– прошептала она.
«А что? Встала, отряхнулась как могла, и пошла на линейку! Мокрая, грязная, но с гордо поднятой головой. Учительница потом сказала, что я молодец, не разревелась. Хотя внутри, конечно, хотелось сквозь землю провалиться» . Катя усмехнулась. «Зато запомнила на всю жизнь: смотри под ноги, даже если идешь к знаниям!»
Далин тихо фыркнул. Казалось, напряжение в его плечах чуть ослабло. «Наивная».
Катя замерла на секунду. В её памяти всплыл образ – болото, зловонная жижа, хлюпающая под ногами, отчаянный крик бабушки, и ее собственные последние мысли перед тем, как темнота поглотила. Горькая усмешка тронула ее губы.
«Ха! – выдохнула она с внезапной горечью, тут же пытаясь сгладить ее шуткой. – Да уж, урок был, вот только экзамен я завалила с треском. Представляешь, Далин? Повзрослела, стала спасателем, людей из беды вытаскивала… а сама шагнула прямиком в трясину. Спасала бабушку – и утонула. Вот тебе и «смотри под ноги»».
В подвале повисла тяжелая тишина. Луиза ахнула: «Катя!» – в ее голосе был ужас.
Катя махнула рукой (насколько позволяли цепи), пытаясь разрядить обстановку. «Да ладно, Лу! Смешно же! Один урок в первом классе, другой – прямо перед… ну, перед переездом сюда. Жизнь – лучший учитель, хоть и злобный. Главное – хоть в луже, хоть в болоте, упасть с достоинством!» Она нарочито бодро добавила: «Хотя, признаю, во второй раз вышло менее эффектно и куда более мокро. Только твоя бабушка и лягушки в качестве критиков».
«А в седьмом классе!» – подхватила Катя, чувствуя, как истории становятся ее оружием против мрака. «Был у нас один задира, Петька. Вечно девчонок за косички дергал. Ну, он меня и дернул. А я…» Катя замялась на секунду. «А я развернулась и как дам ему кулаком в нос!»
«Ты? Дралась? С мальчишкой?» – Луиза ахнула, забыв о страхе.
«Угу! Не рассчитала силу. У него кровь пошла. Я сама чуть не упала от неожиданности. Весь класс обалдел. Петька потом ходил с синяком и носил мне конфеты тайком, чтоб не донесла классной. Говорил, я первая его стукнула по-настоящему». Катя засмеялась, и этот смех, живой и немного бесшабашный, странно прозвучал в мрачном подвале. «Глупо, да? Но зато он больше косички не трогал!»
«В твоем мире…» – Далин начал медленно, его разум, казалось, с трудом цеплялся за эти невероятные картины. «…нет магии? Вообще? Как вы… летаете? Лечитесь? Строите?»
«Ну, летаем на самолетах – железных птицах с моторами. Лечимся таблетками, скальпелями и всякими приборами. Строим кранами, экскаваторами… Это как… огромные механические драконы из железа, только без разума». Катя пыталась найти сравнения. «Тяжело, да? Без магии. Но зато у нас есть интернет! Это… как огромная библиотека, доступная всем сразу, где можно говорить с людьми за тридевять земель».
«Странно…» – пробормотал Далин. Его мозг явно перегружался . «А… любовь? Браки?»
Катя почувствовала легкий румянец, но в темноте его никто не видел. «Тут… по-разному. Многие влюбляются, живут вместе, рожают детей… и только потом женятся. Или вообще не женятся. Главное – чувства и согласие. Спать с мужчиной до брака… ну, это личное дело каждой. Кто-то ждет, кто-то нет. Никто за это камнями не бросает». Она почувствовала, как Далин резко повернул голову в ее сторону, даже в темноте ощущалось его изумление. Это было так далеко от их строгих, договорных браков!
«И… и это нормально?» – недоверчиво спросила Луиза.
«Для нас – да. Свобода выбора». Катя вздохнула. «Хотя иногда и глупости делаем, конечно. Как я с Петькой».
Она продолжала рассказывать. Про то, как с подружкой убегали с уроков и попались. Как пытались испечь торт и чуть не сожгли кухню. Как первый раз красила волосы и получился ужасный рыжий цвет. Смешные, нелепые, теплые истории из мира, где не было драконов и магии, но были свои драмы и радости.
Далин слушал. Иногда тихо фыркал над ее наивностью, иногда задавал короткие, удивленные вопросы. Он все так же напряженно пытался найти слабину в мерцающих оковах, но теперь в его движениях была не только ярость, но и… отвлечение. Луиза тихо смеялась, прижимаясь к холодной стене. Элис молчала, но Катя видела, как тень напряжения на ее лице чуть разгладилась.
Время в подвале текло странно. Минуты? Часы? Сутки? Непонятно. Сырость въедалась в кости. Жгуты на запястьях ныли. Но пока Катя говорила, вспоминая солнечные дни и школьные проказы, мрак вокруг казался чуть менее безнадежным. Ее смешные, земные истории стали тонкой нитью, связывающей их в этом аду, маленьким огоньком против всепоглощающей тьмы. И даже непобедимый Далин, прикованный темной магией, слушал, пытаясь понять этот странный, немыслимый мир, породивший девушку, которая, сидя в цепях, умела смеяться над собой.
