– К слову, это необычный транспорт, и нам очень повезло. А вот ему не особо. Свою функцию он отработал, но дальнейшее его использование невозможно.
– Надо оглядеться и подумать, что делать дальше... Без транспорта далеко не уедешь, – сказал Каллидус и направился к выходу.
– Я хотел ещё кое о чём предупредить, – неуверенно произнёс Инкарт. – Мы на краю.
– На краю? – удивилась Селена.
– Географический край, – уточнил Каллидус. – Термин, обозначающий границу плит нашей планеты. Ты об этом?
– Всё верно, Каллидус. Мы на островной части, на одном из немногих крупных островов прикраевой области.
– У меня никогда и в мыслях не было тут побывать. – С этими словами Селена поспешила за Каллидусом, выходящим из хижины.
На улице оказалось темно и тепло, на былой шторм не было и намёка.
– Интересный звуковой эффект! – произнёс Каллидус, и голос его прозвучал, как в трубе, с сильным затуханием. Казалось, что фразу он произнёс вполголоса, и она почти сразу растаяла в воздухе.
– Удивительно, – ответила Селена, и её слово также растворилось.
На острове подувал слабый ветерок, который бесшумно шевелил листву и оставлял лёгкие бороздки на водной глади. Каллидус и Селена увидели её, поднявшись на небольшой скалистый пригорок, окружавший весь остров. Постоянное течение к краю планеты не давало шансов рассыпчатому песку и другим мягким породам, оставляя только самые стойкие скалистые острова.
Взглянув по направлению ветра, они увидели край планеты: пейзаж морской глади со странным резким горизонтом, невероятно широким и очень-очень близким. Грань воды испускала лёгкое свечение преломлённого от ядра света. Ещё этот пейзаж дополняли атрибуты глубокой ясной ночи: от легко светящегося края до лоскутков блеска на поверхности, которые напоминали рыб, плывущих против течения. Блики постепенно таяли, а световой шлейф тянулся до звёздного неба и исчезал в его отражении. В прямой перспективе в воздухе возникали другие шлейфы ярко-бирюзового цвета с голубым отливом и мягким градиентом зелёного. Это сияние космического ветра в тонком слое атмосферы. До края недалеко, каких-нибудь сто метров. Никаких пенных всплесков, простое или, наоборот, величественное спокойное течение воды, отражавшее не менее грандиозный космический океан.
Вид горизонта сильно отличался от привычного взгляда на небо с континента. Во всём виновата атмосфера, здесь она очень тонкая, не искривлённая. К тому же передаёт визуальный космос без каких-либо искажений, один к одному. И яркие далёкие звезды кажутся не такими уж и далёкими, они словно рядом, в непосредственной близости от тебя. Кажется, что протянешь руку и сможешь прикоснуться к ним, стать их частью.
– Завораживает!
– У меня просто слов нет! Я никогда не придавала особого значения словосочетанию «Край планеты». А оказывается, он существует, и его буквально можно потрогать!
– Я бы не советовал! – предостерегающе заметил Каллидус. – На границе происходит резкая смена направления сил. Надо иметь хороший запас энергии, чтобы преодолеть её, а иначе гибель. Сначала сильнейшее ускорение в потоке миллиарда тонн воды, затем процесс, который расщепляет всё до атомов, а по мере приближения к ядру испепеляющий и испаряющий абсолютно всё нагрев. Вечный процесс круговорота вещества в природе.
– А вон наша спасительная капсула.
Недалеко от них, с обратной стороны острова, лежал транспорт. Материал корпуса был исполосован, словно дикие звери царапали его снаружи, местами виднелись трещины, некоторых элементов и вовсе не хватало.
– Как мы в ней уцелели?
Каллидус подошёл поближе, песок под ногами еле слышно скрипел. Он провёл рукой по синтетическому стеклу, которое использовали и в виртвычислителях. Но здесь оно было приближено к реальным условиям эксплуатации, имело более низкие технические характеристики и, в отличие от корпуса транспортного средства, идеально гладкую поверхность без малейшего изъяна. Только от температурных воздействий стекло сейчас выглядело слегка помутневшим.
– Хороший вопрос, – произнесла Селена и указала на открытую дверь и множество следов, ведущих от транспорта к хижине, от ног Инкарта и их тел, также этот путь сопровождался засохшей кровью. – Думаю, робот нам сильно помог.
Каллидус сел в водительское кресло и попытался реанимировать транспортное средство, но реакции никакой не последовало.
– Я пытался уже, – послышался затухающий голос робота, – ничего не получилось. Да и есть ли в этом смысл? Даже если мы поедем на максимальной скорости, то до большой тверди нам всё равно добираться около полугода. Я уже упоминал о субсветовой скорости, сюда-то мы быстро добрались…
– А какие ещё варианты есть? Сидеть и ждать помощь? Уж лучше двигаться, чем так.
– Да, но мы слишком близко к краю, неизвестно, хватит ли усилия преодолеть возникающие тут воздействия, не зря же любому транспорту запрещено приближаться к краю.
