– Тогда, спрашивай, если есть вопросы, а если их нет, то приходи, когда появятся. В любой момент. Мы будем тут.
26. Это талант
«Нет, пока не готов», – сказал я им, более того, возврат в чертог не представлял ничего сложного. Я мысленно перемещал пространство, пока не почувствовал полный контроль, как будто в темноте нашёл штурвал огромного корабля. Я почувствовал, что могу открыть глаза, что и сделал.
– Я думаю, ты принял верное решение, что не вышел за дверь. Ты и так слишком рисковал, когда покинул чертог, – неодобрительно заметил Ин.
Я продолжал сидеть глубокой ночью на лавке возле своего дома, освещения, по-прежнему, не было. Ощущение такое, что это происходило во сне, даже казалось, что я что-то могу упустить из памяти, как после пробуждения ото сна, хотя, вероятно, память тут и не при чём.
– И опять эта отсылка ко сну, – не успокаивался я. – Я всё рассказал тебе, что помню. Что думаешь, Ин?
– Думаю, что уже достаточно поздно и организму нужен отдых. Пока ты спишь, я проанализирую информацию и сделаю выводы, о которых сообщу утром.
Больше я Ина не слышал.
В доме было невероятно уютно. Вся тяжесть минувшего дня нахлынула огромной волной, я почувствовал, насколько сильно устал. Улёгшись на кровать, я закрыл глаза. Мыслей никаких не было, и я моментально уснул.
Проснулся от того, что яркое утреннее солнце тёплыми лучами скользнуло по моему лицу.
– Доброе утро, – потягиваясь, сказал я сам себе.
Наладонник показывал 9 утра и несколько непросмотренных сообщений.
– Отличное время. Так что там у нас? – продолжал я рассуждать вслух. Точно, я же хотел проверить эту бредовую идею.
– Всеслышащее ухо, – обратился я, – включи, пожалуйста, классическую музыку.
Сработало. Я улыбнулся. Музыка заиграла очень-очень тихо, плавно и медленно нарастая. Я понял для чего это – громкость оптимальная, спасибо.
Настроение было превосходным, энергия била ключом. Я встал и принялся делать зарядку, размялся, потянулся.
Сообщений было три, как я и ожидал: от начальника Дашина, от Паши, и от Риты.
Олег Михайлович, как и полагалось начальнику, в этот раз избрал вариант кнута: написал, что работа сама себя не сделает. Для начала второго рабочего дня мне даже показалось, что он перегибает. Но я решил не подливать масла в огонь, наверняка, у него уже состоялся разговор с Ворошиловым, и тот выставил свои ультимативные требования и сделал предложение, от которого очень дорого отказываться.
В ответ я написал, что всю ночь только тем и занимался, что познавал неизведанное, и теперь осталось совсем «по мелочи»: собрать всё воедино и выдать готовый результат.
Сообщение от Паши было парное с разницей в один час, первая часть была ранним утром про то, что пора в бой; вторая же была с ноткой страха, видимо, после аналогичного сообщения начальника. Я ответил, что сейчас я уже готов к любому бою.
Сообщение от Риты я читал с умилением: она написала, что моё ночное пожелание прочла только утром, что ей очень приятно и что сейчас настоящее доброе утро, чего мне и пожелала.
Я сразу же ответил тем же и плюсом пожелал удачного дня.
Пока я собирался, пришло сообщение от Паши: «Я на «дне», пытаюсь разобраться сам».
Я ответил шуткой: «Про какое дно речь? Социальное или эволюционное?»
«Очень смешно, давай побыстрее».
«Хорошо».
– Тебя сегодня не слышно, Ин, – обратился я к внутреннему голосу, – вчера даже было некомфортно, когда ты вдруг перестал отвечать.
– Я жду, когда ты настроишься на рабочий лад. Ты не обратил внимание, какая музыка заиграла, после твоей просьбы?
– Вот на это нет. Вообще не придал этому значение.
– Это Никколо Паганини. Как такое совпадение возможно, я не представляю.
– Ну, а что ты хотел? Единое Информационное Пространство. Его величество случай.
***
Я спускался в прозрачной колбе и, глядя вниз, размышлял.
– «Дно»… Звучит неплохо, хорошее кодовое имя. Надо взять на вооружение.
Размышлял про какую-то ерунду, хотя буквально несколько мгновений назад Ин поведал свои мысли, и, к слову сказать, подумать там было над чем.
Очень мне понравилась мысль, которая была очевидна для нас обоих: про постоянный контакт с Единым Информационным Пространством. Из этого следовало, что должен быть и некий канал, по которому проходит эта связь. Тут в дальнейших размышлениях тупика не возникло – сразу появилась идея кое-что проверить.
Ещё Ин поведал про природу сна, выдав теорию о том, что он является синтезом не мозга человека, а хаотичным ответом на неявные запросы из Информационного Пространства. Управляемое же сновидение – это результат как раз не хаотичного набора, а вполне конкретных запросов к Пространству. Мозг – посредник и интерпретатор в этой схеме.
На фоне этой информации у меня возникла как никогда абсурдная, бредовая идея (именно такие идеи часто и оказывались в моей жизни чем-то неординарным и сверхпрогрессивным, они часто приводили меня на вершину моих талантов). Она заключалась в том, что если суметь понять язык запросов во время управляемого сновидения, то запросами на этом языке можно будет изменять реальность. Возможно это и есть так называемая магия, редкая и неповторимая. Кстати, это можно было и выспросить у моих новых засознательных друзей.
