— Брат обучил тебя сражаться, а я научу играть, — усмехнулся он. — Это поможет мне понять, как ты думаешь, строишь, предвидишь. А тебе — как думают наши враги… Я поделюсь с тобой сферой.
— Не нужно, у меня есть своя, — я извлек из Скрижали подарок Хитрейшего и активировал Руну, призвав другой призрачный шар. Моя выглядела совсем иной — серебряной, светящейся изнутри — и содержала рунный мир в миниатюре: земли, воды, пустота, — которые тут же начали двигаться, повинуясь моему взгляду.
— Ты полон неожиданностей, — заметил Кузнец. — Что ж, начнем?
Рунный мир оказался объемным игровым полем, расположенным на плоском радиусе сферы. Конфигурацию можно было определять самому, заполняя клетки-октагоны разными типами «земель». Неизменной оставалась лишь точка, напоминающая серебряный колодец, и возле нее вспыхнул полукруг огоньков, видимо, обозначавших стартовые позиции. Семь внутренних и шесть перед ними — тринадцать фигур?
— Это Исток, — Ледяной Кузнец коснулся «колодца». — Каждый ход он порождает капли действия. Они нужны, чтобы другие фигуры могли ходить и совершать действия. А это владыка сферы… Владыка есть всегда, но остальные фигуры ты можешь выбрать сам.
Он поставил рядом с колодцем коронованную фигурку.
— Игру можно завершить двумя способами: убить владыку или захватить чужой Исток. Есть разные стратегии, выбирать тебе. Теперь перейдем к фигурам…
Фигур в сферах было множество. Вполне понятные цитадель, страж, полководец и стрелок, экзотические призрак, мастер порталов и королева молний. Были даже кузнец и торговец. Некоторые можно было использовать однократно, другие — призывать в любом количестве. Объединяло их одно: все фигуры имели определенное число «звезд» атаки и защиты, а также третий, самый важный параметр — особую способность. У некоторых фигур таких способностей было несколько.
Выбирая их, я наконец обнаружил то, что искал, — героя. Фигура с отличными показателями атаки и средними — защиты. Но самым главным были его особые способности.
— Герой? Лед слышит, герой может убить любую фигуру противника, с любыми звездами защиты, но лишь один раз за партию, — сказал Кейнор. — Это действие. А еще… Героя невозможно подкупить. Ни торговцем, ни рабыней.
Я замер. Уже стало ясно, что игра в сферы была важной частью культуры Восходящих. Возможно, и сам Ледяной Кузнец был обязан именем одной из фигур, и аллюзии к ним пронизывали все наши разговоры с Хитрейшим. Он не раз называл меня героем — то ли в шутку, то ли нет — и при этом пытался подкупить. А когда я гордо отверг его предложение, не особо расстроился. Потому что заранее знал, каким будет мой ответ…
Он играл. Но не в сферы. Он играл мной.
И, вероятно, играл с самого начала.
Игра, в которой моя колония и земляне — всего лишь пешки. Игра, которая продолжается. Игра с Братьями, с Вечностью, со всем Единством.
Но теперь я по крайней мере это понимаю.
— Лед видит, ты уже кое-что понял, — сказал Кейнор, задумчиво улыбаясь. — Не всегда ясно, мы играем в сферы или сферы играют в нас… Но я скажу так: иногда даже малая свеча, оказавшись в нужном месте, может затмить солнце. Кому, как не тебе, знать это, Истинный?
И, соглашаясь с ним, я сделал свой первый ход.
Ведь в конце концов даже пешки иногда становятся королями.
ПОСТСКРИПТУМ. ХРАНИТЕЛИ
Он лениво щурился, глядя сквозь толпу.
Люди шли куда-то, суетились, торговались, покупали и продавали. Небо пересекали летающие корабли, причаливая к гигантским башням, над головами скользили парящие лодки. Зазывалы, продавцы, покупатели. Множество лиц, сливающийся гул голосов. Миллионы букашек, всегда озадаченных одним и тем же, и никому из них не было дела до нищего на одном из бесчисленных ярусов этого места.
Вечное движение. Вечный круговорот торговли тысяч миров. Океан, в глубинах которого акулы пожирали хищников поменьше, а те охотились на мелкую рыбешку. Вечная борьба, так свойственная человеческой природе. Незыблемая, как сама Вечность, что бы ни полагали о ней всякие недоумки.
Одно из его любимых мест, оно напоминало о прошлом.
И помогало думать.
В его чашу упала мелкая монетка. Бросивший ее уже исчез в толпе, вечно кишащей на этих улицах.
Он быстро спрятал ее — чаша нищего должна быть пустой.
Даже если этот нищий — самое богатое существо Единства и Вечности…
Мимо, грозно бряцая оружием и раздвигая толпу, прошла стража. Он проводил их равнодушным взглядом. Только дураки думают, что сила, власть и оружие чего-то стоят. Они — лишь нужный инструмент в правильных руках.
У него никогда не было оружия.
Он ставил совсем на другие вещи.
Информация. Вот что важно. Вот что имеет значение. Не без тщеславия он понимал, что является самым информированным существом Единства и Вечности, за исключением, быть может, лишь Того-Кто-Наблюдает.
Паутина его замыслов тянулась далеко, сквозь реальность, время и сны, миллионы сделок проходили через нее каждый миг, и еще больше секретов приносили к его алтарям те, кто надеялся заслужить его расположение. Большинство не стоили внимания, но недооценивать их было нельзя: многие невзрачные с виду тайны оказывались бесценными жемчужинами, когда приходило их время.