Каллидус задумался. Вариантов действительно было немного. Добираться вплавь при таком течении тоже затея и глупая, и рискованная.
Он вышел из машины и подошёл к её передней части. Туда, где у более простого транспорта расположен двигатель. Там тоже было нечто подобное капоту – небольшое багажное отделение. Каллидус открыл его, он явно знал, что делает, затем откинул ещё один люк на дне багажного отделения. Под ним оказался технический отдел размером буквально двадцать на двадцать сантиметров. Машина не могла обойтись без примитивных средств исполнения, биоматериалы присутствовали и здесь. В центре технического отдела располагался небольшой шарик из гладкого и очень блестящего материала, крепко сжимаемый пальцами кибернетической руки и закреплённый весьма надёжно. Основание кисти металлическое, и только две последние фаланги как настоящие, покрыты тонкой полупрозрачной розовой кожей. Каллидус приложил немалое усилие, чтобы извлечь блестящий шарик из этой страшной лапы.
– Что это? – изумилась увиденному Селена.
– Ты сейчас про что? Про сферу? Или про кисть? – улыбнулся Каллидус.
– Как ни странно, этот вопрос можно ко всему отнести. Давай по порядку!
– А что тут объяснять? Это «моторный» отсек, я только теоретически знал, где он расположен. А внутренности меня удивили не меньше. Шарик – это и есть основной гравитационный элемент. Не думал, что он такой маленький. Вообще этот элемент должен быть двухслойный. Внутренний слой, он же сердечник, делают из чистого гравитино, который взаимодействует с внешней силой электромагнитного поля, а внешний – некий экранирующий сплав, активно взаимодействующий с биоорганикой. Это наглядно видно внутри отсека, кибернетическая композитная рука и выполняла роль управляющего органа. Интересная технология.
– Зачем тогда тебе этот «гравитрон», если его можно так назвать? Судя по всему, он не функционирует.
– Гравитино – материал с неиссякаемыми свойствами, – разъяснил робот. – После поломки или аварийного отключения транспорта внешний слой закрылся и экранировал материал внутри, это штатный режим. Поэтому Каллидус и попытался запустить транспорт. Я тоже и не один раз.
– Что интересно, сам гравитрон, название, кстати, подходящее, исправен и корректно управляется ментальной силой. – После этих слов Каллидус раскрыл ладонь с шариком, который медленно поднялся над ней, паря. – Думаю, когда-нибудь он пригодится мне. – Он аккуратно взял его тремя пальцами. – У него неимоверный потенциал, с помощью этого шарика можно было бы вернуться на большую твердь… – после этих слов груда материала, именуемая до этого автотранспортом, приподнялась над поверхностью, переместилась немного в сторону и небрежно упала.
– Второе такое путешествие вы вряд ли переживёте, – заметил Инкарт.
– И это верно, я ещё не до конца разобрался в принципе его работы. Нас просто может раздавить, сплющить, как мелких насекомых, там никакая регенерация не поможет. – Он аккуратно убрал драгоценный шарик в карман брюк. – Так что вариантов у нас по-прежнему нет.
Сверхясная и необычно звёздная ночь прошла, несмотря на свою небольшую длину. Она подарила море эмоций таким разным людям и одному роботу. Спустя несколько часов наступил рассвет. Каллидус сидел на каменном выступе, вглядываясь в край планеты.
***
Солар покинул собрание и уже вернулся в свой кабинет. Только один вопрос сейчас его интересовал: удалось ли отследить Селену?
Оперативник ответил уклончиво:
– И да, и нет, спикер. Маршрут мы отследили, знаем нынешнюю точку пребывания. Но...
– Интересно, что же тогда но? – перебил его Солар.
– Мы не можем достоверизовать это место и с уверенностью сказать, что это правда.
Оператор без слов понял следующий вопрос руководителя.
– Специфичное место, график траектории движения имеет несколько экстремумов по скорости, приближаясь пару раз к световой. Длина трека просто огромна и описывает замысловатую строгую фигуру. Этот факт и ряд других указывает на невозможность реального возникновения этих событий, вероятно, что это сбой систем.
– Всех сразу? – монотонно, без удивления высказал Солар.
– Мне не положено думать, я только консолидирую информацию.
– Зачем же тогда вам мозг, если им не положено думать?! Хотя это делать надо всегда, особенно когда такое произносишь. Забрось информацию в мой вирт.
– Она уже там, спикер.
– Отлично, а то я уже было разочаровался.
Пристальное изучение информации много времени не заняло. В виртуальном пространстве собственного вычислителя Солар сопоставил полученные данные от трекера с картой местности. Изначальное положение – остров-лаборатория профессора Энкарта – совпадало идеально, а дальнейшее движение нехаотичное, что явно свидетельствовало о природе системы, а не хаоса.
Солар набросил трек от своего гравикатера на модель ландшафта. Его транспортное средство имело основное отличие от других: оно могло летать. Именно этот факт и позволил вырваться из опасного шторма. Траектории пересеклись на плоской карте, но между ними было пятьдесят метров по высоте.