Глава 39. Лицо Зла
Теплая волна смеха, поднятая Катиными историями о школьных проказах и неудачных приключениях, еще висела в сыром воздухе подвала. Она была хрупкой, как мыльный пузырь, но делала свое дело. Луиза, прислонившись к холодной стене, всхлипывала уже не от страха, а от смеха, вытирая мокрые щеки. Даже Элис, чье лицо обычно было маской сосредоточенности, позволила себе легкую, почти неуловимую улыбку. Далин, все еще напряженно пробовавший силу своих запястий против мерцающих энергетических оков, фыркал над очередной нелепостью из жизни Кати-спасателя. Его драконья ярость была приглушена, оттеснена на задний план невероятными образами мира без магии, где люди летали на железных птицах и чуть не сжигали кухни, пытаясь испечь торт.
«И... и ты действительно пришла на урок химии с зелеными волосами?» – прошептала Луиза, всхлипывая.
«Оранжевыми, Лу! Ярко-оранжевыми! Как апельсин!» – Катя засмеялась, и этот звук, живой и немыслимо неуместный в этой каменной могиле, казалось, на мгновение отгонял мрак. «Учительница думала, что у меня нервный срыв. А одноклассники звали меня «Морковка» до самого выпускного!»
Далин покачал головой, но уголки его губ дрогнули. «Безумие. Абсолютное безумие.»
«Зато весело!» – парировала Катя, чувствуя, как адреналин страха отступает, уступая место странному, натянутому, но все же спокойствию. Она ловила каждый вздох, каждую тень улыбки на лицах спутников. Это был ее маленький бунт. Ее способ сказать мраку и убийце: «Вы нас не сломали. Пока.»
Это хрупкое перемирие с ужасом длилось, возможно, минуты. А может, и часы – время в подвале текло иначе, как густой, тягучий сироп. Но оно было прервано так внезапно и так окончательно, что у Кати на мгновение перехватило дыхание.
Щелк.
Тихий, металлический звук. Негромкий, но ледяной иглой вонзившийся в тишину. Звук поворачивающегося ключа в тяжелом замке за дверью подвала.
Все замерли. Смех умер на губах Луизы, превратившись в испуганный вздох. Элис мгновенно напряглась, ее тело стало как пружина, готовое сорваться, несмотря на оковы. Далин резко поднял голову, его глаза, еще секунду назад отрешенно-задумчивые, вспыхнули первобытной настороженностью. В них снова загорелся желтый огонь дракона, но теперь он горел холодно, как пламя в ледяной печи. Катя почувствовала, как ее собственное сердце забилось где-то в горле, гулко и тяжело.
Дверь заскрипела. Медленно, неохотно, будто нехотя впуская в свое царство того, кто стоял за ней. Сначала в щель просочился не свет, а... холод. Пронизывающая стужа, от которой по коже побежали мурашки. Потом – шар. Магический шар, размером с человеческую голову. Он не светил, а скорее высасывал свет, излучая мертвенное, леденящее сияние. Он всплыл в проеме и завис там, заполняя подвал своим призрачным, безжалостным свечением. Оно выхватывало из мрака каждый камень стены, каждую щель в полу, каждый застывший от ужаса или ярости взгляд пленников. Оно не давало тени – только подчеркивало безнадежность их положения.
И только потом, из-за портала этого ледяного света, шагнула она.
Графиня Элеонора Вейлстоун.
Мать Катарины. Женщина, чье лицо всегда безупречное, холодное, с отстраненным выражением превосходства. Но сейчас... Сейчас это было лицо, с которого слетела маска светской дамы. Оно было тем же – высокие скулы, прямой нос, тонкие губы. Но выражение... Оно было пронизано такой ледяной ненавистью, таким злорадным торжеством и такой немыслимой силой, что Катя невольно отпрянула, ударившись спиной о камень.
Элеонора прошла несколько шагов, ее длинное, темное платье (не бархатное, а какое-то матовое, поглощающее свет) не шелестело по камням. Она остановилась в центре подвала, прямо под парящим ледяным шаром, и медленно обвела взглядом своих пленников. Ее глаза, холодные как сталь, скользнули по Элис – профессионально-оценивающе, с легким презрением. Задержались на Луизе – там Катя увидела чистую, почти физиологическую ненависть, от которой девушка съежилась, пытаясь стать еще меньше. Перешли на Далина – и в них вспыхнуло что-то сложное: вызов, злорадство и... осторожность. И наконец, они упали на Катю.
Именно тогда графиня улыбнулась. Не светской улыбкой, а оскалом хищницы, наконец загнавшей свою добычу в угол. Губы растянулись, обнажая ровные, слишком белые зубы. В этом оскале не было ничего человеческого.
«Ну, здравствуй, Катарина,» – прозвучал ее голос. Он был знаком – низкий, мелодичный, но теперь в нем вибрировала сталь и яд. Он резал воздух, как нож, отменяя все недавние попытки Кати создать хоть каплю тепла. «Как приятно видеть тебя... на месте.»
Она сделала маленькую паузу, наслаждаясь их безмолвным ужасом. Затем ее взгляд вновь скользнул по остальным.
«Со слугами разобраться проще простого,» – она махнула изящной рукой в сторону Луизы и Элис, как будто отмахиваясь от назойливых мух. – «Мусор. Его убирают первым.» Луиза вскрикнула, прижав кулаки ко рту. Элис лишь стиснула зубы, ее глаза стали узкими щелочками, сканирующими графиню с профессиональной холодностью.