— То есть, другие варианты ты не рассматриваешь? — я с силой ударила его грудь зажатыми в кулаки ладонями, — нормально значит, так. Решил уйти из жизни и оставить меня с сыном? Эгоист! Придурок! Самовлюбленный индюк.
Поль терпеливо выносил все мои удары, которые я наносила ему после каждой произнесенной фразы, тем самым вымещая на нем накопившийся негатив и злость. В душевном порыве я уже не осознала, что говорю, чувствовала лишь, как слезы текут из глаз, и с каждым ударом, с каждым произнесенным словом, мне становится легче.
Остановилась. Мои руки опустились. Поль тоже стоял неподвижно. Уже более тихим голосом, слегка надрывным от слез, я произнесла:
— А что со мной будет ты подумал? Нет? Конечно, ты ведь три месяца преспокойно жил, пока я тебя по всему миру искала…
— Преспокойно жил? Да я места себе не находил! Словно в агонии метался, но ты же человек, тебе не понять, что значит потеря истинной пары.... Так. Стоп. Ты меня искала? — удивлённо уточнил он.
Но после сказанного им, мне было уже не до его вопроса.
— Что ты говоришь?! Я человек и мне не понять? Ты даже не представляешь, как это, было чувствовать твои эмоции, в те дни, когда я покинула стаю. А потом вдруг резко все исчезло. Что я должна была думать? Я думала, что тебя больше нет!
Я схватила его за грудки.
— Ты терял своих близких? Я никогда, ни за что не хочу больше подобное переживать. Понял?
Он сделал шаг ближе ко мне и крепко прижал меня к себе.
— Осторожно, сына раздавишь, — прошептала я, и Поль после моих слов аккуратно ослабил свои объятия.
Но из рук меня не выпустил. Носом он зарылся в мою макушку, и жадно вдыхая мой запах, нежно и успокаивающе поглаживал мою спину.
— Тише моя любимая, успокойся.
Я тоже носом уткнулась в его шею, и осознала, как сильно я скучала. Стою, и наслаждаюсь его терпким, поистине мужским, и таким родным запахом....
— Ты чувствовала мои эмоции? Правда? — спросил Поль, и замер, ожидая ответа.
Потому, как напряглись его мускулы, и он почти не дышал, я поняла насколько ответ на этот вопрос значим для него. Но постаралась быть честной со своим мужчиной.
— Только первые две недели. Потом, как не старалась, я не могла. И даже подъезжая сюда, я пыталась настроиться, почувствовать тебя, но не смогла.
— Понятно. А сейчас, попробуем?
— Я не уверенна..., — начала было говорить я, что у нас вряд ли получится, если три месяца не было связи. Но я ошиблась.
Мгновенно почувствовала, как внутри меня забурлили эмоции нежности, обожания, признательности и даже восхищения. Это были его эмоции, я точно это поняла.
— Да. Я чувствую. Но как?!
Он отстранился от меня на несколько метров. Потеряв тепло, которое исходило от оборотня, я разочарованно вздохнула. Хотела находиться рядом с ним, обнимать его, чувствовать его дыхание, и наслаждаться его теплом. Почему он ушёл? Что-то не так? Но на лице Поля сияла мальчишеская улыбка во весь рот, будто сбылась его самая заветная мечта. А может так и случилось?
А затем в моей голове раздался его голос. Это было так странно. Поль стоял напротив и ничего не говорил. Я точно заметила, что его губы не шевелились. Но голос в голове разборчиво сказал:
«Я так рад! Родная моя, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. До безумия. Ты нужна мне как воздух».
— Я тоже тебя люблю, — практически шёпотом, от охватившего волнения, и трепета прошептала я.
— Ты разобрала мои мысли? Поняла хоть что-то, что я тебе ментально передал.
Я утвердительно закивала головой.
— Да.
— Скажи, что из моих слов ты поняла? Это очень важно.
Я хитро улыбнулась в ответ. Ведь мне пришла в голову идея перепроверить, а двухсторонняя ли у нас с ним связь, и сможет ли Поль так же, как и я его, услышать меня.
Механизма того, как это происходит, я не знаю. Придётся действовать по наитию. Я очень громко в своих мыслях подумала.
«Я слышала всё, что ты сказал. И мне это понравилось».
А затем, у нас с ним состоялся мысленный диалог, во время которого Поль продолжал счастливо улыбаться во все свои тридцать три зуба:
«И про то, что ты мне нужна, как воздух, ты поняла?»
«Да!»
«И про то, что лишь Вы с сыном теперь смысл моей жизни?»
«А разве, в первый раз, ты об этом думал?»
«Подловила!»
Он подошёл ближе, приподнял своей рукой мой подбородок, и приник к моим губам, в поцелуе. Это оказался самый нежный, трепетный и незабываемый поцелуй в моей жизни. Может быть потому, что он сопровождался затопившей меня теплотой, нежностью и безграничной любовью, исходившей от мужчины. Это была именно любовь, я точно знаю, ведь то же самое испытываю сейчас сама.
Но пока Поль не сильно увлёкся поцелуем, я отстранилась от него и решила удовлетворить свое любопытство:
— Поль, мне нужно присесть. Твой ребёнок прибавил мне много лишних килограмм, и у меня отекли ноги.
— Прости, я идиот.
— Заметь, ты сам это сказал.
