Но сегодня утром я почувствовал её раздражение, обиду и злость. И пусть я её чувства и ощутил, как сквозь толщу воды: притупленно и еле заметно, это дало мне надежду на то, что не всё потеряно и между нами может быть ментальная связь, возможно, нашей паре нужно больше времени, чем другим.
Я дал возможность остыть Яне, и сделал вид, что отпускаю её по делам. Сопровождал издали, наблюдая за ней. С моими способностями мне нет смысла вплотную приближаться к наблюдаемому объекту. А моя наивная девочка несколько раз оглядывалась назад, по дороге в больницу, и заметно расслабилась, не обнаружив за собой слежки. Смешная. До сих пор она в полной мере ещё не осознала наши природные способности.
И вот, находясь у больницы я вновь начинаю ощущать её эмоции. Вначале это было еле заметные ощущения. Что-то Яне не понравилось там в больнице, и нервировало мою девочку. А потом, будто прорвав плотину, на меня хлынул шквал её чувств, главными из которых было бессилие и обида. Я ощутил острое желание забиться в угол и разреветься как ребенок. Это явно было её желание.
Не помню, с какой скоростью я несся по коридорам поликлиники, по запаху беря след и двигаясь в том направлении, где сейчас была моя пара. Влетел в кабинет главврача и первым делом осмотрел Яну. Цела внешне, но её выражение лица и застывшие слёзы на глазах подтвердили, что охвативший меня шквал эмоций реален. Это не плод моего воображения. Поэтому захотелось одновременно сделать две вещи. Первое: жестоко и мучительно наказать обидчика моей женщины, матери моего будущего ребенка. Второе — расцеловать Яну от радости, ведь наша ментальная связь, выходит, может быть вполне реальной. Я её чувствую! Я теперь знаю, что происходит у неё внутри! Мы становимся полноценной истинной парой.
Из раздумий меня вывело ощущение того, как у меня вырастают когти на руках. выходит, ещё немного, и обращусь. Волк рвётся наружу, чтобы заступиться за свою женщину и наказать её обидчика. Крепко сжал появившиеся когти в кулаки, чтобы боль от контакта острых когтей с кожей, меня немного отрезвила.
Рядом мельтешила вбежавшая следом за мной секретарша: «Выйди и закрой дверь», — приказал ей, стараясь сдержаться.
Яна рядом. С ней всё в порядке. И начинать карательную операцию, не разобравшись в чем же дело глупо. Но натренированная столетиями выдержка сейчас, когда дело коснулось моей беременной пары, начала давать сбои.
Так. Вдох. выдох. Спокойствие. Сам сколько лет обучал навыкам саморегуляции и контролю над эмоциями оборотней своей стаи. И сам же, как только что почувствовавший своего волка, еле сдерживаю оборот. Увидел бы кто-нибудь из знакомых сейчас меня в таком состоянии, был бы удивлен. Омега стаи! Психолог!
— Вы?! — удивленно произнес тот самый Михаил Владимирович, просивший меня с Пьером называть его по-европейски, то есть только по имени, и облизавший нас с ног до головы в своё время, когда мы подарили больнице дорогостоящее оборудование, аналогов которому не найти.
— Да, Леночка, выйди и закрой дверь. вы тоже, Яна Валерьевна, оставьте нас, мы с вами потом договорим, видите — у меня важный посетитель… Я всегда рад видеть наших спонсоров, в любое время!
Я удивленно поднял брови осознавая, что Яну этот тип выгоняет из-за моего появления. Он не сумел сопоставить, что стоящая перед ним подчиненная и есть причина, по которой я здесь.
— Что же вас привело на этот раз? — принимая деловой вид уточнил хмырь, который довёл мою женщину до слёз.
Яна удивила меня ещё больше. Она не нашла ничего лучше, как послушаться несчастного смертника, стоявшего передо мной! Она реально развернулась, и направилась в сторону двери. Серьезно? Моя строптивая и горделивая женщина сейчас так легко согласилась уйти? Это же нужно её суметь до такого состояния довести. Что же он ей сказал?
Я поймал её за запястье, притянул к себе и как можно более ласково произнёс: «Яна, останься».
Она послушалась. И даже пререкаться не стала. Спокойно развернулась лицом к своему начальнику, и встала рядом. Я с облегчением и воодушевлением обнаружил, что сейчас эмоции перестали так активно обуревать её, и рядом со мной Яна заметно успокоилась.
— Я. Хочу знать. Что. Довело. Мою жену. До слёз?
— В-вашу жену? — заикаясь, и искренне недоумевая переспросил главврач.
— Да! Дорогая, объясни, в чём дело? — Переключил я свое внимание на Яну и, пользуясь ситуацией, по-свойски обнял её за талию.
Яна не возражала, даже наоборот, в моих объятиях заметно расслабилась, почувствовав во мне защиту. Но ответить она не успела.
— Молоткова? Ой, извините… То есть Ян… Яна Валерьевна ваша ЖЕНА?
— Моя.
— Но этого не может быть?! — воскликнул бывший начальник моей пары, а потом, увидев мое выражение лица и поняв, что сморозил глупость, проговорил. — Я имел в виду, что это такая неожиданность…
— И всё же. Я так и не получил ответа на свой вопрос. Что довело мою законную супругу до слёз в этом кабинете?