Тех, кто прибыл на небесном ковчеге из невообразимых бездн времени, тоже нельзя было недооценивать. Лучше, чем кто-либо, он понимал это. Когда-то эту ошибку совершили их собственные враги — и поплатились всем. Опыт и время — далеко не всегда преимущество. Он не поставил бы и одной Звездной Монеты на тех, кто уже считал себя победителями этой игры.
В миску со звоном упала еще одна монета. Круглая, золотая, она закружилась на ребре, не торопясь останавливаться. И тот, кто ее бросил, тоже не уходил.
— Благодарю, добрый господин, — привычно кивнул он, накрывая ладонью подношение. Он уже знал, кто пришел к нему и зачем. Губы в тени капюшона тронула легкая усмешка.
— Вот ты где спрятался, — сказал незнакомец.
— К монеточке монетка, — дурашливо протянул он в ответ, пряча монету в складки потрепанного коричневого плаща. — Чего же желает мой высокий господин? Он ведь знает, одна монетка — один ответ…
— Все развлекаешься, — мрачно прошипел пришелец, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я все знаю. Твои хитрости вредят нашему великому замыслу. Ты пробудил их, свел вместе, обучил, дал оружие и помощь!
— Ой-вей, — насмешливо процедил он в ответ. — Кажется, кому-то дали по лапам. Отрубили голову. Или заморозили… Понимаю, сочувствую. Но не имею никакого отношения к вашим бедам. Контракция, как всегда, сохраняет нейтралитет и готова поддержать все стороны конфликта.
— Тысячи циклов мы давили червей, выползших из трупа Забытого, — с ледяной яростью заговорила маска Полководца. — Они одни из немногих, кто может помешать нашему плану. Зачем ты лезешь в чужие сферы? Когда ударил колокол Вечности, в Тысячелетнем Замке мы договорились, что…
— … не будем мешать ходу событий, — с милой улыбкой продолжил он. — Разве нет? Друг мой, нет никаких чужих сфер. Мы должны вернуть Исток — вот и все, о чем мы договорились. Как и чьими руками это будет сделано — решать, увы, не тебе.
— Но и не тебе.
— Давай обойдемся без детских препирательств, — зевнул он, лениво потягиваясь. — Зачем ты пришел?
— Чтобы предупредить тебя! — прошипел Полководец. — Ты суешь пальцы в чужое пламя! Не вмешивайся в планы других Хранителей!
— Кого же? — вновь улыбнулся он, подбрасывая монетку. — Норны говорят, никто давно не видел крыльев Вестника рядом с черными кораблями. Странник, как всегда, странствует… Остаются Сестра и Палач. О, неужели ты готов забыть ваши… разногласия? Это очень любопытно.
— Я тебя предупреждаю. То, что ты задумал, опасно для всех, — аватар Полководца выпрямился, упирая руки в бока — грозная возвышающаяся тень. — Старые отражения уже двадцать восемь циклов вовне. Древняя Кровь Истока с ними. И ты хочешь скормить их ублюдкам Забытого? Думаешь, никто не знает, как ты охотишься за секретами их гробниц? Может, хочешь его самого вернуть из-за Грани?
— Помнится, кое-кто говорил двадцать девять циклов назад — врага нужно остановить на дальних рубежах чужими руками… — лениво ответил он. — Не помнишь, кому принадлежали эти мудрые слова?
— Оставь стратегию тем, кто умеет побеждать врагов. Ты умеешь лишь хитрить и прятаться за нашими спинами, — процедил Полководец. — Ты выбрал плохое время, чтобы играть на две сферы.
— Воу-воу, полегче! — он тоже поднялся, встав с Полководцем лицом к лицу, и откинул ветхий капюшон. — Сколько громких слов! Сдается мне, ты очень зол, друг мой. Неужели столь много потерял?
— Ты можешь поплатиться всем.
— О, угрозы, как в старые добрые… Как это мило, — снова улыбнулся он. — Если ты все сказал, я тоже предупреждаю — предтечи с небесного ковчега должны остаться неприкосновенными. Особенно те, что… ты и сам знаешь! Если Предвестник не бросает снова Руну Хронос — мы находимся в верном течении.
— Он ничего не сможет без нас всех, и ты это знаешь. Это течение выгодно лишь тебе, но мы скоро изменим это.
Нескрываемая злость Полководца была настоящей амброзией, и он вспомнил древнюю истину про сладкие слезы врагов. На губах вновь заиграла насмешливая улыбка — только ради этого разговора стоило повторить сделанное.
— Всегда рад беседе, — он коротко поклонился. — Но твое время истекло. Одна монета — один ответ.
Небрежный взмах рукой, и силуэт Полководца начал таять, превращаясь в размытое пятно среди проходящей мимо толпы.
— Я вернусь, — напоследок пообещал Полководец. — И не один…
— Буду ждать, — он снова опустился на свое место и надвинул капюшон. — Всегда рад гостям. Особенно тем, кто приносит монеты.
Когда разгневанный пришелец окончательно исчез, он вызвал перед собой сферу, призрачную игральную доску, на поверхности которой мерцало множество фигур. Узор игры был сложным, сплетающим паутину невидимых нитей — судьбы, замыслы, события, — но теперь его можно было слегка упростить. Небрежным щелчком он выбросил из сферы корабль, а затем и полководца, поставив на их октагон дракона и героя. На маленьких фигурках мерцали звезды усиления, дарованные другой фигурой — кузнецом, что застыл внутри цитадел