— Мерси, — ответила я.
— Ты знаешь французский, — удивленно уточнил мужчина, когда мы немного отошли от собеседников.
— В школе учила. Но это было очень давно и у меня весьма скудный словарный запас.
— Главное, что фундамент уже есть, а дом мы с тобой вместе построим, — поговорил Поль, приобнимая меня. По его виду было заметно, что новость о моем знании языка его очень обрадовала.
И мне было приятно, что он так неравнодушно на все реагирует и так радуется за меня.
С дороги мы свернули на поляну, ведущую в лес. Всюду нас окружают величественные сосны, сквозь кроны которых пробиваются лучи солнца. Нереальная картина. А еще меня окутал запах свежести, леса и цветов. Тихо, спокойно. На душе состояние блаженства. И рядом он — защитник и самый желанный мужчина на земле, отец моего малыша.
Поляна у лесного озера оказалась точь-в-точь как на картине Поля. Она манит насыщенными красками и цепляет своей первозданной красотой. Пока люди суетятся у себя в городах и каменных джунглях, здесь, в лесу, остается покой и умиротворение.
Кажется, перестройки коснулись не только моей физиологии и того, что теперь мое лицо выглядит подтянутым и отдохнувшим, но теперь перестраивается и моё мировоззрение. По крайней мере, психология оборотней и их нежелание жить в городской суете, сейчас кажется мне вполне понятной и объяснимой.
— Попозируешь мне? — подмигнув уточнил Поль.
А у меня на душе так легко и свободно, что хочется ликовать и кружить.
— С удовольствием, — ответила ему, подходя к тому самому дереву, облокотившись на которое стоял мой протопоп из картины.
Поль быстро расположился и приступил к написанию картины. Но на долгое позирование меня не хватило. Уж слишком игривым и беззаботным стало моё настроение. И в очередной раз, когда мужчина увел от меня свой взгляд к холсту, я, коснувшись ствола дерева рукой начала обходить его по кругу. Вначале медленно, затем быстрее, а потом и вовсе решила убежать от работающего мужчины вглубь леса.
Вдогонку услышала громкий крик Поля:
— Яна, от зверя чревато бегать!
Но его слова меня не напугали. Тем более, голос мужчины был скорее игривым, чем на самом деле предупреждающим. Поэтому происходящее раззадорило меня ещё больше. Но убегала я недолго. Не пробежала я и десятка метров, как почувствовала его горячее дыхание на своем затылке. Остановилась, понимая, что уже нет смысла бежать.
— Яна-а-а-а, — просительно протянул он полушепотом. Его голос окутывал и пронзал, до дрожи в коленях, до мурашек.
— Что? — уточнила, не поворачиваясь лицом к нему. Горячий поцелуй опалил кожу моей шеи.
— Я хочу тебя…– еще один поцелуй, уже больше похожий на отметку, так как в этот раз он присосался к коже, — сладкая моя, хочу здесь и сейчас.
Я резко повернулась к нему и недоуменно спросила:
— Как? Прямо здесь, в лесу? Нас ведь могут увидеть!
— Какая ты у меня наивная и неискушенная. Да. Хочу тебя именно здесь, в лесу. Насчет того, что нас могут увидеть — не беспокойся. Сейчас за несколько километров от нас поблизости никого нет, и мой слух уловит, если что-то изменится. Но и это еще не всё, — произнес он, провокационно улыбаясь, и начал раздеваться, стаскивая свой свитер.
Снятый с себя элемент одежды Поль бережно постелил на земле и пояснил:
— Я тебя хочу именно здесь, в животной позе, на четвереньках. Своим бегом ты раздразнила моего зверя и его нужно чем-то успокоить…
— Поль…
Он вопросительно смотрел на меня. Смотрит, но при этом ничего не предпринимает. Он ждет. Ожидает моего согласия или протеста. Того, что именно выберу я и на что соглашусь. И эта его податливость подкупает.
Хотя, одной лишь его просьбы и того, что дорисовало моё воображение, хватило для того, чтобы я почувствовала, как у меня становится мокро между ног. И я приняла его вызов.
Стянула с себя кофточку, майку, лифчик, джинсы, трусики. Отбросила в стопку каждый элемент гардероба один за другим, оставаясь полностью обнажённой. Неожиданные ощущения. Раньше на улице, пусть даже в лесу, среди деревьев, я обнажённой не стояла. Легкий ветерок слегка холодит мою кожу, но от этого мне не холодно, скорее, наоборот, это еще больше придает чувствительности, и я чувствую себя как один сплошной комок нервов. Предвкушение и драйв начисто отключают рациональность, заставляя действовать на инстинктах.
Его взгляд затуманен пеленой желания. Он меня хочет. И в то же время от его внимательного, изучающего моё тело взгляда становится нестерпимо жарко мне самой.
Поль медленно, крадучись как кот, подходит ко мне. Обнимает ладонями лицо и прикасается своими губами к моим. Восхитительно нежно, в меру сладко, невербально благодаря за согласие и даря еще большее предвкушение того, что должно между нами случится. Прикусывает мою нижнюю губу, в то время как жар его горячих ладоней пронзает мое тело. Его руки везде и повсюду. Вскинув руки, обхватила его затылок и зарылась пальцами в густые мягкие волосы, одновременно почувствовав, как в меня упирается его твердое намерение меня покорить. Язык мужчины ласкал и дразнил одновременно. А мне все сильнее хотелось большего, и подсознательно я ждала, когда это случится.
Наконец, он оторвался от моих губ и глазами показал мне на ранее постеленный им свитер. Я подчинилась, молчаливо принимая приглашение, и опускаясь на четвереньки.
