— Стал альфой? Это как? Он же омега.
— Мы сами в шоке. Но сила воли, любовь к своей истинной паре и желание быть с ней и с ребенком творит чудеса. Вначале Поль скитался одиночкой по миру. Потом так случайно получилось, что к нему прибились два одиноких оборотня–подростка. Их родители погибли, а они семьей жили обособленно ото всех. Вот и пришлось Полю взять ребят на свое попечение. Он думал, что временно, пока не передаст их в стаю. Сам Поль держал путь поближе к тебе, то есть в Россию. Потом еще два волка прибились к нему, почувствовав в твоей паре силу и боевой дух. Так они уже впятером добрались до России. Уже здесь, на территории нашей страны, на мини-стаю Поля напали три волка– одиночки. Естественно им пришлось сражаться. А во время боя, защищая своих волков, Поль почувствовал в себе силу альфы и возможность ментально воздействовать на других волков этой силой. С этих самых пор, запрет Мишеля на Поля перестал давить. Но все же он побоялся встретиться с тобой наедине.
— Почему? — тихим от переживания голосом уточнила я.
— Он боится за тебя и за ребенка. Дело в том, что если запрет Мишеля все еще на него действует, то поступая вопреки запрету он может себе причинить боль на физическом уровне. Бывало такое, что волков, которые шли против ментального запрета выкручивала судорога, или же реальный приступ эпилепсии. Отдельные, особенно слабые здоровьем оборотни, даже впадали в кому. Истинная пара очень сильно чувствует, когда что-то случается с её половинкой. Тем более если это происходит на её глазах. Испугавшись этого Поль пришел к нам просить помощи.
— Какой?
— Он хочет, чтобы вы встретились в присутствии Егора и врача нашей стаи. На всякий случай. Ему важно убедиться в том, что запрет снят.
— Но запрет, итак, можно снять. Мишель обещал.
— Мы так и сделаем, если вдруг поймем, что Полю не удалось снять этот запрет самостоятельно. Сама понимаешь, по телефону этого не сделать. А ждать пока Мишель приедет из Франции или ехать туда, это терять время. Так как: ты приедешь?
— Когда вы пришлете за мной машину?
— Она минут через десять уже будет у тебя. Я отправила машину к дому твоих родителей еще до того, как набрала твой номер.
— Хорошо. К этому времени я буду готова.
Целый калейдоскоп эмоций преследовал меня, пока я ехала в стаю. Что ему сказать? Попросить прощения за свой поступок? Да, я виновата. Ведь всё произошедшее случилось именно из-за того, что я попросила альфу его стаи сделать ему внушение, и не просчитала всех последствий этого. Но разве нет здесь и его вины? Он запугал меня угрозами о том, что отнимет моего сына, когда малыш родится. Разве это не он стоял и отмалчивался, в то время как его бывшая любовница предлагала мне оставить им с Полем своего ребёнка? Почему он не заставил её замолчать? Почему не возразил ей, и не заставил меня усомниться в её словах?
В смятении и высоком эмоциональном напряжении я добралась до стаи Ольги. С одной стороны, я жаждала увидеть Поля, с другой — боялась нашей встречи и того, как она пройдёт.
Как ни странно, но как я не старалась: ни подъезжая к стае, ни подходя к дому Ольги, я не почувствовала присутствие Поля или его эмоций. Неужели связь между нами безвозвратно исчезла?
Меня вышла встречать на крыльцо Ольга.
— Привет. Ты как, готова к встрече? — уточнила женщина, оглядывая мой внешний вид.
Я же только сейчас поняла, что известие об объявившейся паре меня так взволновало, что о своем внешнем виде я даже не подумала. Как была я одета в домашнюю футболку и удобные брюки для беременных, так в этом и выскочила из дома.
— Готова, — ответила я, приглаживая пальцами взъерошенные волосы.
— Хорошо. Поль ждёт тебя в кабинете моего мужа. Мы решили, что там вам будет удобнее всего. Мешать вам никто не будет, но мы будем неподалёку. Я имею в виду себя, Егора и врача нашей стаи. Если вдруг что-то пойдёт не так, то только крикни нам, и мы сразу же прибежим. Поняла?
— Да.
— Может тебе дать валерианы, для успокоения, её при беременности можно... Хотя ты врач, сама знаешь...
— Ольга, мне ничего не нужно. Веди меня быстрее туда, где Поль.
Ольга согласно кивнула, и неторопливо повела меня в направлении кабинета своего мужа. Мне казалось, что она делает это издевательски медленно, хотелось поторопить её, или обогнуть хозяйку дома, и побежать быстрее самой по лестнице на второй этаж, где меня ждал ОН. Остановила меня от такого непродуманного шага лишь мысль о безопасности моего сына. С таким животом, через который мне мои ноги уже сложно разглядеть, на лестнице нужно быть предельно аккуратной. Наконец мы дошли. Ольга остановилась, и указала на дверь кабинета. После чего она мне ободряюще подмигнул, и ушла. Я же с придыханием открыла дверь, за которой меня ждал Поль.
Вошла. Медленно закрыла за собой дверь в кабинет. Мгновенно взглядом нашла мужчину, который стоял на другом конце комнаты, возле окна. Первое, что бросилось в глаза — его изнуренный вид. Осунувшееся и похудевшее лицо, мешки под его глазами, неестественная бледность. Мне, вроде бы говорили, что оборотни не болеют, тогда, что это с ним? Лишь его глаза остались такими же. Это именно те глаза, которые несколько месяцев преследовали меня в моих воспоминаниях и снах.
