"Вижу!" – выдохнула Катя. "Канаты! Они... дергаются!"
"Бери!" – донесся голос Луизы, едва различимый в грохоте стихий. "Бери самый... послушный! Или самый сильный! Главное – возьми!"
Катя инстинктивно потянулась сознанием к тому самому сине-зеленому канату, который только что бешено бился. Как только ее "воля" коснулась его, словно невидимая рука сжала буйный конец, канат дрогнул. Рывки ослабели. Он словно прислушался. Катя сконцентрировалась, представляя, как обвивает этот канат своим намерением, укрощая его ярость, направляя бурлящую силу в русло спокойного потока. Канат начал успокаиваться, его движения стали плавными, волнообразными. Он перестал дергаться и начал... обвивать ее сознание, как ручной удав, излучая прохладную, умиротворяющую силу.
"Получилось!" – воскликнула Луиза, и Катя открыла глаза.
Гул стихий заметно стих. Молнии погасли, ледяные кристаллы растаяли, огонь потух. Но вокруг Кати, на уровне ее рук, плавно вращался шар чистейшей, переливающейся воды. Он был прозрачным, послушным, отражая солнце и цветущие вишни на опушке. Катя осторожно пошевелила пальцами – шар воды послушно следовал за движением, меняя форму.
"Молодец, миледи!" – Луиза подошла ближе, ее глаза сияли гордостью и облегчением. "Водная стихия... она подчинилась! Вы взяли под контроль один канат! Это огромный шаг!"
Катя улыбнулась, глядя на послушную воду в своих "руках". Радость победы смешивалась с осознанием необъятности океана внутри и силы остальных, еще не укрощенных канатов. Это было только начало. Но начало, давшее надежду. Она отпустила воду, позволив ей мягко пролиться дождем на траву под ногами. Ветерок с вишневого сада донес до них лепесток, кружащийся в воздухе. Катя взглянула на него, а потом на Луизу.
«Что дальше, учитель?»
Луиза улыбнулась в ответ, но в ее глазах мелькнула тень тревоги. «Дальше... подчинить оставшиеся три стихии и учиться держать контроль».
Луиза улыбнулась. «Лёд, миледи. Он – структура, контроль, концентрация. Родственен воде, но требует иной воли. Не течения, а формы. Готовы?»
Катя кивнула, глядя на белый, мерцающий канат силы. Он казался менее яростным, чем огонь или молния, но излучал пронизывающий холод и ощущение… абсолютной неподвижности. Она снова погрузилась внутрь, направив сознание к ледяному канату.
Первое прикосновение было шоком. Не взрывом ярости, а проникающим онемением. Холод, такой интенсивный, что он обжигал сознание, пополз по невидимым связям ее воли. Канат не дергался – он кристаллизовался вокруг ее попытки контроля, сковывая ее ментальное усилие ледяными тисками. Катя почувствовала, как ее концентрация замедляется, мысли становятся вязкими.
«Не дай ему заморозить твою волю!» – крикнула Луиза, и ее голос, как сквозь толщу льда, донесся до Кати. «Он искушает покоем, бездействием! Но его сила – в форме! Представь то, что хочешь создать!»
Катя сжала зубы, борясь с накатывающей апатией. Она представила… не просто шар. Она представила изящную снежинку, сложную, как кружево, холодную и совершенную. Она вложила этот образ в свою волю, обернувшуюся вокруг ледяного каната, и попыталась вытянуть его наружу.
Воздух вокруг нее снова загудел, но теперь это был низкий, звенящий гул. Морозный пар вырвался из ее ладоней, моментально покрывая траву у ее ног инеем. Крошечные кристаллики льда затанцевали в воздухе, но… не складывались в снежинку. Они вихрились хаотично, цепляясь друг за друга, образуя бесформенные комья и острые сосульки, растущие из ничего. Холод стал невыносимым, дыхание Кати превращалось в облако пара. Она дрожала, губы посинели.
«Концентрируйся, Катя! Форма!» – Луиза сделала шаг вперед, ее лицо исказилось от беспокойства. Кулон в ее руке светился холодным белым светом, пытаясь сдержать мороз, рвущийся из Кати.
Катя чувствовала, как теряет связь с телом. Ледяной канат в ее внутреннем океане не подчинялся, он замораживал ее попытки контроля. Отчаяние начало сковывать ее сильнее холода. И тогда… она вспомнила. Вспомнила тепло чешуи Далина под ладонью. Контраст – жгучий холод внутри и то, живое, настоящее тепло снаружи тогда, во дворике. Она ухватилась за это воспоминание, как за спасительную соломинку. Не подавить холод, а направить его? Не заморозить волю, а использовать холод для… четкости? Для ясности?
Она отпустила попытку силового сжатия каната. Вместо этого она обняла его ледяную суть своим сознанием, приняв холод, но не позволив ему парализовать. Она снова представила снежинку, но теперь не как жесткую форму, а как проявление самого холода, его естественное, прекрасное состояние. Она предложила холоду проявиться так.
И лед… ответил.
Беспорядочные сосульки и комья рассыпались в искрящуюся пыль. Морозный пар сгустился перед Катей. В воздухе, медленно вращаясь, начала расти изумительная снежинка. Она была размером с ладонь, ее лучи были идеально симметричны, покрыты микроскопическими гранями, переливающимися всеми цветами радуги в утреннем солнце. Холод отступил от Кати, сконцентрировавшись в этом хрупком, невероятно красивом творении. Она дышала ровно, чувствуя не подавление, а… сотрудничество. Она дала льду форму, а лёд дал ей контроль.