Во мне заиграл азарт. Лес. Мы вдвоем. Я, полностью обнаженная и покорная нахожусь перед ним в такой специфичной позе. И, да, чёрт возьми, я хочу его! Хочу, чтобы он вошел уже в меня.
— Почему ты медлишь? — спросила, не выдержав я, и прогнула сильнее спину, чтобы моя попка была еще более соблазнительна в этот момент.
Повернув голову, увидела, как он стремительно сбрасывает себя оставшуюся одежду, не отрывая от меня взгляда. В один прыжок Поль оказался рядом. Провел своим членом между моих складок, одобрительно отмечая:
— Такая влажная и готовая для меня. Хочешь меня?
— Да…
Его рука принялась массировать клитор, член продолжал дразнить, ёрзая то вниз, то вверх, но он всё так же медлил и не входил.
— Скажи это.
— Что? — не поняла я.
— Скажи, что хочешь меня.
Я уже вся дрожу от нетерпения, а он продолжает провокационно ласкать, не предпринимая решительных действий, тех самых, которых я так жду!
— Поль… — взмолилась я. — возьми меня… возьми уже, наконец!
И он вошел. Глубоко, горячо, до упора. Трудно найти слова, чтобы описать это невероятное ощущение. Восторг, блаженство, наслаждение, граничащее с потерей сознания.
— Моя, — слышу хриплый рык за спиной, и непонятно сейчас, говорит зверь или человек. Но это возбуждает и будоражит ещё сильнее.
Он двигается во мне с каждой секундой ускоряя темп. При таком проникновении его член кажется ещё больше и гораздо горячее обычного. И с каждым толчком я всё больше и больше погружаюсь в какую — то мерцающую разноцветными искрами бездну, стону и кричу уже не сдерживая себя. Когда я чувствую, что уже близка к оргазму, вдруг ощущаю пронзительную боль на своей шее. Метка. Он вновь укусил меня, обновив её! И вместо злости на этот его жест, я лишь быстрее подхожу к пику своего удовольствия, взрываясь и рассыпаясь на осколки. И мы взлетаем вместе, ведь я ощущаю, как он кончает, извергаясь в меня в этот же самый момент.
Глава 27
Он помогает мне подняться, и целуя в макушку виновато произносит:
— Прости за укус. Не смог удержаться.
Затем Поль сам берется меня одевать. Преодолевая смущение, я поочередно вставляю ноги в приготовленные и расправленные им трусики. Сопротивляться и проявлять самостоятельность сейчас совершенно не хочется. Мне приятно быть той, за которой ухаживают и над кем трясутся, как над хрустальной вазой. К хорошему быстро привыкаешь.
С такой же нежностью он помогает мне натянуть джинсы, и оглаживает пока еще плоский живот, отмечая:
— Скоро животик начнет расти, поэтому предлагаю поехать по бутикам, выбрать тебе соответствующую одежду для беременных. Думаю, что мы сможем найти точно такие же джинсы, только с удобной резинкой на поясе, чтобы не было давления на малыша. Да и вообще, тебе нужен специальный удобный гардероб, деньги, ты знаешь, для нас не проблема.
— Значит, поедем покупать, — произношу, и тянусь к нему за поцелуем. Тут же получаю страстный отклик от Поля.
— Ну, как, — кокетливо спрашиваю мужчину, который едва оторвавшись от моих губ помогает мне одеть бюстгальтер. — Сейчас твой зверь, которого я своим бегом раззадорила, успокоился?
— Немного. Но он был бы не прочь повторить… — говорит мужчина, а его шаловливые пальцы уже сминают и слегка прищипывают мой сосок, забравшись под только что надетый бюстгальтер.
— Только он, твой волк, не против?
— И я тоже. Мы оба готовы повторить. Хоть сейчас.
— Э, нет, я только оделась…
Поль вопросительно вздернул бровь, и я поправила себя:
— Ну да, ты только меня одел.
— Дорогая, ради такого дела я готов раздевать и одевать тебя регулярно, много-много раз в день.
— Ненасытный!
— Да, я такой…
Поль на мгновение замер, а затем быстро протянул мне кофточку, поясняя:
— Кто-то движется в нашу сторону, одевайся быстрее. И начинает довольно быстро одеваться сам.
После того, как мы оделись, Поль собирает мольберт и другие элементы для рисования, которые он брал с собой.
— Позже придём и обязательно продолжим… — говорит он, и мне кажется, что его слова звучат двусмысленно. От этого на моем лице сама собой появляется провокационная улыбка.
Мы уже шли по тропинке в направлении главной дороги поселка, когда нам навстречу вышли три женщины. Все они были высокие, стройные и очень эффектные. Настоящие красотки модельной внешности. Одна очень похожа внешне на латиноамериканку или бразильянку. Темноволосая, смуглая, с пухлыми губами, пышной грудью и большой подтянутой попой. Не женщина, а мечта. Другая женщина тоже темноволосая, но уже более светлокожая, брала больше не эффектной внешностью, а, скорее, превосходным чувством стиля. Её одежда и макияж, умело подчёркивали аристократичность и высокое происхождение. Третья женщина казалась менее заметной по сравнению с предыдущими двумя. Да и одевалась она не броско. Высокая, со стройной подтянутой фигуркой, но при этом с довольно обычными, я бы сказала, типичными и ничем не примечательными чертами лица. Возможно, она казалась такой непримечательной именно на фоне двух других собеседниц. Подруги о чем-то громко беседовали и были на эмоциях, но только до тех пор, пока не увидели нас. При нашем появлении их оживленная беседа тут же сменилась напряженной тишиной. И стояла эта тишина ровно до тех пор, пока волчицы с нами не поравнялись. Я сразу поняла, почувствовала, что эти женщины полноценные волчицы.