Его взгляд жадно пробежался по моему лицу, опустился к зоне моего декольте, явно отмечая, как увеличились мои груди в размере благодаря беременности, и опустившись ниже, уставился на мой живот. Поль тяжело глотнул. Его глаза то и дело перемещались от моего живота к лицу и обратно. Но он молчал.
И я стояла молча, разглядывая его. Этакая между нами немая сцена. Я не знаю, что ему сказать, и с чего начать наш разговор. Он тоже молчит. Хочется подойти к нему, обнять, зарыться своими руками в его волосах… И в тоже время, что-то от этого останавливает меня. Сейчас передо мной вроде бы Поль, но не тот, каким он был раньше. Другой. И этого нового Поля я пока еще совершенно не знаю. Хотя и того, прошлого Поля, знала ли я так хорошо, чтобы довериться ему без оглядки? Мы стоим неподвижно. Такая тишина воцарилась, что слышно, как тикают настенные часы в кабинете хозяина дома.
Не знаю, сколько прошло времени, но молчание стало угнетать. Поль всё так же стоит на другом конце кабинета, и не спешит вступать со мной в диалог. Первой не выдержала я. Тяжело вздохнула, и тихо произнесла:
— Как ты себя чувствуешь? Если что: Мишель готов забрать свой приказ назад.
— Не нужно, — наконец произнёс он.
И... Больше ничего. Вновь молчание. Так дело не пойдёт! Он начинает меня злить! Я столько месяцев искала с ним встречи. Столько этого ждала. Для чего? Чтобы он вот так стоял в стороне и молчал? Очень захотелось стукнуть его по лбу, как-то расшевелить, заставить действовать.
— Мне Ольга сказала, что ты хотел поговорить? — сказала я, скрещивая руки на груди.
— Хотел.
— Говори.
И вновь тишина. Он молчит. Напряжение уже физически давит на меня, и я не выдерживаю. Как там можно вообще?! Ему что, сказать мне нечего? Я столько его ждала! Каждый день болезненно переживая разлуку с ним, в глубине души лелеяла надежду его увидеть. И для чего все это, если спустя три месяца разлуки он не может найти слов. Или он ждёт, что я первая брошусь ему в ноги? Нет уж! Вполне достаточно того, что я первая пошла на встречу, и начала наш разговор.
Я не выдерживаю. Устала быть сильной. А, возможно, и гормоны берут свое, так как чувствую, что мои щеки уже опаляются жаром, а у глаз подступают слезы. Даже руки предательски начинают дрожать. Но этого он не должен видеть.
Резко поворачиваюсь к Полю спиной, в направлении выхода, и как можно более бесстрастным голосом произношу:
— Если нечего сказать, тогда разговор окончен.
Всё. Больше ничего не смогу сказать. Я, итак, много усилий потратила, чтобы сдержать эмоции и не проявить их в голосе. Вот такая глупая и нелепая встреча между нами получилась. И стоило мне её так долго желать? На что я надеялась? На объятия и признание друг другу в любви? Хотя, да, именно на это я и надеялась.
На дрожащих ногах, стараясь ступать как можно увереннее сделала несколько шагов в направлении выхода. Как он подбежал ко мне, я не поняла. Всё произошло слишком быстро. Услышала лишь шорох за спиной, а затем мою шею опалило горячее дыхание оборотня.
Быстро же он преодолел такое не малое расстояние между нами. Почти мгновенно. Далее, очень медленно и нежно он заключил меня в свои объятия, и я не сразу поняла, как оказалась, не без помощи Поля, прижатой к стене. До стены от того места, где я только что стояла было пару метров. Оборотень очень быстрый, и сильный, ничего не скажешь. А ещё мне понравилось, как он умело и нежно все это проделал.
Сейчас же я оказалась зажатой между стеной и его руками, которые опирались об стену с разных сторон от меня. Мне ничего не осталось, как повернуться к мужчине лицом. Не в стену же стоять, смотреть.
Как только я повернулась к Полю лицом он очень медленно и осторожно склонил голову. Вначале я подумала, что он намеревается меня поцеловать, но мужчина прикоснулся лбом к моему лбу и замер неподвижно, боясь меня спугнуть. Его глаза закрыты, он громко и тяжело дышит. Я тоже стою молча, обдумываю его неожиданное поведение, сбившее меня с толку.
— Не уходи, — хрипло шепчет, практически надорвано, а потом, явно морщась (это я почувствовала своим лбом, к которому прикасался его участок кожи), с долей сожаления произносит.
— Прости, но даже если ты уйдешь, я не смогу тебя уже отпустить. Больше не смогу. Это выше моих сил. Отныне я везде буду следовать за тобой, как привязанный. Не отпущу. Никогда. Ты неверный способ выбрала избавиться от меня. Хотя, и он больше на мне не сработает. У тебя остался только один выход избавиться от меня. Убить меня. Так будет надёжнее.
Я в шоке слушала его речь, а после слов про убийство не выдержала, со всей силы оттолкнула от себя. Он отшатнулся, и испуганно открыл глаза. Выражение его лица отражало боль, недоумение, и плохо скрываемую обреченность. Мои действия он понял неправильно. Подумал, что он мне противен. Меня же очень сильно разозлило его предложение убийства.