Работа внизу не стояла на месте: техники активно разворачивали «второе полушарие» и за чуть меньше суток моего отсутствия провели грандиозную работу. Сверху это выглядело как копошащийся муравейник, трудно было оценить примерное количество людей, участвующих в монтажных работах.
– Интересно, им потом память стирают? Или привозят и увозят с мешками на головах? Или неужели это роботы? Да ну, бред какой, – мысленно я беседовал сам с собой.
Лифт послушно причалил, дверь бесшумно скользнула в пол.
Я, не обращая внимания на происходящий хаос, быстро пришёл в цитадель – помещение с возможностью управлять всей этой фотонной вычислительной мощью.
– Пока тебя не было, Ян, я провёл несколько тестов на стабильность архитектуры, – начал докладывать Павел. – Вполне достойный результат. Модули устойчивы, кластер на базе твоей программы работает безупречно. Время формирования статистики работы модулей – меньше одной секунды.
Я с удивлением посмотрел на Пашу.
– Отлично! Итак, что нужно для начала? Нам надо написать операционную систему с поддержкой текущей архитектуры. Прошлые попытки мы даже рассматривать не будем, так как у нас есть своё видение и свои фокусы. Доступ через консоль есть, это уже полдела. Ещё мы не будем заниматься каждым сервером в отдельности – скажем спасибо мне. Моя система облачной кластеризации после хитрых и известных только мне манипуляций свяжет все сервера, создав из них один облачный узел. Разумеется, его надо немного «дошаманить». С этим узлом мы и продолжим работу – для нас это будет всего лишь один сервер.
Павел от услышанного просто выпал в осадок. Он не мог поверить своим ушам.
– Это же невероятно круто, один сервер с поддержкой множества подключений, как надёжная и зарекомендовавшая себя Unix-система, каждый сможет рассчитывать что угодно и получать результат мгновенно.
– Паша, полегче, доступ будет только отсюда и максимум ещё из пары мест – как Дашин распорядится. И вообще, я тебя не узнаю: то это вселенское зло, то доступ направо и налево хочешь раздавать. Переосмыслил свои приоритеты?
– Нет, просто работой воодушевился.
– Это хорошо! Так вот операционную систему мы тоже писать не будем, вместо неё в этом узле будет жить ИИ. Мне нужны все наработки по ИИ, – обратился я к техникам, что-то подсказывало мне, что я вполне волен раздавать указания в этом помещении.
Вопросов не возникло, народ зашевелился и уже через 20 минут на моё рабочее место посыпалась информация. Я пролистывал её очень быстро, тут основную нагрузку принял на себя Ин. Складывалось ощущение, что мне скинули архив с древнейших времён: какие-то матричные преобразования, разложения и т. п. Как всё это было связано с ИИ, сейчас представлял только Ин.
Персонал вокруг недоверчиво поглядывал в мою сторону. Сложно было поверить со стороны, что я успеваю что-то понять, пролистывая страницу за страницей в быстром темпе.
Когда информация иссякла – на самом деле её было чрезвычайно мало – Ин констатировал факт, что ничего глобального в области сложных ИИ тут нет и что созданный мной ИИ не уступал местным наработкам.
– Что ж, так даже легче. Значит основа уже есть, и она мне хорошо известна, – мысленно сказал я.
– Очень изящно, – добавил Ин после недолго молчания. – Из предоставленной информации вырезана ветка развития ИИ, и обставлено так, как будто она никогда не развивалась. Но мы-то знаем, что результат этой ветки имел место и даже не один раз – это оцифровка мозга. И среди реализованных проектов я не нашёл упоминания про «всеслышащее ухо».
– Стало быть, это засекречено.
Через 15 минут я был в кабинете у Дашина и выслушивал гневно-негативную речь про какие-то супер-технологии и обещания Ворошилову в обход него. Но как только он выговорился, тут же превратился в того жизнерадостного человека, каким представился в день знакомства.
Я поведал о сложившейся ситуации с ИИ и попросил оказать содействия, намекнув о приоритетнейших задачах отдела по исследованию ИИ института мозга человека.
В целом, убеждение подействовало.
Олег Михайлович сделал несколько звонков, оперируя непонятными мне терминами. После чего сказал, что согласовал уровень доступа «повыше», чем сейчас. А ещё посмеялся над тем, что не помнит, чтоб Ворошилов так быстро соглашался и так часто менял своё мнение. И наконец, что меня уже ждут в том самом кабинете, куда я должен был зайти, но так и не зашёл.
Как и в прошлый раз в кабинете «мозгокоперов» царил полумрак, щелчком замка и скрипом ручки двери я потревожил сонное царство двух сотрудников. Лица у них были изрядно помяты, а у одного на щеке и лбу отпечаталась сетчатая фактура, судя по всему, офисного стула. На мои вопросы отвечали они чрезвычайно неохотно, хотя о серьёзных вещах я даже ещё не начинал беседу. Когда же я задал вопрос о том, чей все-таки мозг интегрирован в андроидов и в социальную поддержку, они встрепенулись. И один, на вид постарше, наконец задал вопрос по теме – про уровень допуска, и попросил предъявить карту.