просипел он.
Я не поняла: это одобрение или возмещение с его стороны?
— Что? Мы там ещё не мыли... — оправдалась я.
— Извини, но больше я эту пытку не выдержу, — произнёс он, направляя на себя воду, и смывая мыло.
Затем он схватил меня на руки, и переступая через ванную прямо на руках со мной, пошёл на выход.
— Стой! А полотенца...
Он развернулся и позволил мне схватить два полотенца с крючка. Внёс в комнату, и попытался мокрую меня уложить на кровать.
— Нет, — возмутилась я, вцепившись руками в его шею сильнее, — мы так всю простынь намочим!
И он, согласившись с моими доводами, поставил меня у кровати. Я быстро принялась вытираться, понимая, что много времени на это мне никто не даст. Вторым полотенцем он начал мне помогать вытирать мою спину и тело. Ладно. Тогда я переключилась на него. вытирая полотенцем его грудь, я увидела, как он склоняется ко мне, и губами обхватил мои.
— Поль! Ты все ещё весь мокрый.
Я вырвалась, юркнув у него из-под подмышки и жестом показала, чтоб не приближался.