Он бережно довёл меня до дивана и посадил на него.
— Скажи, но почему связь вернулась только сейчас? И почему она появилась между нами лишь после нашего расставания?
Поль загадочно улыбнулся и всё же ответил:
— У кого как. Я, например, начал чувствовать твои эмоции ещё до поездки во Францию…
— И молчал?
— Я ждал ответной реакции от тебя, очень надеялся, что ты тоже почувствуешь меня. Но ответной реакции с твоей стороны так и не наступало. А ставить щит я научился, то есть закрываться от твоих эмоций, действительно, спустя пару недель после того злополучного дня. Тогда я чувствовал боль потери, тоску и обиду на твой поступок, и своего альфу, который пошёл у тебя на поводу и покусился на святое для любого оборотня — его истинную пару. Мои эмоции были настолько велики, что ощущать тебя оказалось тем ещё испытанием. К тому же, мне казалось, что я в бреду. Когда в твоих эмоциях проскакивало сожаление, мне казалось, что ты жалеешь о том, что вообще повстречала меня. А когда я чувствовал от тебя тоску и то, что ты скучаешь, мне казалось, что я сошёл с ума, погряз в своём мире иллюзий, и начал выдавать желаемое за действительное. Я уверил себя, что если был бы значим для тебя, то ты бы от меня не отказалась.
— Серьёзно? А ты не подумал о том, что поступил неправильно, когда позволил этой женщине, Паулине, или как её там, при посторонних свидетелях говорить мне о том, что вы вынашиваете совместные планы на воспитание МОЕГО сына без меня? Как я должна была реагировать на слова твоей любовницы?
— Она не была моей любовницей!
— Не ври мне! — раздражённо произнесла я.
Поль слез с дивана, и присел у моих ног, обнимая и нежно, успокаивающе, оглаживая мои колени. Спокойным голосом мужчина проговорил:
— На тот момент уже не была. После встречи с тобой, у меня и в мыслях этого не было. Да и природа оборотня такова, что после встречи с истинной парой мужчина-оборотень уже физиологически не сможет быть ни с одной другой женщиной. Только со своей парой.
— В смысле? Это как?
— Волк и человек, которые приняли свою пару, словно вечно накаченные афродизиаком, признают и соответствующе реагируют лишь на свою женщину. Её голос, запах, вкус, становится как наркотик, сводит с ума и заставляет постоянно вожделеть свою женщину. Другие самки становятся бесполыми существами, и никакого интереса не вызывают. Говоря обычным языком: на других просто ничего не встаёт, и желание не появляется.
— Ого.
— Но ты права. Я был обязан заткнуть зарвавшуюся волчицу. Не сделал это лишь по одной простой причине — боялся не сдержать своего волка. Я был омегой, который привык сдерживать свои эмоции, и помогать в этом другим, но тогда, на поляне, когда Паулина несла всю эту чушь, мои глаза налились кровью. В тот момент я ощутил, что близок оборот. А ещё я очень испугался. Во мне проснулась такая жажда убийства, что возможно я бы на твоих глазах порвал эту мерзавку и её подруг. Она нагло врала. Несла бред насчёт наших уговоров. Я отчётливо ощущал запах лжи и надменности. А ещё она была обижена, что опять осталась одна, и решила таким образом нас рассорить и разлучить. Как видишь, ей это даже удалось.
— И все же, почему ты не заставил её замолчать? Не опроверг её слова?
— Я уже прицелился к её глотки. Вырвать её кадык не составило бы и труда. И я был бы в своём праве. Она встала между мной и моей истинной парой. Глупая дрянь. Думаю, её расчёт только и был, на мою знаменитую выдержку омеги... Только она просчиталась. Спасло её жизнь другое.
— Что именно?
— Ни что, а кто.Ты.
— Я?!
— Я побоялся, что ты отвернёшься от меня, если мой зверь предстанет перед тобой агрессивным монстром и убийцей, который лишил женщину, пусть и дурную, жизни.
— Я об этом не подумала.
— В тот момент, на поляне, я отчётливо представил, как вырываю глотку Паулине, и брызги её крови расплескиваются повсюду. И устрашился твоей возможной реакции на это. А ещё я не знал, какая будет реакция у её подруг, и мне очень не хотелось, чтобы хоть как-то, косвенно, мельком, одна из них причинила тебе вред, пока я разделываюсь со второй.
Поль поднял руку выше, и его ладонь зависла над моим животом.
— Можно? — спросил он.
И мне понравилось его поведение, и отношение ко мне. Он не доминировал, не заставлял, а тактично спрашивал.
— Конечно, — я сама взяла его руку и положила себе на живот, — притих наш сынок.
— Притих? — с любопытством уточнил папаша.
–Наш сын такой активный, как футболист. Только сейчас притих и тебя слушает. Мне кажется, что ему нравится твой голос.
Поль приложил ухо к животу, и застыл в блаженной улыбке.
— Я чувствую биение сердца нашего малыша. Это так здорово!
А я закрылась своими пальцами в его волосах, именно так, как давно мечтала сделать, понимая, как мои губы в этот момент растягиваются в блаженной улыбке.
Эпилог
Яна.
Очередная схватка нахлынула новой волной, заставляя меня морщиться от боли. Они становятся все чаще и чаще, хотя недавно меня осматривала врач, и констатировала всего лишь три пальца открытия.