– Нам пора, милая! – говорит он. – Лошадь есть.
Поскольку он никогда не называет меня «милая», он либо высмеивает мое нападение на еду, либо хочет продемонстрировать дочерям дома, что мой статус снова изменился с «брошенной супруги» на «нынешнюю девушку». В любом случае, выражение лиц семи граций быстро сменяется с раздраженного на озадаченное. Но лошадь есть – что бы это ни значило, – и поэтому времени хватает только на то, чтобы крикнуть Випу и его дедушке прощальное приветствие, а затем выбежать через дверь, которую Испе́р придерживал для меня.
Несколько мгновений спустя, по старой доброй традиции, я сижу на лошади перед Испе́ром.
– А теперь мы вместе поедем с тобой на закат?
– Ну, если ты хочешь отправиться к морю, то да, – говорит он. – Но твой дом в противоположном направлении.
– Тоже хорошо. Между прочим, я знаю кратчайший путь через призрачное время…
– Спасибо, это очень здорово, но я, пожалуй, откажусь. Хватит с меня на сегодня этих коротких путей. Ну поехали – держись крепче!
Лошадь, которую солдаты организовали для нас на скорую руку, совсем не похожа на скакового жеребца, но Испе́р развивает такой убийственный темп, что я почти теряю способность видеть и слышать. Мы мчимся по мощеным улочкам города, очень проворно проносимся мимо последних домов и выходим на ночную проселочную дорогу. Кажется, мы торопимся. Мои усталые кости болезненно реагируют на толчки, но я хотя бы не мерзну. Только кончик моего носа попадает в морозный вихрь, который мы создаем.
Когда дом появляется в поле зрения, я замечаю черные тени, заполняющие улицу. Да там половина полка охраняет границы наших владений! Испе́р обуздывает коня и осторожным шагом обходит солдат.
– Я приказал им приехать сюда сегодня утром, – объясняет он мне, когда мы едем по подъездной дорожке. – Я хотел убедиться, что твоя фея и сестры не попадут в руки наших врагов. Обещаю, что немедленно сниму охрану, как только между нашими отцами установится официальное перемирие.
На этот раз я не в настроении сердиться из-за этой меры безопасности. Слишком хорошо помню ту иллюзию голубой шляпы феи в пекарне. Мне нехорошо от одной лишь мысли о том, что сумасшедшая ведьма могла захватить мою фею.
– Это имеет смысл, – говорю я Испе́ру, спрыгивая с лошади. – Ты все сделал правильно.
– Как-то жутковато. Ты точно в порядке?
– Но я не хочу, чтобы солдаты находились здесь больше двух-трех дней.
– Это полностью зависит от того, как у нас пойдут дела в Толовисе.
Я открываю входную дверь, но Испе́р не делает никаких попыток последовать за мной.
– В чем дело? Ты не зайдешь?
– Нет. Я оседлаю Львиное Сердце, и мы отправимся в путь.
– Но я ведь могу переодеться, прежде чем мы уедем?
Он качает головой.
– Нам как можно скорее нужно добраться до Толовиса. Неважно, в каком виде.
Ему легко говорить. Когда я вхожу в дом и прохожу мимо зеркала в гардеробе, понимаю, что мой утренний внешний вид по сравнению с нынешним был еще более-менее опрятным. Я похожа на трубочиста, застрявшего в чересчур узком дымоходе на целых три дня. Ну что ж, теперь я хотя бы оправдываю свое прозвище «дитя из пепла».
Я не знаю, чего ожидать от своей семьи: быть может, криков, слез, взволнованных восклицаний или любой другой эмоциональной реакции, которая соответствует тому обстоятельству, что я участвовала и выжила в нескольких жутких схватках. Но мои близкие – мастера в том, что касается сюрпризов. Никто не выходит мне навстречу, в прихожей темно, а из столовой доносятся веселые голоса.
Я следую за лучом света, пробивающимся из-под двери, кладу руку на дверную ручку и вхожу в знакомую комнату, где собралось намного больше людей, чем я ожидала увидеть. Мой приход не отменяет общего веселья – присутствующие выглядят чрезвычайно вдохновенными и оживленными. Они приветствуют меня отчасти формально, отчасти непринужденно и продолжают свою возбужденную болтовню с прежним неослабевающим энтузиазмом. Только моя фея смотрит на меня большими глазами и уделяет мне свое пристальное и безраздельное внимание.
– Да здравствуют призраки, дитя мое, – говорит она. – Почему ты в таком виде? Хочешь сесть за стол? У нас гости!
Да, вижу. Помимо моих сестер, в столовой сидят барон фон Хёк и Берт, главный повар короля. Я также узнаю Аниту Хикс, директора школы для высокопоставленных дочерей, и Олифера Дадделя, владельца крупнейшего банка Амберлинга, клиентом которого был мой отец. Моя крестная фея выталкивает меня из комнаты, явно стыдясь моего внешнего вида, и закрывает за нами дверь.
– Нам нужно следить за твоей репутацией, – говорит она. – Эту грязь можно смыть, но от тех слухов, что Даддель и Хикс распространяют о тебе по всему городу, уже никогда не избавишься!
Я не могу удержаться от смеха. Даддель и Хикс – отличное название для магазина спиртных напитков!
– Что они вообще здесь делают? – спрашиваю я.
– Барон считает этих двоих своими лучшими друзьями и очень хотел познакомить их со своей невестой.
