Котенок встал и сделал несколько шагов по воде, оставляя легкие круги, которые тут же растворялись в волнах. Его изумрудные глаза сияли с невероятной интенсивностью.
«Ты – другая. Совсем. Твоя душа… она чиста. Не от невинности, а от силы. От выбора. Ты несешь свет спасения, но не боишься заглянуть в бездну. Ты приняла меня, не зная, что я такое. Ты можешь нести мою силу, Катя. Нести без последствий для других. Моя Тьма не станет растворять твою душу в грязи, потому что твоя душа – это крепкий камень посреди океана. Ты уравновешиваешь. Поэтому я выбрал тебя. Принял тебя. Добровольно.»
Катя почувствовала, как огромная тяжесть – страх перед тем, что она носит в себе что-то злое – начала таять. Вместо нее пришло странное, глубокое спокойствие. Не слепое доверие, а понимание. Согласие.
«Но времени мало, маленькая искорка,» – продолжил Котенок, его голос стал серьезнее. – «Ритуал Распознавания Души «Пробуждение Изначального Отпечатка» … он близко. И на нем тебе придется снять амулет. На подчиненные стихии он больше не действует. А молния сама по себе сильная стихия, то, что кулон удерживает её, удивительно. Но с запахом…»
Катя внутренне сжалась. Она знала, к чему это приведет. Запах Истинной…
«Половина Совета – драконы,» – котенок кивнул, как будто читая ее мысли. – «Как только амулет спадёт… там начнется буйство. Первобытный инстинкт обладания истинной вспыхнет, как сухой лес. Они не смогут сопротивляться. Это будет… хаос. И опасность для тебя.»
Он подошел к самому краю воды, где она стояла, и сел, подняв мордочку.
«Твою магию… я думаю, не имеет смысла прятать полностью. Они и так подозревают неладное после случившегося. Но показывать всё сразу – тоже неразумно. Выбери одну стихию. То, что считаешь самым «безопасным». Огонь? Воду? Лед? Остальное… я спрячу. Смогу удержать их проявления, пока они не попытаются вырваться с разрушительной силой. Запах же…» – он взмахнул крошечным хвостиком, – «…я его скрою, но, если ритуал затянется, я могу не выдержать долгого контроля.»
Котенок замолчал, смотря на нее. Его взгляд был полон той древней мудрости, которая не требовала лишних слов. Он предупредил. Он предложил помощь. Теперь выбор и действие – за ней.
«А теперь,» – его голос снова стал мягче, мурлыкающим, – «просто доверься мне. Отдохни. Наберись сил. Ритуал потребует всего. И тебя. И меня.»
Катя посмотрела на маленькую черную фигурку, сидящую на границе ее бескрайного океана силы и тайны. Этот комочек тьмы был частью ее. Ее защитником. Ее союзником. Она доверяла ему. Не разумом, а душой. Тем самым местом, откуда пришло решение спасать людей в болотах.
«Доверяю,» – мысленно прошептала она.
Котенок удовлетворенно мурлыкнул, и звук разнесся по всему океану, успокаивая волны. Потом он медленно растворился, не исчезнув, а словно слившись с самой водой, с глубиной, со всей ее магией. Его присутствие стало теплом, разлившимся по ее внутреннему миру, как солнечный свет сквозь толщу воды. Стало тепло-тепло. Уютно и… защищенно.
Катя вынырнула из глубин сна не резко, а постепенно, как будто всплывая со дна того самого теплого океана. Усталость еще висела тяжелым одеялом на веках, но сознание прояснялось. Она чувствовала тепло тел рядом – Луизы и Элис. Слышала их ровное дыхание. Тишина в комнате была мирной, насыщенной после бури.
Она медленно открыла глаза, моргая, чтобы привыкнуть к мягкому свету, пробивавшемуся сквозь щель в шторах. И тут же замерла.
Три пары глаз смотрели на нее с разным выражением.
Элис: проснувшаяся, все еще бледная, но с живым, любопытным и слегка ошарашенным взглядом. Она осторожно приподнялась на локте, уставившись на центр внимания.
Луиза: только что проснувшаяся, с растрепанными волосами и широко раскрытыми от изумления глазами. Ее рот был приоткрыт в немом вопросе.
И… Котенок. Настоящий. Физический. Небольшой, угольно-черный, с шерсткой, казавшейся бархатистой и поглощающей свет. Его большие, круглые глаза светились знакомым изумрудным огнем, полным спокойствия и… легкого кошачьего высокомерия. Он сидел на груди у Кати, аккуратно поджав лапки, и его пушистый хвост обвивал его, как шлейф. Он смотрел на Катю с безмятежным ожиданием.
Катя не дышала. Сон? Реальность? Она медленно, очень медленно подняла руку и… осторожно ткнула пальцем в черный бок. Шерсть была теплой, мягкой и совершенно реальной. Котенок блаженно прищурился и издал тихое мурлыканье – низкое, вибрирующее, наполняющее комнату умиротворяющим звуком.
«Здравствуй, хозяйка,» – прозвучал голосок. Тот самый голос! Глубокий, мудрый, но теперь с оттенком игривости. «Я твой фамильяр. Официально представлен.»
«Ко-котёнок?!» – выдохнула Катя, и ее голос сорвался на полушепоте от изумления. Она отдернула палец, словно обожглась, но не от страха, а от невероятности происходящего.
Луиза наконец обрела дар речи. «Катя… это… это кто?! Откуда взялся фамильяр?!» – она прошептала, указывая на черное создание дрожащим пальцем.
