– Достойные мозга рассуждения, – в ответ пошутил капитан Солар.
***
– Я, когда прочитал название корабля, немного удивился. Мне стоило больших трудов отыскать их смысл в доступных ресурсах. Древний язык. Вы с ним знакомы? – полюбопытствовал робот, он уже уверенно расхаживал по мостику.
– Знаком ли я? – на этот раз Солар повернулся в сторону задающего вопрос робота. – Я возглавляю научный совет, видимо, ты и правда подпалил себе мозги. А так, если не заметил, моё имя – это производное от «солнце».
– Стало быть, «луна» – это Селена.
– Догадливый.
Корабль скользил по морской глади, оставляя на ней следы аэродинамических возмущений. Однако самой поверхности он не касался. Солар настроил на одну половину пути постоянное ускорение, а на другую – замедление. И к моменту прибытия скорость станет равной нулю. Никакие атмосферные явления и непогода не смогут помешать движению корабля. Два гравитационных двигателя в передней части создают непроницаемое защитное поле, один в средней части – поле компенсации для пассажиров и членов экипажа, находящихся на борту судна. И три оставшихся двигателя перемещают корабль в необходимых плоскостях.
День уже давно наступил. Со стороны движение казалось скучным и монотонным.
– Это максимум, на который способен корабль? – со слабой ноткой дерзости спросил Инкрат капитана. Но ответа не последовало, Солар выдержал достаточно длительную паузу после этого вопроса.
Затем он усмехнулся, явно что-то обдумывая.
– Когда проектировал этот корабль, я вложил в него ряд функций, не указанных в паспорте. И некоторые из них до сих пор не опробованы. Может, ты слышал о теории гиперпрыжка? Я очень долго курировал её. И основная часть принадлежит мне, а другая, как ни странно, – профессору Энкарту. Он очень изящно и фундаментально перестроил её, достойнейшая работа. Так вот, практически все теоретические аспекты этой теории воплощены в этом корабле. И знаешь, что мне мешало испробовать этот прыжок?
Композитный мозг робота быстро нашёл ответ на этот вопрос, поэтому он незамедлительно ответил:
– Оператор. Вам нужен надёжный не живой и не мёртвый оператор. Автоматическая система может не учесть всего и дать непредсказуемый сбой, как и автоматизированная, а гиперпрыжок – вывести из строя живого оператора на борту. Тогда эксперимент будет провален, и хорошо, если без жертв. Ответ на ваш вопрос: вам совершить прыжок мешало моё отсутствие на борту. Мозг и частичное наличие сознания делает меня идеальным оператором такого прыжка. Ещё могу предположить, что вы видели трек нашей эвакуации с острова профессора.
– Абсолютно верно, и, хочу заметить, двигались вы со субсветовой скоростью. Также стоит принять во внимание, что никто при этом не погиб. Считаю это сверхпрогрессивным результатом. Да, ещё один плюс в твою копилку – ты можешь работать с системами корабля напрямую. Это меня очень сильно удивило. Получается, ты идеальный кандидат. Живой и мёртвый оператор.
После этих слов он приостановил работу корабельных систем, и судно стало стремительно замедляться. Когда скорость упала до нуля, все гравитационные двигатели перестали испускать магнитные поля, и корабль в первобытном своём исполнении рухнул на водную гладь посреди бескрайнего великого океана. Обтекаемая яхта почти не колыхалась, только плавно покачивалась на волнах. Системы стабилизации идеально отрабатывали в этом ключе.
– Это много времени не займёт, – сказал Солар.
– После таких слов обычно всё идёт не по плану, – ответил Като.
– Если что, мы будем ни при чём, – улыбнулся капитан. – У нас есть ответственный оператор. Инкарт, садись в кресло, погружайся и активируй программу «гипер». Там будет всё настроено, выставь только вектор направления верно. Я с Като погружусь в гидросферу, чтобы максимально обезопасить себя от перегрузок.
На стенах, словно по волшебству, появились две капсулы, напоминающие саркофаги с прозрачной крышкой. Като первый занял место в ней, и крышка плотно за ним закрылась. Внутри начал подниматься уровень очень вязкой и тягучей жидкости.
– Жидкость с переменной плотностью, – пояснил капитан. – Она будет тем плотнее, чем быстрее мы движемся. Это поможет сохранить наши мягкие ткани, о необходимости и достаточности такой меры я смогу судить только на основе результатов повреждения твоих. Я тоже сейчас зайду в капсулу, и после ты можешь приступать. Вопросы есть?
– Как ни странно, нет. Не доверять вашим расчётам основания нет.
– Вот и славно.
Солар встал в саркофаг и так же, как и Като, погрузился в тягучую гидросферу.
Инкарт чуть помедлил и надел на себя маску. Он вновь очутился в виртуальной проекции катера. Робот сидел в кресле капитана и чувствовал связь с каждым рабочим органом, системой и подсистемой. Поистине прекрасное чувство!.. Помимо систем корабля, сенсоры создавали виртуальное пространство окружающего мира на много-много километров вокруг, в том числе и в глубь. Можно было силой мысли прогуляться по дну великого океана!