— Ничего, — быстро взял себя в руки Михаил, поборов в себе удивление и принимая деловое выражение лица. — Мы всего лишь обсуждали заявление на увольнение, которое Яна Валерьевна принесла. Я ей пытался объяснить, что она выдающийся хирург и операции у неё расписаны на месяцы вперед. Их график, и так, пришлось сдвинуть из-за незапланированного отпуска Яны, в который я её отпустил. Пошёл ей навстречу, так сказать. И сейчас у нас ВИП палаты и платные пациенты. Все они хотят оперироваться у нее. И было бы вполне уместно отработать положенные законом две недели или же компенсировать причиненные внезапным уходом сотрудника убытки.
— Вот как?
Да уж, этот тип явно не понял, с кем связался. Он увидел во мне денежный мешок и хорошего спонсора, который в состоянии просто так за удачную операцию ребенка подарить многомиллионное оборудование. Мои интонации, и тон, которым я с ним говорю, он также предпочёл не замечать?
По идее, ради спокойствия Яны, мне и денег не жалко, но поставить на место этого прохиндея тоже не помешало бы.
— Так значит, вы полагаете, что моя супруга должна что-либо возмещать и компенсировать вашей больнице?
— Это было бы и впрямь неплохо…
— Значит так! Услышав там, в коридоре, как какой-то очень недальновидный тип с ограниченным уровнем мышления на повышенных тонах разговаривает с МОЕЙ женой, я первым делом подумал, что здесь больница, и возможно, если его коллеги-врачи успеют вовремя оказать этому самоубийце помощь, то он выживет. Но потом решил, что моей беременной жене картина членовредительства будет не сильно приятна, только поэтому я всё еще стою здесь, сдерживая себя и пытаясь строить конструктивный диалог…
— Только не надо мне угрожать! — произнес побледневший главврач. Он все ещё пытался строить из себя великого руководителя, но я уже уловил, как после моей речи участился его пульс. Он явно боялся и заметно занервничал.
— Что вы?! Какие угрозы?! Это так, всего лишь констатация факта.
— Но Поль… простите, не помню, как вас по батюшке, вы же деловой человек и должны понимать…
— Я понимаю лишь одно. Что, как ты и сам сказал, моя жена выдающийся хирург. И оборудование, недавно мной приобретенное, покупалось не тебе лично. И даже не клинике. Оно приобреталось именно в благодарность за её работу. Уверен, что таких впечатлённых её работой не я один. Да ты и сам сказал, что ВИП клиенты всё хотят, чтобы она оперировала. То есть, все эти годы её работы в клинике в выигрыше были ты сам и вся ваша больница. Тогда вопрос: кто еще из вас двоих кому остался должен? Но если ты настаиваешь на компенсации или отработке моей женой каких-то там дней, то мой юрист обязательно в судебном порядке всё расставит по своим местам.
— Ну, зачем же так? Сразу суды…– миролюбиво проговорил изворотливый руководитель, обезоруживающе разводя в стороны руки.
— А если нет, то ты прямо сейчас подписываешь моей жене заявление об уходе, и даешь самые лестные отзывы и характеристики, кто бы тебя о ней не спросил.
— Да, конечно. Без проблем!
Вышли мы из его кабинета в обнимку с Яной.
— Может, всё-таки мне ему вдарить напоследок?! — шёпотом уточнил я у жены. На что она крепко схватила меня за рукав и испуганным голосом прошептала:
— Не нужно! Пожалуйста! Прошу!
— Хорошо, — добродушно согласился я.
Уже когда я вместе с Яной повернулся, практически выйдя за пределы его кабинета, этот смертник вновь заговорил.
— Поль, а вы точно француз? Уж очень хорошо вы говорите по-русски и…
— И тебя это не должно нисколько волновать. Главное, что ты должен запомнить раз и навсегда. Тебе крупно повезло, что моя супруга настолько добродушна и миролюбива. Именно благодаря ей твои кости и всё остальное осталось цело. Ты ведь не дурак, и сам должен понимать, что у таких влиятельных людей, которые могут позволить так запросто проспонсировать тебе многомиллионное оборудование, помимо денег есть ещё и голова на плечах. Та самая голова, которой они эти самые деньги на спонсорство и заработали. А ещё есть влияние и связи. У вас в России, кажется, говорят, что связи решают всё. Или ты не знал об этом? Не осознаёшь, что ты слишком мелкая рыбка, малек, чтобы на акул замахиваться. Но при этом тебе хватило наглости ещё что-то от меня и моей жены просить. Очень мне бы хотелось тебя проучить. Но моя жена добрая душа, а я дорожу её спокойствием. Надеюсь, ты меня понял. Второго шанса реабилитироваться у тебя уже не будет.
Обнимая Яну, я вышел из кабинета. Она обнимала меня в ответ всё то время, когда мы проходили с ней по коридорам больницы, притягивая к себе любопытные взгляды её коллег. Яна в это время, даже ещё сильнее прижималась ко мне. Она казалась такой милой и беззащитной, что весь мир хотелось ради неё нагнуть и положить к её ногам. Но все это закончилось, стоило нам выйти за пределы больницы, и немного отдалится от её стен. Яна тут же резко сбросила мою руку со своей талии и нервно произнесла:
— Ну, вот. Раз вопрос с моим увольнением мы решили, то можем ехать во Францию.