— Алло, привет ба! Как ваши с дедом дела? — Я старалась сделать свой голос как можно более непринуждённым.
Хотя после разговора с французом меня просто захлестнули эмоции, и хотелось разреветься от чувства беспомощности рядом с этим зверем.
— У нас, стариков, все по-прежнему. Зато Настя нам про тебя радостные новости поведала. Мы тебя, Яночка, поздравляем и с бракосочетанием и, самое главное, с тем, что ты нам с дедом подарила надежду дожить до правнуков.
Поль встал, как вкопанный, явно слушая мой телефонный разговор. Конечно, я могла уйти в ванную от него. Создать там дополнительный шум, чтобы лишние уши не мешали. Но зачем? В данном случае мне скрывать нечего. Пусть слышит и знает, что моего малыша все ждут!
— Спасибо. Сама не ожидала, что моя жизнь так кардинально вдруг измениться, и в одночасье работа уйдет на второй план.
— Да, ты у нас ещё тот трудоголик! И мы всей семьей гордимся, что тебе удалось не просто пойти по стопам своих предков, но и превзойти нас.
— Ба, ты как скажешь! Куда мне до вас с дедом? Мне часто нашего деда в пример ставили. Когда я начала практиковать.
— Не скромничай. Но знаешь, работа — это хорошо. Я сама жила долгие годы, гордая тем, что делаю значимое дело для окружающих людей. Однако, когда пошла на пенсию, поняла одну важную вещь: то, что в итоге мы оставим после себя, когда уйдем на тот свет, имеет первостепенное значение. И, как ты понимаешь, я не о материальных ценностях сейчас говорю. А о продолжении рода. Нашей частички, которая должна жить и развиваться в наших правнуках и их детях. Их память о предках — вот то самое важное, ради чего и стоило жить…
На заднем фоне послышался голос деда:
— Ну, что ты внучке там лекции читаешь! Поздравила и всё, не мешай там молодым.
— Деда, и тебя я рада слышать, — улыбаясь, громко произнесла я.
У нас с дедом очень хорошие отношения. Вот даже сейчас, одной своей репликой он смог заставить меня улыбнуться.
— На телефон, говори тогда с ней сам, — ворчливо произнесла бабушка, передавая телефон деду.
— Привет, молодая, как жизнь?
— Нормально.
— Хм, ну, это мы уже поняли, что нормально. Наконец-то ты полноценно жить начала.
— Ты хочешь сказать, что до этого я не жила?
— А то! Твои «дом-работа» — это разве жизнь? Так, одно существование и было.
— И кто это из нас ей лекции читает? — Теперь возмутилась на заднем фоне моя ба.
— Отстань, я лучше знаю, что говорю. В общем так. Ты, давай, наслаждайся мужем и семейной идиллией. Но, главное, знай: если что пойдет не так, то мы и твои родители, всегда готовы тебя поддержать, помочь. Самое главное, что твой новоиспеченный муж мог, он уже сделал. Если при этом еще и хорошим человеком окажется, то мы только рады. Но пусть знает, что в обиду тебя никто не даст. Семья у тебя большая и дружная…
— Да, я знаю.
— И, это… ещё, что хотел сказать. Настя сказала, что муж твой иностранец и за границу увезти тебя хочет?
— Да, дед, хочет, — я посмотрела на Поля, который в этот раз отошёл в другой конец комнаты и старательно делал вид, что он ничего не слушает. Даже в телевизор заинтересовано поглядывал… хотя там как раз реклама шла.
— Ты, Яночка, хорошенько подумай на эту тему. Там, на чужбине, останешься совсем одна. Тут-то у тебя и мать, и отец, и мы с бабкой, где нужно, ещё по мере сил поможем. Как говориться: где родился, там и пригодился. Да и работа твоя, ты же без неё жить не сможешь!
— Да, я все понимаю.
— Поэтому хорошенько подумай. Зачем тебе туда нужно соваться? А если он любит, то сам в Россию пусть перебирается. Твоя мамка сказала, что по-русски твой француз лопочет не хуже нас. Вот и прояви женскую хитрость, уговори его остаться.
— Деда, ты как всегда прав. Я все понимаю.
— Знаю. Девочка, ты у нас — не дура. Своя голова на плечах есть. Ладно, давай, внученька, целуем тебя.
— И я вас целую, мои дорогие.
Я положила трубку. Но спокойствия мне разговор с предками не доставил. Наоборот, разбередил имеющуюся рану. Я положила телефон и задумчиво глянула на оборотня. Если не весь разговор, то его часть со своим отменным слухом он наверняка слышал.
— Всё слышал? — спросила я у мужчины, который раскинулся на моем диване, вытянув свои длинные ноги на пол комнаты. И как-то неожиданно вписался он в этот антураж, будто только его для полного счастья на этом диване мне не хватало.
— Слышал, — не стал отрицать он, — будешь проявлять свою женскую хитрость? — Он даже бровями поиграл, глядя на меня.
— А это поможет?
— Нет, — вмиг он стал серьезным. — Во Францию мы всё равно поедем. Но от процесса, когда ты меня уговариваешь, я бы не отказался. Мне понравилось, как мы вчера искали компромисс.
— Да? И именно поэтому ты решил не сдержать своё слово и завтра насильно увезти меня?
— Ты же сама довела меня до такого результата, проверяя пределы моего терпения.
— Ах, выходит, вновь я во всем виновата?!
Он промолчал, тем самым подтверждая мои слова.
