От его грубого голоса экономка чуть не присела в жесте повиновения. Волчьи инстинкты. Но этим меня не напугать. За свою врачебную практику каких только реакций от родителей я не видела. Поэтому я спокойно и хладнокровно продолжила осматривать малышку.
— Мишель, прекрати! — осекла Виолетта своего супруга, а потом мне ответила на мой вопрос. — Я её кормила, потом она, как обычно, начала уже засыпать, но затем началось что-то необъяснимое. Жанна стала ерзать и плакать, будто её что-то беспокоит, а на её теле появилась сыпь. Лицо и тело нашей малышки стало опухать. Всё происходит стремительно. Я очень боюсь за нашего ребёнка. Ты можешь сказать, что с ней?
— Ты её грудью кормишь?
— Да, — встревоженно хлюпая носом ответила Вета.
— Кроме груди что-то ей даёте?
— Нет, конечно! У меня молока достаточно.
— А сама ты что ела?
— Ничего особенного. Всё как обычно.
— Вспоминай. Подробно. Что именно ты ела?
На теле ребёнка действительно была сыпь очень похожая на крапивницу, и это говорило о возможной аллергической реакции. А ещё и опухоль, которая постепенно с носа и губ спускалась на шею. Это может быть очень опасно. Нужно найти причину того, что стало столь сильным аллергеном, и вызвало подобную реакцию у ребёнка.
— Пюре картофельное и стейк из говядины. Я часто это ем, но никогда такого не было. Ты думаешь это аллергия?
— Да, очень похоже на то.
— Ха, только вот боюсь тебя, доктор, разочаровать, — вклинился в разговор альфа. — Оборотни не подвержены аллергии. А моя дочь оборотень. Чистокровный. И очень сильный.
Ситуация с ребёнком принимала серьёзный оборот, так как ребёнок начал дышать тяжелее.
— Ты слышишь, Яна, ей тяжело дышать! — запаниковала Вета, и ребёнок, чувствуя состояние мамы, начал плакать, что ещё больше усугубляло ситуацию.
Я осмотрелась, соображая каким образом здесь, в домашних условиях смогу помочь младенцу.
У ребенка же начался лающий кашель, который постепенно переходил в хрипы.
— Начинается отёк квинке, который, судя по всему, переходит в тяжелой анафилактический шок.
–Что? Что нам делать?
Я повернулась к экономке:
— Маленькая трубочка от сока или что-то подобное есть?
— Я… поищу.
— Срочно! И ещё нужен спирт. — Где же спирт взять?
— Спиртовая салфетка… хоть что-нибудь!
Первым откликнулся Мишель:
— Вино, водка, виски, подойдет?
— Водку.
— И скальпель… или острый нож… Только быстрее.
В одно мгновенье альфа оказался возле меня, и схватил меня за горло:
— Что ты задумала?
— Сделать свою работу, — прохрипела я, — я попробую восстановить её дыхание с помощью приема Геймлиха, но если это не поможет, то будет необходимо проведение трахеотомии. Иначе ваш ребенок умрет от недостатка кислорода.
— Если она умрёт, то я убью тебя, — произнёс он, как ни в чем не бывало, отпуская свою руку от моей шеи. И, в отличие от родителей других моих пациентов, в словах этого мужчины я нисколько не сомневалась. Только и в своем профессионализме я тоже уверена. И свой врачебный долг я выполнить обязана, несмотря ни на что.
— А если я её спасу? — с вызовом уточнила я у стоящего напротив меня блондина.
— То проси за это, что хочешь. Любое желание.
Что же, мне это подходит. Но вслух я произнесла другое:
— Ловлю тебя на слове, альфа! Только срочно мне принесите то, что я попросила. Если трубочку не найдете, то тонкая шариковая ручка тоже подойдет. Но лучше трубочку.
Состояние ребенка я точно предугадала, так как лицо малышки начало резко бледнеть, а дыхание превращается в хрипы.
— Дай мне её сюда! — скомандовала я, отбирая у Виолетты малышку. Она в растерянности осталась стоять, благо, мне не мешала.
Ребенка я расположила на своей руке так, чтобы лицо упиралось в ладонь, хорошо зафиксировала пальцами головку ребенка. Затем слегка наклонила вниз тело ребенка и произвела похлопывание ладонью в области между лопаток. Других, более кардинальных реанимационных действий младенцу, к сожалению, сделать невозможно.
В этот момент в комнату одновременно с экономкой влетела еще одна гостья. Я её тоже узнала. Это Катя. Мама мальчика, которого я оперировала в России.
Она быстро огляделась и подбежала ко мне.
— Что с ней? Я поняла по ментальной связи, что происходит что-то страшное и нужна моя помощь, прибежала, как только смогла. Я тоже врач.
— Подозреваю отёк квинке, и судя по всему, без трахеотомии мы ребенка не спасём.
— Даже так?
— Есть еще варианты?
— Нет, — Катя внимательно посмотрела на девочку в моих руках и подтвердила, — Вероятно, ты права. Чем я могу помочь?
— Будешь ассистировать.
В комнату вбежал Мишель с бутылкой водки в руках. И скальпелем. Настоящим, медицинским, между прочим. И где только он его раздобыл?
— О, скальпель!
Экономка в этот момент протянула нам небольшую тоненькую, трубочку от детского сока. Катя приняла из их рук все принесенное.