– Да, но разве Каникла и Этци не должны лежать в своих постелях и поддерживать видимость болезни? Они уже целую неделю не посещают школу!
– О, ничего страшного, – отмахивается фея. – Директора это не интересует, она в отличном настроении. Как минимум с того момента, как я подала на ужин луковый суп. Она очень великодушно относится к внезапному выздоровлению твоих сестер. Ты уже говорила «Возблагодарим призраков»?
– Возблагодарим призраков, фея-крестная. То есть ты подала на ужин луковый суп, и он всем понравился?
– Да, – говорит моя фея. – Даже первому повару. Этот рецепт у меня от бабушки. Самое главное – добавить специальный ингредиент для чрезвычайных ситуаций.
– Неужели? – обеспокоенно спрашиваю я. – И что это за ингредиент?
– Это не должно тебя волновать. Лучше расскажи мне, что ты натворила.
– Я ничего не натворила.
– Вот как? А почему тогда ты выглядишь так, как выглядишь?
– Потому что…
– В городе были беспорядки, – всезнающим тоном помогает мне фея. – Это нам сказали солдаты. Из-за беспорядков нам не разрешили выйти из дома. Когда я спросила, все ли с тобой в порядке, солдаты заверили меня, что Его Высочество принц Перисал лично позаботится о твоей безопасности. Он это сделал?
– Гм… да. Задача слегка усложнилась тем, что мы оказались в центре беспорядков. Однако мы выжили, а два волшебника, которые охотились за мной, мертвы. Теперь нам необходимо убедить императора оставить меня в живых. Вот почему мы с Испе́ром прямо сейчас летим в Толовис, чтобы поговорить с ним.
– Ты хочешь говорить с императором? В таком виде?
Я пожимаю плечами.
– Я тоже не в восторге, но Испе́р говорит…
– Откуда он вообще взялся? Сначала бросает нас, потом вдруг возвращается? К тому же с целым войском солдат!
– Он все это время прятался в лесу, ожидая, когда наши враги выйдут из укрытия, чтобы проглотить наживку – меня. Таков был его план, но сегодня утром приманка набросилась на врагов, вызвав некоторую суматоху, которая, среди прочего, привела к тому, что Берт овдовел.
– Я не понимаю ни слова!
– Берт знает, что его жена мертва?
Моя фея в ужасе прикрывает рот руками. Видимо, не знает.
– Еще мы разбудили Короля-Призрака, – сообщаю я. – И представь себе, я видела призрак твоей бабушки! Я отведу тебя к ней, когда все это закончится.
– Ты говоришь какие-то непонятные вещи, дитя мое, – говорит фея-крестная. – Хочешь, я приготовлю вам чай?
Входная дверь открывается, и в нее заглядывает Испе́р, который кричит мне, что пора отправляться. Я быстро киваю.
– Увидимся послезавтра, моя любимая фея! – говорю я. – Призрачных желаний!
Я обнимаю ее и даже целую в щеку. По-моему, ей не очень-то приятно, потому что она довольно беспокойно трет рукавом свое лицо.
– Возблагодарим призраков! – отвечает она. – Будь вежлива с императором, слышишь?
И это говорит мне женщина, не так давно отхлеставшая сына императора по щекам.
– Я очень постараюсь, – заверяю я фею и бегу туда, где только что стоял Испе́р. – Кстати, твой фундук нас спас! – торопливо кричу я. – Спасибо тебе за него!
Машу рукой на прощание и осторожно закрываю за собой входную дверь.
Для меня остается загадкой, как Испе́ру удается так быстро выманить Львиное Сердце с крыши. Мой линдворм не любит незнакомцев и всегда прячется там, когда незнакомцы приходят в гости. Возможно, Испе́р шепнул ему имя Онклидамии или использовал какое-то заклинание – в любом случае Львиное Сердце с радостью позволяет сесть на себя сначала моему принцу, который потом затаскивает на спину дракона и меня.
Укутанная в объятиях Испе́ра и приятную порцию волшебного тепла, я лечу в звездное небо, красота которого отвлекает меня настолько, что минут на пять перестаю бояться императора и, словно маленький ребенок, начинаю верить в то, что все будет хорошо. И только когда удары крыльев Львиного Сердца становятся тише и ровнее, а мы пролетаем над Запретным Лесом, я осознаю, насколько измучена, чтобы выдержать еще одно приключение. Мой взгляд прикован к черному краю горизонта, за которым, кажется, тонут все звезды. Интересно, почему Испе́р, собственно, так спешит? Нам есть что терять?
– Есть вероятность, что прибудем слишком поздно? – спрашиваю я, и мои слова уносятся потоком ветра.
– Да, – отвечает он.
– Слишком поздно для чего? – продолжаю я. – Для нашего счастья? Будущего Амберлинга? Счастливого конца?
– Для идеального времени.
– Пожалуйста, выразись яснее.
– Мне нужно пять минут для разговора с отцом при свидетелях, чтобы он не смог напасть на тебя или возразить мне. Эти пять минут мы получим, если успеем на празднование годовщины четвертого тысячелетия третьей Кинипетской династии, которое начинается незадолго до восхода солнца. Церемония проходит в Кинипетской часовне, где никому не разрешается носить оружие или применять силу, потому что это священное место нашего мира. Вот почему мой отец входит туда только тогда, когда этого требует официальный повод.