Все системы после погашения двигателей находились в состоянии гибернации. Инкарту было чрезвычайно интересно посмотреть алгоритмы их работы до и во время гиперпрыжка.
Он, не стесняясь, изъял нужные документы из виртуальной библиотеки и принялся их перелистывать. Никакого ограничения доступа не возникало. После полного прочтения робот обнаружил, что потратил на всё не больше секунды. Способность его мозга позволила повысить частоту дискретизации этого пространства, и в штатную реальную секунду Инкарт мог теперь впихнуть не одну тысячу секунд восприятия в этом месте. Это было чрезвычайно удобно.
Технология перемещения представляла собой продвинутый пространственный тоннель, однако с весомым отличием в части спирали. Изначально она не больше корабля в длину. Но её закрученность за счёт действий гравитационных полей, генерируемых несколькими двигателями, стремится к бесконечности. Корабль в таких условиях начинает разгоняться на месте с огромным угловым ускорением (теперь форма судна логически оправдана). И далее происходил «выстрел» спирали, словно один последний виток вытягивался из пружины. На протяжении всего дальнейшего пути корабля она закручивалась всего на один оборот. Таким образом прокладывался достаточно прямолинейный вектор движения, в котором обеспечивалось перемещение с начальной скоростью, близкой к скорости распространения магнитного излучения и световой волны, и невероятным по значению ускорением. Чем дольше корабль находится в стадии разгона до момента выстрела, тем больше начальная скорость и тем длиннее прыжок.
– Прямо как в эпицентре урагана, технология очень схожа. Да, в таких условиях действительно есть смысл побеспокоиться за мягкие ткани, – проговорил сам себе Инкарт. – Время открытий! Для этого меня и создал профессор. Только вперёд!
Он выставил вектор движения. Карта изведанного космоса здесь как приложение к расчёту прыжка. Судя по всему, первый уже давно спланировали. Даже выбранный роботом вектор программа точечно откорректировала. Настройки и реконфигурация корабля прошли очень быстро, и вот он уже не морской, а космический корабль. Ещё несколько мгновений, и начался «бег на месте» – разгон. Инкарт, будучи внутри виртуального пространства, не мог лицезреть своими глазами процесс. Но любопытство взяло верх. Убедившись, что запущенная программа абсолютно автоматическая и штатно выполняется, что до её завершения и завершения прыжка ещё есть время, он выполнил выход из пространства и снял маску.
Робот считал, что во время разгона корабль должен нещадно вращаться, набирая запредельный импульс. Но судно, как ни в чём не бывало, стояло на месте. И только водная гладь под действиями полей прогибалась под кораблём и вздымалась ввысь вокруг корпуса двумя несомкнутыми полукольцами.
Ещё несколько секунд визуального осмотра, и сработал достаточно громкий и чёткий щелчок. Роботу показалось, что это хрустнул его экзоскелет. В этот момент картинка перед глазами Инкарта начала приобретать чёткость и испускать более интенсивный свет. Звёзды перед глазами стали ярче, а само изображение с кратковременными перерывами начало помаргивать, пространство же позади него, наоборот, резко потемнело, словно выключили свет. Перегрузка была значительная, но намного меньше, чем тогда в эпицентре шторма. Обернувшись, робот не увидел планеты, с которой они стартовали. В заднем панорамном стекле зияла «дыра в пространстве», глубокая чернота, кромешная тьма. Именно так выглядит полное отсутствие света, как физического явления.
– Стало быть, мы обогнали свет, – констатировал Инкарт и быстро сверился с датчиками, но по их показаниям ничего такого сказать нельзя было – система компенсации перегрузок работала достаточно эффективно.
Робот снова посмотрел вперёд, яркость нормализовалась действиями глазных сенсоров, а вот мерцания мельтешили ещё больше, скорость росла.
Инкарт попытался объяснить это явление, но в его композитный ум ничего толкового не пришло.
Пока он собирался с мыслями, прошло несколько минут, и корабль снова издал громкий щелчок. Лёгкое свечение далёких звёзд и планет позади корабля чётко прояснилось, картинка спереди перестала рябить, а яркость снизилась до нормального значения.
Жидкость в саркофагах пришла в движение, и капитан зашевелился. Маршрут был окончен.
8. Встреча
Солар пришёл в движение, на нулевой скорости ни что ему не мешало активировать выход из саркофага. Жидкость быстро слилась, при этом абсолютно не намочив волосы и одежду. Крышка распахнулась, и оттуда вышел с сияющей улыбкой капитан. Второй саркофаг тоже открылся, только Като не выглядел таким счастливым.
– Я этой жижи наглотался, ненавижу эту процедуру, – выплёвывая остатки в саркофаг, произнёс он.
– Так ты рот-то закрывай, – посоветовал Солар, а потом, оглянувшись вокруг, спросил робота: – Настройки не менял?
– Нет, я изучил их, и счёл достаточными для эксперимента.
– Хорошо.