«Да…» – прошептала Луиза, завороженная. «Да, Катя! Вот так!»
Катя осторожно поднесла руку к снежинке. Она не таяла. Она была холодной, твердой, живой силой в ее власти. Легкое движение мысли – и снежинка рассыпалась на миллиарды сверкающих частичек, как алмазная пыль, исчезнув в воздухе. Гул стихий стих окончательно. Тишину нарушал только ручей и тяжелое дыхание Кати.
«Лёд… подчинился», – сказала Катя, глядя на свои теплые теперь ладони. Усталость валила с ног, но это была усталость победителя. Два каната из четырех!
Луиза подошла, обняла ее за плечи. «Ты сделала это. И это было… потрясающе. Но и опасно. Очень опасно. Я думала…» Она не договорила, но Катя почувствовала дрожь в ее руках . «Сейчас тебе нужен отдых. И еда. Силы на исходе».
Обратный путь в хоромы казался долгим. Катя шаталась от изнеможения, но внутри горел огонек триумфа и нового понимания. Магия была не просто силой, это был диалог. Сложный, опасный, но диалог.
Девушки устроились не в огромной столовой, а в маленьком солнечном будуарке Кати. Луиза принесла поднос: дымящуюся миску наваристого супа с лапшой, теплый хлеб, кувшин прохладного морса. Просто, сытно, без изысков.
«Ешьте, миледи. Восстанавливайся» , – Луиза налила морс. Она тоже выглядела уставшей, но удовлетворенной.
Катя с жадностью принялась за суп. Тепло разливалось по телу, прогоняя остаточный холод. «Спасибо, Лу. Ты… ты там здорово меня вытянула. Особенно со льдом. Я чуть не…» Она замолчала, отхлебнув морса.
«Чуть не стала ледяной статуей?» – Луиза усмехнулась, но в глазах не было веселья. «Да, было близко. Лёд – коварная стихия. Он не борется, он парализует. Ты нашла верный ход – через образ, через принятие его природы. Это мудро».
«Мудрость – это громко сказано», – Катя покраснела, отламывая кусок хлеба. «Я просто вспомнила, как было тепло, когда я трогала Далина. И поняла, что лёд – это не просто отсутствие тепла. Это… своя сила. Своя красота». Она посмотрела на свою ложку, на мгновение представив, как на ней могла бы вырасти крошечная снежинка. Но сил не было даже на это.
«Именно. Каждая стихия – живая, со своим нравом. Огонь будет следующим?» – Луиза отодвинула свою пустую тарелку.
Катя поморщилась, глядя на багрово-золотой канат, все еще дико бьющийся в ее внутреннем океане. «Огонь… Да. Он кажется самым… неукротимым. Как думаешь, успеем до возвращения Далина?»
Луиза взглянула в окно, где солнце уже клонилось к горам. «Два дня… Возможно. Если ты быстро восстановишься. Но, Катя…» Она понизила голос. «Пятый канат. То, что невидимое, тяжелое… Я чувствовала его эхо, когда ты боролась со льдом. Оно… сжалось. Как будто наблюдало. Будь осторожна. И с огнем, и с молнией, и с ним».
Катя почувствовала холодок, не связанный с магией. «Поняла. Пока – отдых.» Она улыбнулась, глядя на пламя свечи в подсвечнике на столе. «Разберемся с Огнем. Надо успеть до возвращения нашего бронзово-золотистого часового». Она доела суп, чувствуя, как силы понемногу возвращаются. Дорога предстояла трудная, но теперь она знала – она может. И у нее есть Луиза. И тихая опушка у ручья. И два дня драгоценной свободы.
Глава 23. Испытание Огнем и Страхом
После обеда Катя чувствовала себя разбитой, но не отдохнувшей. Огонь внутри, тот самый багрово-золотой канат, горел. Он неистово дергался в её внутреннем океане, словно подгоняемый ветром костер, рассыпая искры тревоги и нетерпения. Два дня! Всего два дня! А впереди – Огонь и Молния, самые буйные, и это… нечто тяжелое, пугающее Луизу.
«Лу, пойдем. Сейчас. Пока еще светло,» – Катя встала, опираясь на стол, чтобы скрыть легкое головокружение. Её лицо было бледным, тени под глазами казались глубже.
Луиза резко подняла голову от вытирания посуды. «Миледи, вы шутите? Вы еле ноги волочите! Посмотрите на себя! Огонь – не вода и не лед. Он сожжет вас изнутри, если вы не в форме!»
«Я в форме!» – Катя сделала шаг, пытаясь выглядеть бодрой, но споткнулась о ножку кресла. «Видишь? Совсем! Просто… немного устала. Но если я не попробую сейчас, то завтра может не хватить времени! Огонь ждет, Лу. Он требует!» В её голосе звучала не просто настойчивость – почти отчаяние. Она чувствовала, как драгоценные минуты свободы утекают сквозь пальцы.
Луиза смотрела на неё, борясь с собой. Видела лихорадочный блеск в глазах Кати, ту самую одержимость, которая уже раз чуть не привела к катастрофе со льдом. Но видела и неподдельный страх – страх не успеть. Страх перед возвращением Далина с его вечным неодобрением и запретами.