Элис, преодолевая слабость, протянула руку, но остановилась в сантиметре от котенка. «Он… он теплый. И… он смотрит на меня так, будто знает все мои секреты,» – прошептала она, завороженно глядя в изумрудные глаза.
Котенок лениво потянулся, выгнув спинку дугой, демонстрируя совершенство своих маленьких коготков. Потом он встал, грациозно прошелся по складкам одеяла между девушками и устроился на коленях у Кати, свернувшись плотным черным шариком. Его мурлыканье стало громче, заполняя комнату успокаивающей вибрацией.
«Мяу,» – проговорил он вслух на этот раз, обычным кошачьим звуком, но тут же добавил: « Да, хозяйка. Котёнок. Твой Котёнок. И теперь, когда все проснулись… может, завтрак? Проснулся – есть хочу. И вам тоже не помешает подкрепиться перед… всем тем, что будет. »
Он уткнулся носом в ее ладонь, требуя внимания и еды, и его изумрудные глаза светились тайной и безграничной преданностью. Приключения, как он и предупреждал, только начинались. И теперь у Кати появился самый необычный союзник, сидящий у нее на коленях и громко мурлыкающий о завтраке.
Глава 45. Тень Рассвета перед Ритуалом.
Луиза, все еще широко раскрыв глаза на неожиданного фамильяра, покачала головой, словно стряхивая остатки сна и неверия. «Завтрак… Да, конечно, завтрак,» – пробормотала она, отбрасывая одеяло с такой решимостью, будто шла на штурм крепости, а не на кухню.
Катя, все еще не веря в реальность теплого черного комочка на своих коленях, лишь кивнула, пальцы машинально вплетаясь в его бархатистую шерстку. Элис, хоть и проснулась, выглядела ослабевшей, как тростинка после урагана. Котенок тут же строго ткнул мордочкой в ее сторону: «Тебе, раненой пташке, вставать запрещено. Пока силы не вернутся – лежи. Точка.» Элис, поймав его изумрудный взгляд, полный неоспоримого авторитета древних глубин, лишь вздохнула и покорно уткнулась в подушку, улыбнувшись его заботе.
Луиза, как вихрь, накинула халат и скрылась за дверью. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь громким, утробным мурлыканьем котенка и ровным дыханием Элис. Катя гладила его, чувствуя, как вибрация умиротворения растекается по ее собственным измотанным нервам, как теплый мед.
«Откуда ты… взялся?» – наконец выдохнула она, глядя на его довольную мордочку.
«Из твоего океана, хозяйка,» – ответил он, не открывая глаз, лишь блаженно выгнув спинку под ее пальцами. «Силы накопилось достаточно, чтобы материализовать малую толику. Пока – вот такой очаровательный сосуд.» Он потянулся, демонстрируя крошечные коготки. «Но не волнуйся, могу и обратно. Хотя сейчас… здесь гораздо уютнее.»
Вскоре Луиза вернулась, неся поднос, от которого шел божественный аромат: дымящиеся миски бульона, теплый хлеб с хрустящей корочкой, зеленые яйца и – отдельно – маленькая пиалочка с аппетитно пахнущей отварной рыбкой. Запах мгновенно разбудил в Кате зверский аппетит, а котенок на ее коленях замер, как статуя, весь превратившись в ноздри и жадные изумрудные глаза.
«Для тебя, маленький повелитель,» – с легкой усмешкой сказала Луиза, ставя пиалу перед ним. Он не заставил себя ждать. С кошачьей грацией, но с энтузиазмом голодного льва, он набросился на рыбку, уплетая ее с тихим, довольным урчанием.
Катя осторожно помогла Элис приподняться, устроив поднос с миской на коленях. Сама села с Луизой за столик. Первый глоток бульона – горячий, наваристый, с дымком – был как бальзам. Простота еды после пережитых ужасов казалась чудом. Котенок, расправившись с рыбкой до последней крошки, облизнулся с громким чмоканьем и бросил оценивающий взгляд на поднос, где у Элис лежало небольшое пирожное.
«М-м-м, не плохо,» – заявил он громко, его голосок звучал комично-важно. « Но знаешь, чего бы я еще предпочел? Чего-нибудь… сладенького.» И прежде, чем кто-то успел моргнуть, он превратился в черный шар. Один ловкий бросок – и пирожное исчезло с тарелки Элис, а котенок уже сидел на краю кровати, громко чавкая.
Элис ахнула… а потом рассмеялась. Легкий, звонкий смех, прерывающийся от слабости, но такой живой, такой искренний. Луиза фыркнула, поперхнувшись бульоном. Катя не смогла сдержать широкую улыбку. Абсурдность – древний Источник Тьмы, ворующий пирожное у больной девушки! – разрядила напряжение, как иголкой лопнувший шар.
«Бесстыдный воришка!» – сквозь смех выговорила Луиза, вытирая слезу.
«Кто успел, тот и съел!» – промурлыкал котенок, восседая на самом краю кровати, и его довольное урчание смешалось с умильными звуками поглощаемой сладости.
Смех замер на полуслове, когда в дверь вежливо, но твердо постучали. Вошел дворецкий, его лицо – маска учтивости, но в глазах – сталь напряжения.
«Госпожа Катарина,» – он поклонился. «Простите за вторжение. Прибыли маги от Совета. Они ожидают в Малой Гостиной для обсуждения… предстоящего Ритуала.»