— Спасите моего ребенка, — произнес альфа, смотря мне прямо в глаза.
— Уведите, пожалуйста Виолетту отсюда. Зрелище не для слабонервных, — в ответ попросила я.
— Что? Меня? Я никуда не уйду!
— Пойдем дорогая, так будет лучше.
— Что лучше? Кому лучше? Мой ребенок задыхается. Я должна быть с ней...– Вета сопротивлялась, и громко кричала, пока супруг силком на руках вытаскивал ее из комнаты.
Мы же с Катей приступили к процедуре. К этому моменту у младенца наблюдалось посинение покровов кожи, и я поняла, что без данной операции однозначно никак не обойтись. Хорошо, что все необходимые атрибуты для этого нам вовремя принесли. И Катя появилась здесь очень своевременно, мне одной делать процедуру было бы не очень сподручно.
Водкой мы обработали руки и инструменты.
Далее — дело техники. Я пропальпировала шею малышки, и нашла область над перстнещитовидной связкой, а затем отработанным за годы практики движением выполнила разрез, чтоб возобновить поток воздуха. Осталось дело за малым. Я вставила принесенную экономкой и обработанную водкой в целях дезинфекции трубочку в рану, для поддержания дыхания. Девочка задышала самостоятельно и её дыхание тут же стало спокойным. Синюшность кожных покровов постепенно стала отступать.
— Прекрасно сработано! — похвалила меня Катя.
— Спасибо за помощь, коллега.
— Скажешь тоже! Я ничего не сделала, это всё ты!
В комнату тут же вошел Мишель, а за ним и его супруга. Уверена, что хоть он и не присутствовал в комнате, не стоял над нами как истукан, но от его чуткого слуха ни один звук в этой комнате не укрылся. Впрочем, он сам тут же подтвердил мои подозрения:
— Слышал, что всё прошло хорошо?
За меня ответила Катя:
— Учитывая экстренный характер данной процедуры, всё прошло великолепно! Яна настоящий мастер своего дела. Я, ещё когда бежала к вам, вызвала реанимобиль из нашей клиники. Филипп обещал сам приехать. Так что Виолетта, собирайтесь, думаю будет лучше какое-то время вам с Жанной побыть в клинике.
Виолетта закивала головой, вытирая поток слез со своего лица. Я же обратила внимание на важную деталь, которая и ранее мне бросилась в глаза, но в тот момент ребенку стало хуже и было уже не до того.
— Виолетта, постой. Я не просто так у тебя выспрашивала про то, что ты ела. Скажи, на что у тебя бывает аллергия?
— У меня никогда не было аллергии, — ответила Вета.
— В таком случае ответь, а такая сыпь часто у тебя появляется? — Я показала женщине на сыпь, на её руке. Очень похожую на аллергическую. К тому же Виолетта её активно чесала.
— Со мной такое впервые. Я думала, что за малышку перенервничала, и это на нервной почве всё.
— То есть раньше ты у себя подобного не замечала?
— Раньше никогда такого со мной не было.
— Что ты хочешь выяснить? — заинтересовался моими расспросами Мишель.
— Я хочу узнать, что послужило причиной происходящего. Ведь если мы её не найдем, то подобное может повториться в любой момент.
— Только не это! — воскликнула Вета, которая металась по комнате собирая вещи малышки в больницу.
— А она права, — согласился Мишель с моими доводами.
— Мишель, вы говорили, что у оборотней не бывает аллергии. И у Веты до сегодняшнего дня её и не было. Скажите, а есть что-то, что даже у оборотней способно вызвать такую реакцию?
— Аллергическую?
— Да.
— Не знаю даже…
— Может химия какая, или растения, травы… совсем ничего?
— Как же, ничего! — вдруг в разговор вклинилась экономка Мари, — Трихозант, например, может.
— Это что? — уточнила я.
— Это такой белый цветок, красивый, между прочим. Он произрастает в Азии. И некоторые азиаты его даже в пищу добавляют. Только вот для оборотней он опасен. В мелких пропорциях может вызвать аллергию или сыпь, а в больших концентрациях — даже смерть оборотня. При этом в пище его сильно не почувствуешь. На вкус он как приправа.
— Ты хочешь сказать, что моего ребенка кто-то пытался отравить? — вопрос альфа адресовал почему-то мне.
— Выводы делать вам. Я лишь пытаюсь разобраться в причине. Мы же можем посуду, из которой ела Виолетта, и еду проверить. Можем выяснить, нет ли там этого вещества?
— Непременно! Я сейчас же отдам соответствующие распоряжения.
— Только посуду уже помыли, наверное, — с сожалением произнесла экономка.
— Но кому понадобилось вредить нашей малышке? — утонила Виолетта.
— Я тоже не пойму, кто этот самоубийца. Кто решил столь открыто выступить против меня?
— Я думаю, что вполне возможно, навредить хотели не ребенку, а тебе, Виолетта.
— Мне? Но у меня и врагов-то нет?
Я пожала плечами. Что я могу на это сказать? Им насчёт их врагов самим виднее, а причину произошедшего важно найти.
— Мари, а кто сегодня накрывал нам обед? — уточнил Мишель таким голосом, которым только убивать.
— Обед подавала Габриэль, но она отпросилась пойти погулять сегодня. Она же и убирала посуду за всеми.