— Я уверена, что ты просто нашёл повод не держать данное мне обещание!
— Да? А оспаривать штамп в паспорте тоже я тебя надоумил?
— Так я же не оспаривала…
— Ну, и я тебя ещё не увозил.
— То есть, наша вчерашняя договоренность о том, что ты даешь мне месяц, всё ещё в силе?
— Ты осознанно так искусно мной манипулируешь, или у тебя это на генетическом уровне заложено?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— ПОКА наша договоренность в силе. До первого твоего промаха.
Я выдохнула. С этим мужчиной, как на пороховой бочке.
— Ладно, я в душ и спать.
— Мы можем и вместе туда пойти…
— Нет.
— Что нет?
— Нет. Это значит — не можем. Я привыкла мыться одна. И спать тоже.
— Значит, пора менять свои привычки.
— И не собираюсь!
— Яна, но доктор сказал…
— Хватит! Не нужно заставлять меня спать с тобой этим жалким шантажом.
— Шантажом? Это всего лишь констатация факта. И то, как ты вчера стонала и прогибалась в моих руках, как отзывчиво отвечала, всё это говорит о том, что ты и сама была не против. Или скажешь, что это не так?
— Это было вчера!
Он соскочил с дивана и подошел ко мне вплотную. Его движения с грацией хищника, его взгляд, который раздевал и проникал внутрь, заставили сердце биться быстрее. Я облизнула пересохшие губы, и увидела, с какой жадностью он проследил за этим моим движением.
Ни говоря ни слова, Поль взял рукой мой затылок и придвинулся ближе. Его губы зависли в нескольких миллиметрах напротив моих. Я не отталкивала его, просто, как загипнотизированный кролик, наблюдала за действиями удава и не могла противостоять тому. Знала, что сейчас он меня поцелует. Знала, что мне нужно его оттолкнуть. Но при этом я, как мотылек, летящий на свет, ждала его поцелуя. И эта реакция моего тела на него мне очень не нравится. Так не должно быть!
Но поцелуя не было. Он, надменно улыбаясь, хмыкнул и отстранился от меня, констатируя факт:
— Я отчетливо чувствую запах твоего возбуждения. Слишком явный для того, кто сегодня меня не хочет…
О, черт! Как же с ним сложно. Он словно видит меня насквозь, читает, как открытую книгу.
— Мне все равно, что ты чувствуешь, а что нет! Спать ты будешь в этой комнате, на диване. Подальше от меня.
— Заблуждаешься. Теперь я буду спать исключительно рядом с тобой. Хватит. Я устал оттого, что не могу быть рядом. Меня это ослабляет и угнетает. Не стоит испытывать моё терпение. Результат не понравится нам обоим.
— Испытывать терпение?! Знаешь, что: я тебе не силиконовая кукла, чтобы всё за меня решать. Не смей ко мне приближаться, понял?!
— Яна, не спорь с тем, кто сильнее тебя.
— Если тебе нужна моя кровать, то можешь спать на ней. Тогда я буду спать здесь. На диване. Одна!
— Ну, почему ты такая упертая?
— А почему ты такой непонятливый?
Я гордо задрала голову и продефилировала походкой от бедра вначале в свою комнату за полотенцем и чистым бельем. Затем в ванную. Помылась. Настроение у меня решительное. И чихать я хотела на всякие его предупреждения. Он что, ожидает, что я покорно буду ему подчиняться? Кусаться буду и драться, если нужно. Не хочу ощущать себя использованной и бесправной марионеткой в руках кукловода.
К моменту, когда я вышла из ванной, так сильно себя накрутила, что тронь он меня, я в истерике кинулась бы царапать ему физиономию, отстаивая свое право на личное пространство в своей же квартире. Но Поль, будто чувствуя моё состояние, не приближался.
Я взяла чистый комплект постельного белья, и постелила себе на диване. Искренне надеялась всё это время, что у одного нахального иностранца проснется совесть, и он поменяется со мной местами. Всё же я хозяйка этого дома. Я женщина, к тому же беременная. Он же, как ни в чем не бывало, нашел в моем шкафу полотенце. Помылся, и лег на мою кровать. Там я бельё, принципиально, на чистое не меняла. Но судя по его довольной физиономии, оборотня всё устраивало.
Не выдержала. Зашла в комнату, где он уже, пока я застилала диван, развалился на моей уютной двуспальной кровати. Я ехидно произнесла:
— Может, все-таки у тебя хватит совести поменяться с беременной женщиной местами?
— Идём, сладкая, — он похлопал на место с другого края кровати, — тут места двоим хватит.
— Козел!
— Всего лишь волк. Рогов у меня никогда не было, и будь уверена, я не позволю их наставить. А так, мне больше нравится если ты ко мне будешь обращаться: «Мой истинный», «Любимый», «Единственный», на худой конец.
Я резко развернулась и вышла из комнаты, еле сдерживаясь, чтобы не накинутся на волчару. Не помню, чтобы когда-то ранее во мне было столько агрессии и желания убивать. Интересно: это гормоны из-за беременности бушуют, или мой организм перестраивается под действием слюны и спермы оборотня? Неужели я сама постепенно превращаюсь в зверя, подобного им?
Вернулась в зал, и легла на расстеленный диван. Ворочалась на нём долго. Никак не могла уснуть. Спустя несколько часов я, наконец, провалилась в сон. И тут же почувствовала, как мое тело подняли с кровати. Приоткрыла глаза: